Руслан Передельский - Чугунные облака

Двадцать четыре часа в сутки тут стоит громкое мурчание и неугомонное мяукание. Коты безустанно спорили, деля лучшие места поближе к экстравагантной хозяйке – старухе-кошатнице, владелице лавки.

По городу ходила легенда, будто среди них она выбирает любимцев на всю жизнь. Только некоторые котики получают признание, большинство остается обделённым вниманием.

Она одушевляла мохнатых животных будто считала их полноценными людьми. Точнее детьми. Коты для неё – маленькие детки, отчаянно нуждающиеся в матери.

Вообщем, скорее всего именно эти легенды и отпугнули от прилавков «МàМà” всех людей. Никто не желал появляется в месте где глаза пробивает на слезу токсичный аромат кошачьего дерьма.

Как только я захлопнул двери, на которой болтаясь в разные стороны висела картонная табличка «ЗАКРЫТО», меня окружила пара рыжих кошек. Они усердно начали теряется огненными головками об ноги.

На моих вельветовых штанах остались клочья шерсти; их удалось снять только прийдя домой.

Коты не желали пропускать меня к прилавку, напрашиваясь на приятное поглаживание.

Я переступил через наглые жирные телеса и обратил внимание на продавщицу, сидевшую на низком стуле за прилавком. Лишь одна её голова комично выглядывала сверху.

Круглые очки увеличивали глаза в раза-так три. В трясущихся руках старуха держала маленькую расчёску, укрытую густым слоем серой шерсти.

На её коленях развалился белый котяра, породой отдалённо напоминавший перса. Я не Тейлор Свифт в области знаний пород кошек, но в этот раз уверен.

Все из-за кошачьей выставки, проходившей в одном из павильонов столичного экспо. Не знаю, что я там делал. В столице есть миллионы развлечений интересней чем бесконечные ряды с клетками забитыми недовольными нагловатыми мордами. В отделе «персидские коты» я решился погладить одного такого. Зря. Этот бешеный комок отлетающей в разные стороны шерсти поцарапал мою ладонь. Просто так. Поднял томные янтарные глаза и решился на кровавое преступление.

Алые капли упали на длинные тонкие усы.

Иногда мне кажется, что я плохой человек. Говорят, животные чувствуют это просматривая людскую натуру насквозь, как рентген.

Что касается персидского кота МаМа, сейчас он лапами зацепился за прилавок, максимально вытянув длинное тело напоминающее толстую колбасу.

Он мурчал, наслаждаясь движениями расчёски.

Ох уж этот запах. Моча и стойкий аромат старухи. Я заметил крупный лоток, дно которого усыпано рассыпчатым песком. Судя по запаху, исходящему от него, старуха не меняла песок со времён своей молодости. Ещё один вздох – и неминуемая потеря сознания. Я упаду на лежащих рядом рыжих как на пуховую подушку.

Я начал дышать ртом. Это не сильно спасало.

– Здравствуйте – поздоровался я с кошатницей, взглянувшей на меня наполненным холодной пренебрежительностью взглядом.

– Чего тебе? – грубо ответила она, покривив высушенным сморщенным лицом напоминавшим смятую рубашку.

– Мне нужен рукав для запекания – попросил я, пытаясь говорить громче, чтобы продавщица хотя бы внимание обратила.

Да-да, только приехав сюда, моя мама решила запечь индейку.

Но бабушке, казалось, всё равно на мою просьбу. Она даже и не пошевелилась. «Всё в порядке, она просто старый человек» – обычно в таких ситуациях я делал глубокий вдох, но тут предпочёл остаться без кислорода выедающего мне глаза.

Продавщица напевала под нос колыбельную белому коту и медленно расплывалась в широкой улыбке. Она смотрела на него будто на родного сына, тихо засыпающего в руках. Это выглядело достаточно жутко, как и всё в этом городке.

– Можно мне рукав? – закричал я. После крика кот вздрогнул и подскочив с рук хозяйки. Звучное «м-р-р!» и мохнатая задница приземлилась на пол.

Руки старухи затряслись ещё больше. Казалось, сейчас она лопнет и вывалит на меня все обиды столетней жизни. Она в бешенстве: подняла взгляд и искоса посмотрела на меня как на самого ужасного человека всего мира.

– Ты. Разбудил. Моего. Ребёнка – она показательно громко фыркнула.

Обстановка в зловонном кошачьем царстве накалялась всё больше и больше.

С полки за нашей беседой, засыпая, наблюдал наглый лысый сфинкс. Его морда медленно качалась из стороны в сторону как у китайского болванчика.

– Ребёнка? – переспросил я, не до конца смерившись с возраставшим старческим маразмом. Через секунду я пожалел о вопросе, поняв, что у стариков вообще лучше ничего не спрашивать. На моё счастье, старуха оказалась немногословной: поднялась с места и шаркая тапками подошла к полке, на которой в аккуратную колону сложены рулоны. Взяв один из них в дрожащую руку она кинула его на прилавок, быстро кинув:

– Плати и уходи.

Достав кошелёк я рассчитался с ненормальной, схватил покупку и побрёл к выходу, бросив мимолетный взгляд на довольного наглого сфинкса, сложившего лапы перед собой.

– Хорошего Дня Осеннего Возражения! – мило пожелал я ей перед тем как выйти.

– Быстрее закрой дверь! – громко кинула она и взяла сфинкса на руки.

А потом дверь захлопнулась.

Безумное место.

Лёжа на кровати и уютно свесив ноги я поставил перед собой старый МАКбук, рыская по разным сайтам в поисках новой информации о городке.

Ноутбук адски зависал, с 2013-го года выпуска будто пережив ядерную войну.

Первой страницей, после названия города в поисковике, вылетал официальный сайт, дёшево и безвкусно оформленный словно за один урок информатического кружка.

В основном всё свободное пространство там заполняли фото довольного седого пухлого мэра, на каждом мероприятии стоявшего с не меняющимся выражением лица: широкая ухмылка, обнажавшая светящийся в лучах солнца одинокий золотой зуб.

Среди однообразных фото с новыми зданиями встречалась физиономия моего дяди Арсения, почётно держащего массивный ключ от города. Фигурируя как самый важный спонсор (скорее всего, единственный), тут он был персоной номер один; доверить главный символ города ему – великая честь. Эх, если бы все они знали кровавые жуткие истории в стиле винтажных боевиков, что развернулись в жизни Арсения в девяностых, его баснословное богатство перестало бы казаться таким удивительным.

Любой фильм Мартина Скорсезе позавидовал бы той кровавой бане, во время парки в которой мой дядя заработал первые деньги.

Прямо на сайте висела короткая статья, объяснявшая в двух словах дилетантам вроде меня, не знакомых с обычаями праздника, всю суть.

Короче, стояла на границе двух климатических зон (сухой степи и влажного леса), Богом забытое захолустье, по улицам которого чаще чем люди пробегали утки, а на месте шикарных особняков богачей гадили свиньи.