Питер Страуб - История с привидениями [litres]

Нед Роулз протянул через стул руку и коснулся ладони Льюиса:

– Ох, Льюис, я думал, ты в курсе.

– Меня весь день не было дома, – сказал он. – Я был… Да что случилось?

«Вчера была годовщина смерти Эдварда», – подумал он, и понял, что Джона Джеффри нет в живых. Затем до него дошло, что сердечный приступ свалил Эдварда после полуночи, а это означает, что годовщина – сегодня.

– Он, оказывается, был прыгуном, – сказал Хардести, и Льюис подумал, что шериф вычитал это слово где-то и решил, что сейчас подходящий случай ввернуть его. – Свалился с моста сегодня утром. И, скорее всего, уже в полете был дохлый, как макрель. Омар Норрис все это видел.

– Свалился с моста… – проговорил Льюис. Почему-то в этот момент он пожалел, что не сбил ту девушку: возможно, тогда Джон остался бы жив. – Боже мой…

– Мы думали, что Сирс и Рики сообщили вам, – сказал Нед Роулз. – Они согласились похлопотать о похоронах.

– Господи, похоронах – Джона… – промолвил Льюис, и глаза его наполнились слезами. Он поднялся и стал неуклюже выбираться из-за столика.

– Чувствую, ничего полезного вы мне не скажете, – сказал Хардести.

– Нет… Нет… Мне надо ехать. Я ничего не знаю… Мне надо повидать друзей…

– Если нужна помощь, позвони мне, – крикнул сквозь шум Нед.

Как в тумане, ничего не видя перед собой, Льюис наткнулся на Джима Харди, давно, оказывается, стоявшего рядом с их столиком.

– Извини, Джим, – проговорил Льюис и попытался обойти его и девушку, но Харди крепко ухватил его за руку.

– Эта леди хочет познакомиться с вами, – сказал Харди, неприятно ухмыляясь. – Вот я и знакомлю. Она остановилась в нашем отеле.

– Я очень спешу… мне надо ехать… – сказал Льюис, но Джим крепко сжимал его предплечье.

– Погодите. Я должен выполнить ее просьбу. Мистер Бенедикт, разрешите представить вам Анну Мостин, – впервые с того момента, как он, войдя сюда, поймал на себе ее взгляд, Льюис взглянул на девушку. Пожалуй, и не девушку, подумал Льюис, ей лет тридцать, плюс-минус. Однако она совсем не похожа на подружку Харди. – Анна, разрешите вам представить мистера Льюиса Бенедикта. Он, по-моему, самый симпатичный старикан в ближайших пяти-шести округах, а то и в целом штате, и он об этом знает. – Девушка казалась все более изумительной, чем дольше Льюис на нее смотрел. Кого-то она ему смутно напоминала, и он подумал, не Стеллу ли Готорн? И следом пришла другая мысль: он не мог вспомнить, какой была Стелла в свои тридцать.

Омар Норрис – скорбная фигура, словно сошедшая с картины о жизни нищеты, – показывал на него слушателям. Все еще свирепо ухмыляясь, Джим Харди ослабил хватку. Парень со скрипкой по-девчоночьи откинул назад длинные волосы и объявил следующую песню.

– Я понимаю, вам надо ехать, – сказала женщина. Голос ее был низким, негромким, но отчетливо слышным сквозь шум. – Джим рассказал мне о несчастье с вашим другом, и я только хотела сказать, как я вам сочувствую.

– Я сам только что узнал, – сказал Льюис, с тоской думая, что надо уходить из бара. – Рад был познакомиться, мисс…

– Мостин, – негромко, но внятно подсказала она. – Думаю, мы будем видеться чаще. Я буду работать в фирме ваших друзей.

– Вот как? Ну что ж… – до него наконец дошел смысл ее слов. – Сирс и Рики дали вам работу?

– Да. Мне кажется, они знавали мою тетю. Может, и вы тоже? Ее звали Ева Галли.

