Альбина Нури - Другие хозяева [СИ litres]

Этот самый прадед был кем-то вроде колдуна вуду. Если я правильно понимаю, практикующих колдунов в Луизиане было немало, есть даже такое понятие – новоорлеанское вуду, наводившее ужас на местных жителей (если вы, конечно, вообще верите в эти чары).

Петя сказал мне, где искать Дональда, дал его адрес – для него, как видно, не существовало никаких тайн. Сложность состояла в том, чтобы уговорить мужчину продать дедово наследство, а потом вывезти его из страны. Траты предстояли очень значительные, и я боялась, что мне не хватит денег, однако хватило, пусть и впритык.

Не стану описывать подробности поездки и всей операции – это не имеет значения. Хочу сказать, что действовала как слепец, которого за руку ведут куда-то, а он идет, не зная дороги, трудностей пути и даже направления, и первейшая его задача – не споткнуться и не упасть.

Постоянно находясь в возбужденном, взбудораженном состоянии, я была как марионетка, которую опытный кукловод дергает за веревочки. Кстати, самое время поговорить о куклах…

Процесс, при помощи которого произойдет возвращение мужа из мира мертвых, я себе не представляла. Мне лишь сказали, что самой делать ничего не придется. Задача, стоящая передо мной, будет полностью выполнена, когда то, что я привезу из Нового Орлеана, окажется в моем доме.

О том, что привезти должна именно кукол – и не одну, а несколько, я узнала, уже прибыв в Соединенные Штаты. Это удивило меня, но не слишком.

В конце концов куклы всегда были со мной, это мое увлечение с юности, и в том, что одна из них поможет мне вновь обрести мужа, была, как мне виделось, какая-то логика. Я верила, что куклы, рукотворные существа, повторяющие человека, созданные по его образу и подобию, связаны с нами физически и духовно. Одушевленность некоторых кукол даже можно почувствовать (мне, например, доводилось).

Словом, поразило меня не это, а то, что кукол оказалось несколько. Точнее, три.

«Зачем мне так много?» – едва не спросила я Дональда, когда он показал их мне, открыв крышку тяжелого деревянного ящика, на крышке которого были вырезаны некие символы, что-то вроде печати.

Разумеется, я не стала задавать вопросов и подтвердила свое желание приобрести кукол, потому что накануне получила от Пети четкую рекомендацию: купить все, что лежит в ящике, причем вместе с ящиком. Насколько я поняла, охранительная печать на крышке что-то да значила.

Куклы лежали, как серебряные ложки в коробочке, напоминая мирно спящих людей, которые вот-вот проснутся. Выглядели они совсем не так, как я предполагала. При словах «магия вуду» у меня в воображении всплывали примитивные, грубо размалеванные, зловещего вида фигурки со спутанными джутовыми космами.

Однако передо мной были прекрасные в своем совершенстве куклы с нежными, тщательно прорисованными фарфоровыми лицами, наряженные в изысканные одежды по моде былых времен; изящные дамы, от чьей красоты захватывало дух.

Куклы были не только чудесны – они казались живыми, готовыми улыбнуться, открыть глаза, заговорить со мной. Под гладкой кожей словно бы пульсировала кровь, а ресницы едва заметно трепетали, и я даже слышала невесомое дыхание. Конечно, это была иллюзия, но в тот миг я окончательно поверила: все получится, я поступаю правильно!

Прежде чем продолжу рассказ, хочу сказать тебе, тот, кто читает эти строки: понимаю, насколько возмутительно выглядит мой поступок. Решиться с помощью магии вернуть мертвеца с того света – кошмар, порицаемый любым нормальным человеком.

Да, все так. Но спросите себя, мой суровый друг, что сделали бы вы, если бы к вам из загробного мира обратился тот или та, кого вы любили больше, чем себя? Чью потерю вы не в силах пережить, как ни стараетесь? Если бы этот умерший близкий заговорил с вами и сказал, что все можно изменить, что вы снова можете вернуть его, – разве вы отказались бы?

Бог далеко и высоко, видит ли он, неизвестно. А потом, всегда есть вероятность, что это не Его воля – отнять у вас любимого! Может, он как раз хочет позволить вам исправить чудовищную ошибку, которая произошла из-за Его недосмотра, вопрос лишь в том, хватит ли у вас сил и веры?

Думаю, если вы хоть когда-нибудь любили, то понимаете, как невыносима потеря, как много ты готов принести в жертву, чтобы избежать разлуки. Нет, даже не «много», это слишком расплывчатое слово. Все – так будет правильнее. Вообще все, что имеешь.

Я выполнила то, что мне было поручено. Куклы очутились в России, в моем новом доме. Что должно было произойти дальше, я не знала.

В ту последнюю ночь, когда я говорила с Петей (теперь, конечно, я понимаю, что это был не он, а некто, принявший его облик, чтобы одурачить меня, и называю его в этом письме «Петей» лишь по привычке), он выглядел довольным и сказал, что куклы и вправду спят: это что-то вроде заклятия. Но теперь они станут потихоньку просыпаться, а заставить их действовать может лишь Посвященный.

– Так мне ждать этого Посвященного? – нетерпеливо спросила я, разочарованная тем, что возвращение Пети откладывается. – Но каким образом я пойму, что это он? Как он появится? Откуда? Тоже из зеркала?

– Сколько вопросов! Ты поймешь, милая Марта, не волнуйся, – сказал Петр и улыбнулся.

Улыбка вышла неприятная, механическая: Петя растянул губы и приоткрыл рот, обнажив зубы, а глаза его остались стылыми и пустыми, как два темных тоннеля. Во взгляде мне почудилось злорадство, я почувствовала, что мне страшно – как в те ночи, когда я еще боялась появления покойного мужа.

– Он явится, и ты все поймешь.

Ответить я не успела. Внезапно поверхность зеркала потемнела, образ моего умершего мужа стал отдаляться, таять, а потом пропал.

Больше я никогда его не видела.

Но в тот момент четко поняла, что сотворила нечто дурное.

Понимаю, что не произвожу впечатления адекватного человека. Скорее всего, читая мою исповедь, вы морщитесь и думаете, что мне нужно было обратиться в клинику, подлечить голову или уж во всяком случае не отказываться от прописанных доктором таблеток.

Но я хочу уверить вас, что, невзирая на всю нелогичность совершенных мною поступков, соображаю я нормально, умом до этой минуты не тронулась. Все, о чем я напишу далее, чистая правда.

С той минуты, как Петя (вернее, тот, кто выдавал себя за моего мертвого мужа) навсегда пропал, я стала постоянно ощущать присутствие. Не знаю, каким еще словом можно назвать это чувство.

Ты не остаешься одна. Никогда.

Вот представьте себе: вы в доме, двери заперты, никого, кроме вас, нет и быть не может. Но вы всегда ощущаете чей-то взгляд, от которого печет между лопаток. Тишина густая, как сметана, и искусственная, мимолетная, словно кто-то сейчас нарушит ее и заговорит.