Андрей Птицын - Сшитое лицо

Желна громким криком растревожила запоздавший рассвет. Какая-то птичка, запинаясь, начала напевать свою однообразную песню. В лесу посветлело. Бэркэ проснулся первым и разжег огонь. Айыыну он решил не будить и дать ей выспаться. Он сидел, скрестив ноги, возле костра, шлифуя край своего топорика точильным камнем. Шелестящий звук вселял в душу Бэркэ странную уверенность. Он не заметил что девушка проснулась и наблюдает за ним. Айыына потянувшись, жалобно вздохнула. Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу. Распущенные волосы девушки разметались по лицу и плечам. Вид Айыыны вновь наполнил душу Бэркэ странным волнением.

На востоке громоздились тучи, пронзённые местами солнечными лучами.

Расправившись с остатками тетерева, Бэркэ и Айыына продолжили путь. Некоторое время они шли по краю растянувшегося в длину озера и, дойдя до его конца, Бэркэ заметил за ним ещё одно, такое же длинное, но изогнутое, конца, которому не было видно. Между озерами пролегал узкий перешеек, поросший мелким кустарником. Жестом приказав Айыыне оставаться на месте, он, пригибаясь к земле, осторожно двинулся вперед и, добравшись до кустов у перешейка, остановился. Дальше было чистое поле, просматриваемое со всех сторон. Бэркэ какое-то время до рези в глазах напрягал зрение и прислушивался к звукам, но ничего тревожного не уловил. Растревоженные им чайки, шумно крича, перелетали на другое озеро. Медля от нерешительности, надеясь неизвестно на что, он оттягивал момент принятия решения. Какое-то шестое чувство удерживало его на месте, он понимал, что тело не хочет идти туда… Но все же, преодолев сомнения, он крадучись двинулся вперед по краю озера и вскоре добрался до находившегося напротив леса. Ежесекундно прислушиваясь, он с осторожностью обследовал его. Неожиданно в дневной тишине прямо над головой Бэркэ тревожно прокричала кукша, и где-то ритмично заскрежетала сова. Он, вздрогнув, мысленно проклял птиц и, пятясь, поспешил обратно. Перебежав перешеек между озёрами, и дойдя до места, где он оставил девушку, он позвал её – но никто не отозвался.

Бэркэ с нарастающей тревогой осторожно вытащил из-за спины лук и тихо позвал девушку ещё раз. Притихший лес застыл в ожидании. В небе ярко светило солнце, и день для осени был приятно тёплым, но Бэркэ проняло холодом. Напрягая все обострившиеся чувства, он начал тихо отступать назад. Куда-то пропали все птицы, стояла оглушающая тишина. Слева, между стволами деревьев мелькнула чья-то тень и скрылась. Справа раздался приглушённый шум, и качнулась ветка. Натянув лук, он лихорадочно закрутился на месте. Со всех сторон, отрезая ему путь к бегству, из-за деревьев осторожно выступили люди с татуированными лицами, с натянутыми в руках луками. Раздался приглушённый крик Айыыны. Слева, из-за старой сосны показался молодой шитолицый, лицо которого было сплошь усыпано веснушками: одной рукой он держал Айыыну за волосы, другой – прижатую к ее шее острую пальму. Справа, из-за скрюченной сосны, выступил Хонгу. За ним стоял Онгонча – жилистый, с черным копьем в руке на изготовку. Бэркэ в отчаянии смотрел на заплаканное лицо Айыны, с носа которой текла кровь, испачкавшая ей ворот платья. Он направил лук на Хонгу и замер.

– Ну что, аташкан, опять мы встретились, – мелодично произнёс Хонгу. Веснушчатый, стараясь удержать пытающуюся вырваться Айыыну, дернул ее за волосы, и она вскрикнула.

– Держи ее крепко, Туктуни, – раздраженно произнёс Хонгу. Бэркэ отчаянно искал выход из ситуации, но вдруг с ужасом понял, что кошмар, произошедший в прошлом, опять настигает его. От этой мысли его бросило в дрожь, по коже побежали мурашки, следом мелькнула мысль, что это сон, морок…

– Бросай лук, – приказал Хонгу, – или ей сейчас вспорют горло. Прямо здесь, при тебе. Туктуни!

– Стой!

– Давай прикончим их здесь! – выкрикнула зло Ичин, подойдя вплотную к Бэркэ, и целясь из лука ему в лицо. Ее глаза пылали ненавистью. Краем глаза Бэркэ заметил, что с другой стороны, заходя за спину, к нему приблизился Онгонча.