– О боже, – охнул Льюис и испугал Джима Харди, сразу выпустившего его руку. Льюис метнулся внутрь бара, потом, опомнившись, устремился к выходу.

– Симпатяга, похоже, наложил в штаны, – сказал Джим. – О, простите, леди. То бишь мисс Мостин.

Откидная крыша «моргана» скрипела, холод врывался в салон – Льюис мчался к дому Джона на максимально возможной скорости. Он не знал, что ждет его там: может, последнее заседание Клуба Фантазеров, Рики и Сирс жутко рационально беседуют у открытого гроба. А может, Рики и Сирса тоже нет в живых – три облаченных в черные саваны тела лежат в спальне верхнего этажа, как в том сне…

«Пока еще нет», – подсказал рассудок.

Он подъехал к дому на Монтгомери-стрит и вышел из машины. Ветер завернул полы пиджака: он только сейчас заметил, что, как и Нед Роулз, был без пальто. Льюис в отчаянии взглянул на темные окна и подумал, что Милли, по крайней мере, должна быть дома. Он протрусил по дорожке к двери и надавил на кнопку – в доме далеко и слабо ответил звонок. Тут же, чуть ниже, была кнопка звонка для пациентов Джона, Льюис нажал и на нее и услышал трезвон сразу за дверью. Стоя на холоде, он уже начал дрожать, на лице блестела холодная влага. Сначала он решил, что это снег, потом понял, что опять плачет.

Слезы словно леденели на щеках. Льюис тщетно постучал в дверь, развернулся, бросил взгляд на другую сторону улицы и увидел старый дом Евы Галли.

И ему стало невыносимо холодно. Ему показалось, он видит, как она, такая очаровательно юная, мелькнула в окне первого этажа.

На мгновение его зрение вновь обрело ту необычайную ясность, что поразила его сегодня утром, и он почувствовал, что замерзает уже изнутри, а потом увидел, как в том доме открылась дверь и к нему направляется мужчина. Льюис вытер лицо ладонью. Мужчина явно хотел заговорить с ним. Как только он приблизился, Льюис узнал Фредди Робинсона, страхового агента. Он тоже был завсегдатаем «Хемфрис Плэйс».

– Льюис? – крикнул он. – Льюис Бенедикт? Эй, рад видеть вас!

Льюису показалось, что он снова в баре, и ему захотелось немедленно уйти.

– Да, это я, – откликнулся он.

– Вот так так! Старый доктор Джеффри – какая жалость, а? Я узнал сегодня днем. Он ведь был вашим приятелем, да? – Робинсон подошел достаточно близко для рукопожатия, и ладони Льюиса не удалось избежать его холодных пальцев. – Чертовски неприятное известие, а? Я б сказал, настоящая трагедия! – Он все тряс его руку. – Я вот что вам скажу. Старый доктор Джеффри был себе на уме, но я любил его. Честно. Когда он пригласил меня на ту вечеринку в честь актрисы, я просто обалдел. И, бог мой, что за вечеринка была! Никогда не забуду! Знатная вечеринка. – Он, наверное, заметил, как Льюис напрягся, потому что добавил: – Кроме концовки, разумеется.

Льюис смотрел себе под ноги, не собираясь отвечать на его пошлости, и Фредди Робинсон сломал тишину:

– Что-то вид у вас траурный. И негоже вам тут на морозе стоять – может, зайдем ко мне, выпьем? Рассказали бы что-нибудь о жизни, посплетничали, я бы проверил ваше положение на предмет страхования – так, для проформы только, все равно дома сейчас никого…

Как и Джим Харди в баре, он ухватил Льюиса за руку, и Льюис, сам взволнованный и несчастный, все же почувствовал отчаянье и одиночество этого человека. Если бы Робинсон надел на него наручники и силой потащил к себе – тогда бы он согласился. Льюис чувствовал, что, если ему позволить, Робинсон прилипнет к нему и уже не отвяжется.