Кэсс Морган - Воронихи [litres]

Она вообразила, как маме звонят из Вестерли и официально заявляют, мол, соболезнуем и вынуждены сообщить, что с вашей дочерью случилось несчастье. Из груди Виви вырвался стон, когда она мысленно увидела искаженное лицо Дафны, которая шепчет: «Нет, нет, нет», – и медленно сползает вниз по стенке. А потом всю ночь рыдает на диване, прижав к себе мягкую игрушку, плюшевого зверька – все, что осталось у нее от дочери.

Она подумала о сестрах, о том, что у нее так и не появилось возможности все исправить. И вопреки самой себе представила лицо Мейсона, когда он услышит ту версию ее смерти, которую Каппа сочтет нужным поведать внешнему миру. Представила ту смесь боли и сожаления, которую он испытает, потеряв девушку, не позволившую ее любить.

Далия распростерла руки, вскинула голову к небу и начала нараспев скандировать что-то на неизвестном Виви языке.

Ее голос становился все громче, а пламя свечей вздымалось все выше, пока они не стали выглядеть как факелы, испускающие в небо струи темного дыма. Завороженная ужасом Виви наблюдала, как эти струи переплетаются, сгущаются и образуют силуэты двух больших птиц с темными глазами и острыми клювами.

Силуэты воронов.

Птицы поднялись в небо, потом развернулись и устремились вниз, к Виви, и кончики их крыльев дымились.

Она попыталась закричать, но у нее снова ничего не получилось. Она не могла издать ни звука. Не могла колдовать. У нее не было никакой надежды, и ее ждала скорая смерть.

Первый ворон приземлился ей на живот, на удивление, до дрожи увесистый. «Это всего лишь иллюзия, – попыталась внушить себе девушка. – На самом деле он не может ничего тебе сделать». Но тут птица резко наклонила голову, вонзив клюв ей в грудь и проколов кожу. Второй ворон сел на плечо и стал клевать грудь под другим углом.

Виви судорожно извивалась, пытаясь испугать птиц, согнать их с себя, но от этого они лишь сильнее и больнее терзали ее. С каждым разом их клювы все глубже погружались в плоть.

Они хотели вскрыть грудную клетку и добраться до сердца.

«Император и Императрица, к вам взываю, – кричала про себя Виви, изо всех сил проговаривая каждое слово, – от беды меня избавить умоляю». Этому всеобъемлющему заклинанию ее научила Скарлетт, оно годилось для любой чрезвычайной ситуации. Но без карт Таро и возможности говорить толку от него не было – девушка и близко не обладала опытом, необходимым, чтобы колдовать, не произнося заклинание вслух. Глупо было даже надеяться разорвать магические путы, наложенные на нее Далией.

Президент вскинула руки еще выше, и птицы стали настойчивее клевать Виви. Та чувствовала, как рубашку спереди пропитала кровь и как клювы все глубже вонзаются в ее тело. Боль стала почти невыносимой.

Песнопения Далии перешли в визг. Она еще сильнее запрокинула голову назад и вопила прямо в темное небо. Рассекая облака, сверкнула оранжевая молния, и через миг ударил гром. В воздухе повис густой горький запах, насыщенный удушливым дымом губительной магии.

Небеса разорвала еще одна молния, и кончики пальцев Далии начали светиться. Она расхохоталась, завертелась на месте, ее волосы взметнулись вокруг лица.

– Смерть и Башня, отзовитесь, эту ведьму заберите, – воскликнула она, вцепившись в талисман, – мне ее отдайте силу, ведьма пусть сойдет в могилу.

Из тела Виви что-то потекло. Вначале ей показалось, что это тоже кровь, но ощущение возникло в тех местах, которых не касались клювы птиц. Тогда она попыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть, что же там такое, но на нее вдруг накатила кошмарная слабость, не дававшая пошевелиться.

Она умирала, и Далия присваивала ее магию.

– Смерть и Башня, отзовитесь, эту ведьму заберите, мне ее отдайте…

Далия вдруг замолчала, и оранжевое свечение в подушечках ее пальцев стало тускнеть. Опустив руки, она начала всматриваться в лес, ища причину, по которой произошел сбой.

В небе сверкнула еще одна молния, и в круг шагнула Скарлетт. Ее темные глаза горели яростью и бурлящей магией, а кожа будто светилась изнутри. Она прошествовала вперед и остановилась перед Далией, не обращая внимания на жуткие атрибуты губительной магии.

– Поверить не могу, что за всем этим с самого начала стояла ты.

Впервые за все время на лице злодейки промелькнуло нечто напоминающее страх.

– Скарлетт, подожди… – начала она.

Скарлетт прервала ее движением руки. В тот же миг поднялся ветер. Деревья стонали и скрипели, задевая друг друга ветвями, начался дождь, сперва слабый, он внезапно усилился, встал стеной и погасил свечи.

Мгновение спустя жуткие птицы исчезли, и Виви испустила вздох облегчения.

– Что ты сделала с Тиффани? – требовательно спросила Скарлетт.

Далия протянула руки, и свечи загорелись вновь, их пламя взметнулось вдвое, втрое выше обычного. В его свете лицо президента выглядело как-то странно, оно словно изгибалось и теряло форму.

– Ты не понимаешь! – Далии приходилось кричать, чтобы быть услышанной за шумом дождя и ветра, и в ее голосе звучала отчаянная мольба: – Дай мне все объяснить!

– Объяснить ? – выплюнула Скарлетт, и ее губы скривились от омерзения. – Ты никак не сможешь объяснить мне убийство моей лучшей подруги! – Она напрягла вытянутые руки, и Далия отлетела назад.

В следующее мгновение окоченевшие конечности Виви обмякли, а невидимые путы на запястьях и лодыжках исчезли. К тому времени, как ей удалось не без труда утвердиться в вертикальном положении, она почувствовала, как магические силы возвращаются в ее тело – так набирающее силу цунами втягивает в себя воду.

А потом на вернувшуюся магию откликнулась сама земля, поверхность которой задрожала под ногами Виви, а палые листья встрепенулись, словно предвкушая ее призыв. Но она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме лица Далии, которое, кажется, изменялось.

Ее нос уменьшился, цвет глаз и волос изменился – наведенный морок терял форму, слишком много других вещей требовало внимания ведьмы, чтобы она могла еще и удерживать на лице маску.

Виви ахнула, Скарлетт отшатнулась назад. Наверху, в небе, одна особенно черная грозовая туча длинным пальцем потянулась к земле – это выглядело почти как смерч. Ни одна из девушек не обратила на это внимания – они были слишком испуганы тем, что видели перед собой.

Потому что они смотрели не на Далию.

Перед ними стояла другая сестра. Тиффани.

Если бы Скарлетт не видела этого своими собственными глазами, то ни за что бы не поверила. Но никакой ошибки тут быть не могло. Стоящая напротив нее блондинка с узким лицом была ее лучшей подругой.

– Что за фигня тут творится? Я думала, ты умерла! – у Скарлетт жгло глаза, и она не могла понять, что тому причиной – слезы, дождь или все сразу.