Руслан Передельский - Чугунные облака

Запах одного из кровожаднейших людей в истории человечества.

Последней картиной, что она увидела стали негодующие вороны. Последним чувством, что она ощутила стала жуткая боль в области таза и впивающиеся в спину остатки колючей пшеницы.

Последним запахом, что она вдохнула, стал его аромат.

Картина происходящего тем днём всплыла в памяти сидевшего в клетке, как грязное животное в нищенском зоопарке, «убийцы лесополос». Он зажмурился и нервно сглотнул, неистово довольный, будто гурман только что вкусивший десерт от шеф-повара лучшего французского ресторана. Он пытался сдержать улыбку, ведь каждый раз, вспоминая свой первый раз он словно идиот в ней расплывался, выставляя своё обезумевшее лицо во всеобщее обозрение.

– Я раздел её – рыжая пухлая дама, мама девятилетней Маши громко вздохнула, обратив на себя внимание зала. Зрителям казалось, будто она сейчас потеряет сознание, как несколько других женщин пол часа назад. И казалось бы, столько лет прошло, а тот день мама Маши помнила в мельчайших деталях. Свет солнца и жару, как кропотливо её девочка снимала хвостики с черешен и складывала ягоды в ведёрце.

А чудовище видело перед собой её последний взгляд: мутный и наполненный непониманием. Бедняжка так и не поняла, что происходит. Он, кончив, застегнул ширинку и обхватил бездыханное тело крепкими руками, прижав лёгкую головку к мокрой груди. Так и сидел он, обхватив детский труп, совершенно один посреди безлюдного поля где-то пол часа. А может быть и час. Ему казалось, что с той девочкой он провёл вечность.

И именно тогда он познал своё счастье.

Мать Маши вскочила со стула и стремительно подлетела к клетке, между прутьев которой на неё смотрели два довольных стеклянных глаза. Обхватив извивающееся тело, и одновременно поразившись силе и упорству такой хрупкой на вид женщины, офицеры остановили её за несколько шагов до «убийцы лесополос»:

– Мразь! – кричала она, размахивая кулаком в разные стороны – За что ты отобрал её жизнь? Кто тебе позволил забрать жизнь моей малышки? Моей девочки, смысла моей жизни? Человека, ради которого я жила? – в тот момент, перед мокрыми глазами мамы привстал детальный образ дочки: длинные рыжие волосы, умные понимающие глаза и та самая красота, делающая её особенной, единственной на этой планете и неземной. «Немного в нашем мире статных девушек, способных оценить свою красоту по достоинству» – вспомнила она свои слова, когда дочь плакала стоя напротив зеркала – «Ты уникальная, и прошу тебя, никогда не говори что хотела бы быть кем-то другим. Моя любимая Машка, самая добрая девчонка на планете, я уверенна, будет по достоинству оценивать то, что ей подарила природа и Господь».

Маша кивнула и расплылась в счастливой улыбке. С тех пор она никогда не ревела перед зеркалом, разглядывая торчащие суставы и кости.

Ну а в памяти кричавшей в зале суда мамы собиравшая абрикосы невинная дочка, не желавшая зла никому, даже двум жестоким задирам издевающимся над ней, навсегда застынет в своём девятилетнем возрасте. Она будет такой всю её оставшуюся жизнь, серую и лишённую какой-либо радости, приходя в редкие душевные сны, садясь у абрикосы и напевая себе под нос любимую песню Элвиса. Она не изменится, и будет жить с ней вечно.

Убийца плевать хотел на громкие вопли матери. Он продолжил свой детальный рассказ:

– На ней было милое розовое платьице, снять которое не составило труда. И тогда я получил так сильно не хватающее мне сексуальное удовлетворение. Как я уже говорил на прошлых допросах, я не получал удовлетворения ещё с ранних годов. Но секс с умирающим ребёнком стал для меня самым большим наслаждением за всю жизнь. Только я, не дышащая девочка, сердце которой перестало биться и засушливое поле, выгоревшая трава на котором служила нам покрывалом. Спасибо вашей Маше за эти чувства – хихикнуло чудовище.

– ТВАРЬ! – кричала мама – ТЫ СГОРИШЬ В АДУ! ТЫ БУДЕШЬ ГОРЕТЬ ТАМ ВЕЧНО! ТЫ ЗАПЛАТИШЬ, ТЫ ЗАПЛА…

Её бешеный разъярённый голос эхом разлетался по полю. Сейчас он был далеко от душного зала, идя босиком по колючему полю в сторону посадки. Её голова шаталась из стороны в сторону как маятник, длинные ноги свисали вниз, тонкие губы были приоткрыты.

Зайдя в лесополосу и дойдя до небольшой речки, маньяк поцеловал свою первую жертву на прощание. Почувствовав холод её безжизненных уст, он погладил её по бледной щеке и, наконец, избавился от тела.

Душив бедолагу, он почувствовал как приятно защекотало в его животе. Как тело чуть не разорвало на мелкие части от возбуждения и наслаждения. И стоя на сыром берегу реки он понимал, что никогда не остановится, будет продолжать искать это чувство из раза в раз, ведь оно того стоило.

Сам того не понимая, он подсел на особый вид наркотика. Стал зависим от чувства, что испытал во время убийства Марии. Зависим до конца дней. Вплоть до неминуемого хладнокровного расстрела – заслуженной казни. Как и полагается, медленной и мучительной.

Расплываясь в своей пустой безумной ухмылке, мужчина наблюдал как стремительно погружается тощее тело на дно мутной воды. Грубые очертания её лица в последний раз мелькнули среди водной глади, их прикрыли пышные рыжие волосы. А потом и они пропали из виду.

Именно так произошло первое убийство знаменитого «убийцы лесополос». Первое из шестидесяти двух последующих.

Все они сейчас прекрасно знали, что из себя представляет мистический образ загадочной Леди V, но почему-то продолжали смотреть на меня как на безумца.

Шериф подоспел к месту преступления спустя несколько минут, притащив за собой стойкую зловонную вонь перегара. Шагая по коридору к кабинету директора он обвёл наполненным пренебрежением взглядом дружков своего сына. Даже сквозь нахальные образы можно было просмотреть детское любопытство. Они специально кучковались у того самого шкафчика, залитого кровью и перемотанного жёлтой лентой. После жуткого известия, взглянуть на это место стало среди школьников чем-то вроде забавного квеста: как развернувшись спиной кинуть монетку в фонтан Треви, или приклеить жвачку на стену театра Сиэтла. Вставав на цыпочки они хоть одним глазком пытались рассмотреть жирный багровый след, но большинство ждало разочарования.

Два назойливых копа в голубых рубашках, мои дружбаны, кстати говоря (они нашли меня упавшим с сосны рядом струпом. Тогда я взглянул на них красными глазами и что есть мочи завопил. А потом заревел. Безумная ночка) разгоняли всех любителей зрелища. Высокие силуэты и широкие груди перерождали впечатлительным детишкам обзор, а потом пришёл ворчливый директор, замотанный и уставший, и погнал всех в шею из школы.

Не известно каким методом он ручался выбирая людей, но мужчина оставил для допросов мой класс полностью, без исключения. Компанию нам всем составили парочка зажатых одиннадцатиклассников и некоторые адидасы. Сейчас они сидели в коридоре на диванах и громко сплетничая ждали своей очереди будто бы не на допрос, а за сладким клубничным латте.