Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

–А что делать с пленниками? – спросил Петро.

–Как что? Освобождать, да так, чтобы и они помогли нам. А для этого ты, Резун, подбери казаков татарского вида, переодень их, и пускай они постепенно проникают в ряды басурманов и ждут нашей команды. Ну, а ты, Витер, с оставшимися хлопцами засядь по правую руку от косы, и когда Палий начнет – бегом ему на помощь. А я, хлопцы, буду наблюдать за вами с холма, который расположен перед плавнями. По моему сигналу и начнем. А сигнал будет зависеть от того, как скоро подойдут чайки к косе. Ну, вот и все. Давайте за работу, – и он устало опустился на лавку.

Все встали и двинулись на выход, проходя мимо меня, охранявшего вход в комнату атамана. Последним выходил Гайда. Он почти уже прошел к двери, как вдруг остановился, повернулся и молча стал смотреть мне в глаза, затем кивнул сам себе головой и, поманив за собой, вышел из хаты. Я последовал за ним.

Все участники совещания чинно вошли в церковь, где их уже ждал священник. Перекрестившись, они перед алтарем встали на колени, низко поклонившись до пола. Священник начал молебен за победу казацкого оружия. Присутствующие усердно молились, отчетливо понимая, что их может ждать впереди. После молитвы все подошли к кресту и направились на выход. Здесь уже стояло все казачье войско в ожидании общей службы перед боем. Молча пройдя сквозь толпу, казаки, ведомые Гайдой, вышли за ворота укрепленного лагеря и направились в центр острова к древнему дубу, который стоял в окружении множества гранитных валунов, выбросив свою могучую крону прямо в небо.

Легенда гласила, что Андрей Первозванный, осуществляя свою миссию по освящению Русской земли, не мог пройти мимо этого зеленого острова. Высадившись на него, он на месте языческого капища водрузил крест в виде буквы Х. И сила от него пошла неимоверная. Крутившиеся здесь ранее всякие язычники теперь боялись вступить на остров и всячески обходили его стороной, а православный народ любыми способами стремился попасть под сень этого креста. Так постепенно остров превратился в оплот православия, собирая в своем лоне вольных и беглых людей. Русский люд, кто по- одиночке, кто небольшими группами, пробирался под сень Креста Андрея Первозванного. Даже если и прибивался сюда татарин или любой другой не- христианин, то он в короткое время добровольно принимал православие и становился истинным защитником христианской веры. Никто так не защищал ее, как казачество, отвечая восстаниями и жестокими войнами на попытку насильственного окатоличивания народа. И в первых рядах всегда шли запорожцы. Особо почитаемой у них была старинная икона Божьей Матери, вышитая белым жемчугом. Она считалась хранительницей острова. Поэтому все их походы начинались с молитвы у деревянной церкви, в алтаре которой находилась эта икона. Идя на смертный бой с врагом, многие казаки снимали с себя верхнюю одежду и, поцеловав нательный крест, шли в атаку, считая, что Святой Крест защитит их от вражеской сабли и пули. Войско противников в страхе разбегалось в разные стороны. Особый ужас у них вызывали казаки-характерники, которых не могло сразить никакое оружие. Если польские жолнеры кое-как сопротивлялись, то турки и татары в панике поворачивали коней и уносились прочь. И что удивительно: многие казаки выходили из ожесточенных схваток, не имея даже царапины на теле. Так Святой Крест, превратившись постепенно в Святой дуб, охранял и их, и остров. Вокруг этого дуба, выросшего из Креста, и собирались казаки, которых прозвали характерниками, исходя из его конфигурации.

Вот и сейчас, встав вокруг него, все опустили руки в карманы и вынули оттуда листочки бумаги, на которых были написаны индивидуальные молитвы, дающие силу каждому в том даре, которым он обладал. Этот дар передавался по наследству, так же, как и молитва, которую каждый сейчас держал перед собой. Я еще не достиг этой стадии посвящения, да и не знал, каким даром обладаю, но все равно мне показали место в круге, и я стал, улавливая краем уха шелест кроны могучего дуба и шепот казаков. После того, как молитвы были прочитаны, казаки, стоявшие вокруг дерева, взяли друг друга за плечи и прислонили свои головы к стволу. Я вместе с ними сделал то же самое. Сначала ничего не было. Только шум ветра и щебетание птиц. Но постепенно эти звуки стали уходить в сторону и пропадать. А сверху на нас стала опускаться тишина и пригибать нас к земле. Продолжая обнимать дерево, все стали на колени, ощущая физическое давление сверху. Затем раздался гром, и на чистом небе сверкнула молния, которая ударила в ствол прямо над нами, и ее огненные брызги каскадом посыпались на наши плечи. Я почувствовал себя летящим куда-то вверх, пронизывая толщу облаков, крепко держась за плечи своих товарищей. Затем мы оказались в сияющей синеве, кружась, как в хороводе, впитывая в себя маленькие цветные тучки, летящие нам навстречу. Интересным было то, что каждая из тучек выбирала определенного казака и окутывала его с ног до головы, пока не растворялась. Это продолжалось до тех пор, пока каждый из танцоров не был выкупан в этой цветной купели. Казалось бы, все – пора и обратно. Ан нет, мы продолжали кружиться, поднимаясь все выше и выше. И вдруг внезапно перед нами выросла туча, переливающаяся всеми оттенками цветовой гаммы. Она вырвала меня из круга, выбросив на середину и накрыв с ног до головы, заставляя вращаться в разные стороны. Мой мозг словно взорвался от обилия разных картин, которые стали мелькать передо мною. Они шли то сверху вниз, то снизу вверх, то с разных сторон, постоянно меняя направления, причем каждая из них была окрашена в свой цвет. Я не успевал их фиксировать, но они упорно проникали в меня, оставаясь там до определенного времени. Сколько это продолжалось, мне трудно сказать, но вскоре мое вращение стало замедляться, и когда остатки тучки исчезли, я увидел себя вращающимся в центре круга моих товарищей, которые крепко сжимали руки, не давая возможности неизвестно откуда взявшейся черной туче прорваться ко мне. И тут снова ударил гром, который сразу стер все видения, и я опять почувствовал себя на земле, крепко вцепившимся в рядом стоящих казаков. Постепенно приходя в сознание, мы открыли глаза и, уставшие, опустились на землю. Никто не проронил ни слова. Поднявшись, все молча двинулись к лагерю готовиться в путь.

Позднее, прокручивая в голове этот эпизод моей жизни, я наткнулся в Ватикане на доклад папских послов, которые, изучая казацкое войско, пришли к выводу, что победить казачество военной силой очень сложно, так как все попытки, предприятые ранее в этом направлении, закончились крахом. Слишком сильны в казачестве русский дух и православие. Поэтому надо искать другие пути их подчинения, среди которых предлагался подкуп, предоставление различных привилегий, насильственное ополячивание через узы брака, обучение в католических колледжах, внедрение польского языка в повседневную жизнь, контроль за планами и намерениями казацкой старшины и так далее. Прочитав все это, я тогда понял, почему запорожцы не пускают на остров женщин, почему все время там присутствуют папские нунции, почему осыпают всяческими почестями и подарками отдельных представителей казацкой старшины и, наконец, почему меня пригласили сюда. Но это понимание пришло ко мне позже. А сейчас все готовились к битве.