Питер Страуб - История с привидениями [litres]

И Дон заметил, что Бэйт продемонстрировал все, о чем рассказывал Питер: прекрасную дикцию, правильную речь, театральные манеры – иллюзорную оболочку, скрывавшую невероятную концентрацию неумолимой и безжалостной машины. Бэйт улыбался им со сцены.

– Начнем! – проревел он.

Дон отскочил в сторону, услышав, как что-то вихрем пронеслось мимо, и увидел, как Фэнни всем телом врезался в Питера. Никто из них не видел, как ребенок пришел в движение; однако он уже сидел верхом на Питере, прижимая его руки к полу, и визг его терялся в реве фильма.

Дон взмахнул топором, но почувствовал, как сильная рука сжала запястье.

«Бессмертны, – прошептал кто-то. – Хочешь стать таким же?»

– Разве ты не хочешь жить вечно? – спросил его Бэйт, дохнув смрадом в лицо. – Даже если придется для этого умереть? Неплохая сделка, договоримся по-христиански, а?

Грегори легко развернул его, и Дон почувствовал, что теряет силы, словно рука Бэйта вытягивает их магнитом. Другой рукой Грегори взял его за подбородок, вздернул кверху, заставляя смотреть ему в глаза. Он вспомнил рассказ Питера о том, как умер Джим Харди, как Бэйт взглядом высосал из него жизнь, но не смотреть было невозможно: казалось, пол ушел из-под ног, а сами ноги стали водой, на дне сверкающего золота глаз лежала бесконечная мудрость, но под ней – полная анархия, неизмеримая жестокость, жуткий холод, убийственный ветер, несущийся над зимним лесом.

– Эй, ублюдок, – смутно донесся до него голос Рики. И притяжение Бэйта вдруг ослабло, ноги как будто наполнились песком, а голова оборотня повернулась к нему в профиль – медленно, как во сне. Непонятно откуда несся страшный шум, и профиль Бэйта вдруг скользнул в сторону: тот оттолкнул его.

– Получай, тварь! – крикнул Рики, и Дон, лежа грудью на топоре (зачем он теперь?), полузажатый под первым рядом, сонно наблюдал, как Рики медленно замахивается и вонзает нож в шею Фэнни.

– Плохо, – прошептал он и: – Нет!.. – И, уже сомневаясь в том, что все происходящее не является частью гигантского действа, мелькавшего на экране, увидел, как Грегори ударом свалил старика вниз, на неподвижное тело Питера Барнса.

– Не стоит шуметь, да, миссис Готорн? Слышите? – сказал мужчина, крепко держа ее за волосы, и больно их потянул.

Стелла кивнула.

– Вы меня хорошо поняли? Вам нет нужды бежать на Монтгомери-стрит – абсолютно никакой. Вашего мужа там нет. Он не нашел там, что искал, и отправился куда-то еще.

– Кто вы?

– Друг друга. Хороший друг хорошего друга, – все еще держа ее за волосы, мужчина потянулся через руль, включил передачу на автоматической коробке и медленно тронул машину. – И мой друг жаждет встречи с вами.

– Пустите, – сказала Стелла.

Он дернул ее к себе:

– Хватит, миссис Готорн. У вас впереди восхитительная встреча. Так что – хватит. Иначе я вас прибью – прямо здесь, а этого мне ох как не хочется. А теперь пообещайте мне, что будете сидеть тихо. Мы едем в Холлоу. Договорились? Шуметь не будем?

Стелла, запуганная и в ужасе от того, что он вот-вот вырвет ей клок волос, проговорила:

– Да.

– Разумно, – он разжал пальцы, волосы выскользнули, и его ладонь прижалась к ее виску. – Какая вы красивая, Стелла.

Она резко отстранилась от его руки.

– Не шумим?

– Не шумим, – выдохнула она, и он опустил вторую руку на руль. Она оглянулась и через заднее стекло не увидела ни одной машины: лишь ее «вольво», оседлавший забор, уменьшался в размерах.

– Вы хотите убить меня, – сказала она.

– Если только вы сами не вынудите меня к этому, миссис Готорн. Я человек довольно религиозный. И мне претит сама мысль о том, чтобы лишить человека жизни. Мы пацифисты, знаете ли…

– Мы?

Он скривил губы в легкой иронической улыбке и показал пальцем на заднее сиденье. Она обернулась и увидела на заднем сиденье несколько дюжин брошюр «Сторожевой башни».

– Значит, этот ваш друг хочет убить меня. Как Сирса, Льюиса и всех остальных.

– Не совсем так, миссис Готорн. Ну, может, почти как мистера Бенедикта. Это отдельный случай. Однако могу вас уверить, что мистер Бенедикт увидел множество необычного и интересного, прежде чем ушел в мир иной. – Они проезжали мимо здания школы, и Стелла услышала знакомый звук и только потом поняла какой: она в панике оглянулась и увидела снегоочиститель, вгрызающийся в двенадцатифутовый сугроб.

– Можно сказать, – продолжал он, – что тот оглянулся на свою жизнь. А что до вас, то вашему опыту позавидовали бы многие: вы проникнете взором в тайну, миссис Готорн, тайну, существовавшую в вашей культуре веками. Кое-кто с радостью отдаст жизнь за такую возможность. Особенно когда иной вариант – довольно бессмысленно погибнуть на месте.

Вот и трактор остался позади. До следующей очищенной от снега улицы, Хардинг-лейн, оставалось футов двадцать, и Стелла почувствовала, как ее безопасность тает с каждой минутой, как каждое мгновение приближает ее к смертельной опасности, а она сидит и ничего не делает в ожидании развязки, скованная волей этого религиозного маньяка.

– А знаете, миссис Готорн, – сказал мужчина, – поскольку вы так сговорчивы, что…

Стелла со всей силы ударила его каблуком сапога по лодыжке. Он взвизгнул от боли и развернулся к ней. Она бросила корпус к рулю, пытаясь втиснуться между ним и похитителем, который начал колотить ее по голове, и направить машину в сугроб, оставленный снегоуборочной.

Только бы Леон оглянулся, молила она: однако машина почти беззвучно ткнулась в снег.

Мужчина оттянул ее от руля и с силой прижал спиной к двери. Стелла замахнулась обеими руками и ударила его по лицу, но он навалился на нее всем телом и уклонился от удара.

«Сидеть! – прозвучал резкий мысленный приказ, и Стелла едва не потеряла сознание. – Глупая, глупая женщина!»

Она широко раскрыла глаза и посмотрела на нависшее над ней лицо: чрезмерно пухлое, крупные поры на мясистом носу, пот на лбу, кроткие налившиеся кровью глазки – лицо педантичного маленького мужчины, читающего нотации любителям ездить автостопом. Он хлестал ее по щекам, с каждым ударом приговаривая: «Глупая женщина!» и брызгая слюной ей в лицо.

Хрипя от напряжения, он просунул ей между ног колено и обеими руками потянулся к горлу.

Стелла заметалась из стороны в сторону, ей удалось уперется рукой в его подбородок. Но это не помогло. И он продолжал сдавливать ей горло, а голос в голове все твердил: «Глупая глупая глупая глупая…»

И тут она вспомнила.

Стелла уронила руки, дотянулась до своего лацкана правой рукой и нащупала жемчужную головку шляпной булавки. И из последних сил вонзила ее прямо ему в висок.

Кроткие глаза вылезли из орбит, и монотонно повторяющееся в ее голове слово превратилось в удивленный лепет нескольких голосов: «Что что (она) не надо (меч) женщина что…» – Руки мужчины ослабили хватку, разжались, и он каменной глыбой повалился на нее.