Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Весь вечер прошел в сборах, а утром я, оседлав коня и распрощавшись с родными, в сопровождении двух казаков отправился на Сечь.

Степь цвела и пахла разнотравьем, весело щебетали и порхали птицы и бабочки. Трава была по колено лошадей, а когда мы попадали в заросли ковыля, то просто скрывались в нем, не видя ничего вокруг. Ехать приходилось осторожно, по дороге, известной только моим попутчикам. Периодически кто-нибудь из нас выскакивал на холм, чтобы окинуть взглядом путь, который предстояло пройти в дальнейшем на предмет возможной опасности, и сразу прятался в траву. Лошадей водой поили из замаскированных криниц или из небольших ставков, расположенных в балках. Один раз едва разминулись с небольшим отрядом татар на низкорослых лошадях, которые осторожно пробирались по степи, настороженно поглядывая по сторонам. Нам удалось спрятаться в небольшой балке и держать головы лошадей руками, чтобы они, не дай Бог, не заржали. На крайний случай у каждого из нас кроме сабли было по два заряженных пистоля и мушкет. Но, к счастью, все обошлось. Ночевали мы в небольшом селе, спрятанном так хитро среди балок и оврагов, что, не зная дороги, попасть туда было относительно трудно. Старший из казаков постучал в окно третьей от начала села хаты и на вопрос «Кто там?» произнес интересную фразу, которая оказалась ключом, открывающим двери казачьим путникам. Звучала она так: «Пугу-пугу, казак с югу, сам простой и с ним двое на постой». Нас пустили в хату, где чадил каганец, угостили молоком с хлебом и определили на ночлег на сене в сарае, так как в самой хате спать было негде. Старший остался беседовать в хате с хозяином, а мы со вторым казаком с удовольствием зарылись в душистое сено. Утром, поеживаясь от росы, скопившейся за ночь, мы оседлали лошадей и не торопясь двинулись навстречу восходящему солнцу. Где-то далеко за полдень, пройдя через ряд казачьих пикетов и застав, мы переправились на Сечь.

Солнце заходило за горизонт, но все еще ярко освещало центральную площадь, вокруг которой расположились казачьи курени. Возле каждого из них на треногах висели котлы, в которых дежурные казаки варили ужин. Вкусно пахло дымком и вяленой рыбой, связки которой висели на деревьях. В ожидании еды некоторые казаки слонялись без дела, но основная масса собралась в центре площади, где стояло человек десять не казачьей наружности. Иногда оттуда доносился громкий хохот, поднимавший над островом стаи птиц, устраивающихся на ночлег.

–Что там такого интересного? – спросил я своих попутчиков.

–А, это принимают прибывших в казачий гурт. Кстати, и тебе туда, без этого никто здесь товарищем не считается, – ответил мне старший и пристроил в очередь стоящих друг за другом парней. Каждый из них походил к столу, на котором стоял небольшой бочонок и сидело трое суровых казаков. Один из них оказался дьяконом, он имел на груди большой крест, который подносил для поцелуя вновь прибывшему. Наконец настала моя очередь, и я предстал перед комиссией. Учитывая, что я значительно отличался от прошедших передо мною ребят, меня несколько минут молча осматривали с ног до головы. Затем дьякон встал и, вперив в меня взгляд, спросил:

–В Бога веруешь? Православный? Крестись!

И очень внимательно смотрел, как я крестился, как держал пальцы и какое у меня было при этом выражение лица. Очевидно, я сделал все правильно, так как он подозвал меня к себе и сказал:

–Цалуй Крест!– что я и сделал.

Затем встал казак, сидевший возле бочонка. Он взял стоящую на столе кружку и спросил:

–Горилку пьешь?

–Нет! – ответил я.

–Правильно делаешь. На Сечи казаку дела нет до горилки, а за ее межами лей в себя, сколько душе угодно! – и, словно почувствовав вкус напитка, расправил усы и сел на место.

Наступила очередь третьего казака. Он вышел из-за стола и остановился передо мною. Здоровый, как гора, он на целых две головы возвышался надо мною. «Если такой тебя зацепит ненароком, то будет очень больно», – подумал я.

–Ну а теперь, хлопче, давай проверим, как ты крепко стоишь на ногах,– и он, плюнув в кулак, развернулся, чтобы нанести мне удар. В мгновение ока я понял, почему ранее стоящие передо мной ребята, как мячики, отлетали от стола, а некоторых просто оттаскивали. Это потому, что этот казак не сдерживался при нанесении удара, а бил по полной. Перспектива валяться здесь перед всеми меня не устраивала. Поэтому, сосредоточившись, я выбрал момент, когда его кулак приблизился к моему лицу, отклонил его чуть в сторону, дав возможность ему потащить за собой своего хозяина за счет его инерции. Того, что произошло дальше, не предвидел никто. Пролетев мимо меня, казак влетел в толпу близко сгрудившихся зрителей и, падая, врезал одного из них в живот с такой силой, что тот согнулся пополам и, откидываясь на казака, выстрелил из заднего места с таким шумом, словно настоящая пушка. Все замерли от неожиданности, а затем раздался дикий хохот, под который оба участника инцидента с трудом поднимались на ноги. Один от – стыда, другой – от боли. Чувствуя себя виновником сложившейся ситуации, я со страхом ждал продолжения спектакля, решив просто так не сдаваться. Однако казак встал, грозно посмотрел на меня и, плюнув под ноги, занял свое место за столом, предоставив решать, как со мной поступить, своим товарищам, на лицах которых тоже играла улыбка.

–Ну ты и хитрец,– сказал один из членов комиссии – А как ты метко стреляешь? Вон весь обвесился пистолями! Покажи нам, -и он хитро уставился на меня.

Я положил руку на рукоять пистолета, ища глазами, куда можно стрелять, но вокруг находилась толпа заинтригованных казаков, ждущих развязки. На моё счастье, в это время над головой раздался клич пролетавшей утиной стаи. Прикинув расстояние до неё, я понял, что из пистолета я уток не достану. Поэтому я метнулся к стоящим в толпе моим попутчикам, которые опирались на мушкеты, и буквально вырвал свой у одного из них. Взведя курок, я, прицелившись, выстрелил в одиноко летящую птицу. Все следили за этим процессом. Сначала ничего не произошло, и птица продолжала лететь, но затем, словно споткнувшись, она камнем рухнула вниз и приземлилась где-то за толпой. Несколько человек бросились туда, чтобы удостовериться в моей меткости. Через минуту оттуда раздался дикий хохот. Толпа медленно расступилась, и перед всеми предстал грозный полуголый казак, держащий за ногу утку, с которой капала вода.

–Хто тут шуткует, не дает хлопцам кулиша сварить?

С этими словами он бросил свой трофей на стол. Оказалось, что подстреленная утка рухнула прямо в котел пятого куреня, обдав повара, который в этот момент помешивал духмяный кулиш, горячими брызгами. Он испуганно отскочил в сторону и стал сразу искать обидчика. Каково ж было его удивление, когда он под взоры подбежавших товарищей вытащил из котла подбитую птицу!