– Ну! – нетерпеливо произнёс Хонгу. По шее Айыыны потекла струйка крови. Дрогнув, Бэркэ медленно отпустил лук. Приблизившийся сзади Онгонча, размахнувшись, ударил его древком копья. Пришедшийся по затылку удар оглушил Бэркэ, и он упал на четвереньки. Последовавшие следом многочисленные удары отправили его в небытие.

Он очнулся при свете дня, лежащим на дне берестяной лодки, связанным по рукам и ногам. Голова раскалывалась от тупой боли: он с трудом попытался восстановить в памяти прошедшие события. Урывками перед ним появлялись картины: ночь, горит костёр, он лежит на земле, его бьют… Крики Айыыны о том, чтобы остановить это избиение. Он теряет сознание. Вновь приходит в себя. Его опять бьют. Ичин пытается сделать на нем надрезы, чтобы вытянуть жилы, но её останавливает Хонгу… Опять небытие… Он лёжа, осторожно пошевелил конечностями: все тело ныло от нанесённых побоев, но руки и ноги целы, с облегчением подумал он. Каждый вздох отдавался тупой болью в рёбрах. Голова гудела, лицо опухло на одну сторону и саднили мелкие порезы. «Могло быть и хуже», – успокоил он себя. Осторожно оглядевшись, вместе с ним в лодке он насчитал троих шитолицых, однако Айыыны рядом не было. По проплывающим мимо деревьям и кустам он определил, что они плывут по небольшой речушке. Двое в лодке неспешно гребли, третий внимательно осматривал лес на берегу. По доносившимся до его слуха звукам и переговорам врагов Бэркэ определил, что ещё одна лодка движется неподалёку, перед ними. Увидев, что пленник очнулся, сидевший над ним Хонгу склонился и, схватив за голову, мрачно оглядел его и тихо произнёс:

– Сразу ты не умрешь, это я тебе обещаю…

К вечеру они наконец пристали к берегу, и, когда его вытащили и бросили на прибрежный песок, он увидел Айыыну. Она так же как и он была связана, но Бэркэ внутренне расслабившись, заметил что ей не причинили вреда. Развязав веревки на его ногах, Онгонча рывком поднял его, но Бэркэ не удержавшись на непослушных ногах, повалился на камни. Ему дали время размяться и прийти в себя. Он с усилием поднялся и его шатающегося, связали одним ремнём с девушкой. Бэркэ с трудом держался на ногах: затёкшее и избитое тело ныло и не слушалось его. Правая сторона лица покраснела от крови, рана в бедре заставила его прихрамывать. Ушибленное плечо давало себе знать при каждом шаге. Айыына бросившись к нему, всеми силами поддерживала его. Они встретились взглядом, и Бэркэ что бы приободрить девушку криво улыбнулся ей. Подталкивая пленников, Онгонча отдал команду трогаться, и отряд покинул речку. Айыына держась рядом с Бэркэ, поддерживала его что бы он не упал. Страхи свои она скрывала за внешним спокойствием и строгостью, однако они не оставляли ее и лишь возрастали с каждым пройденным километром. До наступивших сумерек они тихо шли по лесу вдоль речки. Вскоре остановившись, они устроили короткий ночлег под деревьями. Бэркэ лежа на земле со связанными за спиной руками, впал в короткое забытье, но вскоре проснулся. Как он больше не старался, сон больше не вернулся к нему. Он оглядел лес и речку. На том берегу, на небольшом песчаном пляже, темным пятном носился нарезая круги, заяц. Вот озорник – улыбнулся невольно Бэркэ, охватившей его внезапной завистью. – Ни забот, ни хлопот. Он оглядел небо, где горело столько звезд, что человеку не счесть их, проживи он хоть сто лет. Закрыв глаза, он помолился духам, прося дать ему сил умереть достойно, когда его час придет. Хонгу поднял их затемно. Поднявшись в предрассветной темноте, отряд вновь продолжил путь. К злополучной пещере они вышли на рассвете. На востоке над деревьями уже появилась золотисто-розовая полоска, но над тайгой там и сям еще висели мутновато-сизые полосы тумана. В тишине они достигли входа в пещеру. Пройдя темные коридоры и освещая путь факелами, пленников ввели в обширную залу и привязали к двум вкопанным в землю столбам. Проверив, крепки ли ремни, удерживающие пленников, Онгонча, и двое шитолицых покинули пещеру. Бэркэ и Айыына остались одни. В наступившей темноте слышно было только, как падают капли со свисающих с потолка пещеры сталактитов.