Альбина Нури - Другие хозяева [СИ litres]

Вечер и правда был хорош. Я купила бутылку водки и выпила, хотя давно не пила крепкий алкоголь. Но вино не подойдет, если нужно подавить страх.

Впрочем, водка тоже не особо помогла, но я хотя бы заснула, не забыв занавесить окна.

Утром пошла на прием к знакомому доктору. Не потому, что так уж верила в силу медицины, а просто потому, что собиралась взять рецепт и купить лекарства: успокоительное и снотворное.

Манипуляции священника не сработали, но все же я пока еще могла попытаться себя убедить, что дело во мне: в тоске по мужу, в одиночестве или в особенностях психики, и решила с собою бороться. Например, принимая препараты.

Доктор цокал языком, сочувственно смотрел, понимающе кивал. Я терпела. Главное, чтобы сделал то, что от него требовалось. И он не подвел.

День-два я жила, вооружившись достижениями фармации. Принимала пилюли и днем, и на ночь, а в результате мне постоянно казалось, что нахожусь в полудреме. Движения были замедленными, мысли – вялыми, реакции – заторможенными.

Занавески я задергивала плотно, подумывала закрыть тканью и зеркала, но это выглядело бы так, словно в доме покойник – согласитесь, жутковатый намек.

Спала без снов, как пьяница, который свалился под стол, перебрав со спиртным. А однажды утром проснулась и обнаружила, что все зеркала в моем доме разбиты. Затейливая сеть трещин напоминала паутину, и я барахталась в этой паутине, как муха, понимающая, что теперь уже не спастись.

Надежда, что образ Пети мне чудится, вера в расшатанные нервы и проделки сознания треснули, как зеркальная поверхность. Стало очевидно, что все происходит на самом деле: какой бы сильной ни была моя тоска по мужу, переколотить зеркала она не сумеет.

Когда пришло осознание этого факта, я почувствовала спокойствие. Наверное, то был шок, но, тем не менее, ощущала я себя увереннее, чем накануне.

Первым делом выбросила все таблетки – незачем сажать печень, принимая всякую дрянь. Потом вызвала мастеров, чтобы мне заменили разбитые зеркала.

Деньги способны сделать многое, если не все: буквально через час пришли шустрые мужички и быстро выполнили всю требуемую работу. Пока они, негромко переговариваясь, занимались починкой, я пила кофе и листала телефонную книжку, потому что в контактах сотового нужный номер записан не был, я и представить себе не могла, что мне понадобится поговорить с этим человеком.

Однако нестандартные ситуации требовали нестандартных мер. Одна моя знакомая постоянно бегала по экстрасенсам и ясновидящим, и я подумала, что не лишним будет проконсультироваться со специалистом по всяким таким делам.

Номер Марины наконец нашелся, и я собралась набрать его, как вдруг телефон зазвонил, на экране высветился номер священника.

«Как чувствует, – подумала я. – Хочет уберечь от обращения к ворожеям. Церковь же не одобряет».

Отец Феофан звонил справиться о моем самочувствии. Я недрогнувшим голосом поблагодарила его и уверила, что молитвы помогли, оказали самое благотворное воздействие, поэтому сплю я как младенец. Священник остался доволен моим ответом и повесил трубку, а я, грешный человек, тотчас позвонила Марине.

– Да, дорогая, как ты? – отозвалась она пришептывающим, трагическим голосом.

Я без экивоков попросила свести меня с кем-то из ее знакомых магов, желательно повыше квалификацией.

– Что-то случилось? – спросила Марина, и я вспомнила, что, несмотря на ее экзальтированность, она была неплохая женщина, не злобная, не сплетница, а потому ответила честно:

– Мужа покойного вижу по ночам в зеркалах. Ходила к священнику, не помогло. Таблетки пила, чтобы спать, думала, мерещится. Сегодня утром проснулась, а зеркала…

– Разбились? – проницательно заметила Марина.

– Ага.

Марина помолчала, обдумывая что-то, а потом сказала:

– Сообщить он что-то хочет. Или, может, попрощаться. Он же у тебя внезапно помер, не болел.

Она, как и многие, не знала подробностей смерти Пети. Сердце – такова основная версия.

– Да, – ответила я. – Можно сказать и так.

– Вот видишь, – вздохнула Марина и неточно процитировала классика: – Трагедия в том, что человек внезапно смертен. Остались дела незавершенные, он не может уйти, пугает тебя.

– То есть мне спросить у него, что ему нужно?

Марина заговорила о том, что есть у нее один ясновидящий, провидец, она меня с ним познакомит на днях, но я не слушала. Отговорившись делами, повесила трубку, а Марина пообещала отправить смс-кой телефон чародея. Только зачем мне посредники в разговоре с собственным мужем? Он же со мной хочет пообщаться, мне сказать что-то, а не постороннему человеку.

Вечера я ждала почти без страха, даже с некоторым нетерпением. Около полуночи подошла к большому зеркалу. Свет горел во всей квартире: мне было страшно оставаться в темноте.

В первые минуты все было, как всегда, и в отражении я видела лишь свое взволнованное лицо, ничего не происходило.

«А если он сегодня не придет?» – успела подумать я, но уже в следующее мгновение зеркальная поверхность начала темнеть.

Это было похоже на то, как медленно гаснет экран телевизора или монитор компьютера. Зеркальная гладь была матовая, непроницаемая, как черный агат в перстне, что носил Петя. Я смотрела и ждала, что будет дальше. Наверное, это противоестественно, но никакой боязни при этом не испытывала.

Петр вышел откуда-то из глубины, точнее, он проступил на поверхности зеркала, точно изображение, которое проявляется на фотографии. Я глядела на него, на сей раз не пытаясь убежать, и заметила, что глаза Пети были опечаленными, хотя он и улыбался.

Муж никогда ничего не мог от меня скрыть, мы всегда говорили друг другу правду. Даже о глупой короткой интрижке с одной своей сотрудницей он мне рассказал, хотя нужды не было: я и так все поняла, узнала о его желании переспать с нею даже раньше, чем он сам это осознал.

– Здравствуй, Петя, – сказала я, и голос мой дрожал.

Его ответ прозвучал не как обычно: слова проступили на поверхности зеркала, как субтитры в фильме, и одновременно отозвались во мне тихим эхом.

– Привет, Мартышка, – произнес муж, которого я похоронила несколько месяцев назад.

И тут я заплакала, потому что поверила. Безоговорочно поверила, что передо мной и вправду Петя. «Мартышка» – это мое прозвище, Петя иногда звал меня так.

– Не плачь, – сказал он. – Я рад, что ты перестала бояться и бегать от меня. Таблетки плохо влияют на организм.

Я мотала головой, а слезы лились и лились, никак их было не остановить.