Питер Страуб - История с привидениями [litres]

Наверху, под самым куполом, они прошли по узкой галерее вокруг здания к фронтону. Окно с широким каменным подоконником выходило на площадь. Когда Питер догнал Джима, тот уже сидел на подоконнике, уперев задранные ноги в стену.

– Ты не поверишь! – сказал он. – Однажды мы с Пенни провели восхитительные мгновения вот прямо на этом месте. – Он бросил окурок на пол и затоптал его. – Они просто сходят с ума от злости: понять не могут, кто же это здесь курит? На, выпей, – он протянул бутылку.

Питер покачал головой и дал ему трубу.

– Ну, мы на месте. Теперь растолкуй. – Он сел на холодный подоконник и сунул руки в карманы ветровки.

Харди посмотрел на часы.

– Для начала немного волшебства. Взгляни в окно. – Питер взглянул: площадь, темные дома, голые деревья. Ни в одном окне отеля не было света. – Раз, два, три! – На счет «три» фонари на площади погасли. – Два часа ночи.

– Тоже мне волшебство.

– Ну, если ты такой крутой, зажги фонари. – Харди развернулся, встал на колени и поднес окуляр трубы к глазам. – У нее выключен свет, это плохо. Но, если она подойдет к окну, я увижу ее. Хочешь взглянуть?

Питер взял трубу и повел по окнам отеля.

– Она в номере над входной дверью. Прямо напротив и чуть вниз.

– Окно вижу. Пусто. – Затем он увидел красный огонек в темноте комнаты. – Погоди. Она курит.

Харди выхватил у него трубу:

– Точно, сидит смолит.

– Объясни, зачем надо было вламываться в церковь, чтобы полюбоваться, как она курит?

– Ну, когда она только поселилась в отеле, я попытался снять ее. Она меня отшила. Потом, немного погодя, она сама попросила меня свозить ее куда-нибудь. Сказала, хочет в «Хемфрис Плэйс». Я отвез ее туда, но она едва обращала на меня внимание. Начисто игнорировала, понимаешь? А знаешь почему? Хотела познакомиться с Льюисом Бенедиктом. Знаешь его, да? Ну, тот мужик, который вроде укокошил свою жену во Франции.

– В Испании, – сказал Питер, у которого было довольно сложное отношение к Льюису.

– Какая разница. Так вот, я так думаю, что за этим она меня туда и вытащила. Она, наверно, балдеет от женоубийц.

– По-моему, он не убивал, – сказал Питер. – Он хороший мужик. В смысле, я думаю, что он хороший мужик. Мне кажется, что женщины иногда… понимаешь…

– Черт, да мне плевать, убивал или нет… О, встала! – Он замолчал; Питер вздрогнул, когда через мгновение труба ткнулась ему в руку. – Смотри. Скорее!

Питер поднял трубу, отыскал окно над буквой «А» вывески отеля, навел резкость… И невольно попятился. Женщина стояла у окна с сигаретой в руке и улыбалась, глядя прямо ему в глаза. Он почувствовал, что его сейчас опять вырвет:

– Она смотрит на нас!

– Не дури. До нас целая площадь. Кругом темень. Но ты видишь, о чем я говорил.

Питер вернул трубу Джиму:

– И что ты на это скажешь?

– Странная какая-то. Два часа ночи, сидит одетая, без света, курит…

– И что? – вновь спросил Питер.

– А то, что я всю жизнь прожил в этом отеле, понял? Поэтому знаю, как люди ведут себя в гостиницах. Даже те старые пердуны, которые там прописались навсегда. Они смотрят телевизор, они хотят, чтоб за ними убирали, они разбрасывают одежду по всему номеру, ты собираешь бутылки в туалетах и кольца на столах, иногда они устраивают небольшие пьянки, и потом приходится отскребать ковер. А по ночам слышно, как они разговаривают сами с собой, сморкаются, плюют – вся жизнь как на ладони. Слышно даже, как они сидят на горшке. Стены толстые, а двери – нет, понимаешь? И если сидеть в коридоре, то можно даже услышать, как они чистят зубы!

– И что? – повторил Питер.

– Да то, что она ничего этого не делает! Она вообще не шумит. Она совсем не смотрит телевизор. В ее номере всегда чисто. И кровать всегда заправлена. Странно, а? Она что, спит на покрывале? Стоит столбом ночи напролет?

– Она еще там?

– Ну.

– Дай посмотреть, – Питер взял трубу. Женщина по-прежнему стояла у окна, едва улыбаясь, словно знала, что они говорят о ней. Питер содрогнулся. Он вернул трубу.

– И это еще не все. Я нес ее чемодан, когда она оформлялась. Я на своем веку перетаскал миллион чемоданов, поверь, и этот был пустым. Может, пара газет внутри – и все. Однажды, когда она была на работе, я заглянул в ее шкафы – ничегошеньки. Никакой одежды. Но она не всегда ходит в одном и том же. Так что – она переодевается у адвокатов? Через два дня я опять проверил, и на этот раз в шкафах было полно одежды – как будто она знала, что кто-то проверял ее. В тот вечер она попросила отвезти ее в «Хемфрис», и я уж было размечтался, что она решила меня поиметь. Черта с два – она почти не разговаривала со мной. Единственное, что я услышал: «Познакомь меня с этим человеком». «Льюисом Бенедиктом?» – спросил я, и она кивнула, словно уже знала его имя. Я подвел ее к нему, представил, а он сбежал, как кролик.

– Бенедикт? Сбежал? Почему?

– Мне показалось, он ее боится. – Джим опустил телескоп, прикурил, не отрывая взгляда от Питера. – И знаешь что? Я тоже. У нее иногда такой странный взгляд…

– Как будто знает, что ты шуровал в ее номере.

– Может быть. Тяжелый взгляд, скажу я тебе. Прямо не по себе. И еще кое-что скажу. Если пройти ночью по коридорам, можно заметить, горит в номерах свет или нет, так? Его видно из-под дверей, там щели. А у нее никогда ничего не видно, она не включает свет. Никогда. Но однажды ночью… Нет, это бред какой-то!

– Скажи.

– Однажды ночью я увидел, как у нее под дверью что-то мерцает. Мерцающий свет – как радий или что-то в этом роде, знаешь, такой зеленоватый… Холодный свет. Это было не пламя, и наши лампы так не светят.

– Ерунда.

– Сам видел.

– Но это ничего не значит – подумаешь, зеленый свет.

– Не совсем зеленый – как будто мерцающий… серебристый такой. В общем, потому я и решил, что нам надо последить за ней.

– Ладно, последили и хватит, пошли домой. Отец будет ругаться, что я так поздно.

– Погоди. – Он снова посмотрел в трубу. – Кажется, что-то там происходит. Ее нет у окна! О дьявол! – Он опустил трубу. – Она открыла дверь и вышла. Вышла в коридор!

– Она идет сюда! – Питер скатился с подоконника и рванулся по галерее к лестнице.

– Не намочи штаны, Присцилла. Она не идет сюда. Она не могла заметить нас. Но куда-то она ведь направилась? Я хочу это выяснить. Ты со мной или как? – Он собирал ключи, сигареты, бутылку. – Поторапливайся. Через пару минут она выйдет.

– Да тороплюсь я, тороплюсь!

Они спустились вниз. Харди толкнул дверь, внутри стало чуть светлее, и это помогло спотыкающемуся Питеру миновать колонны и скамейки. Выскочив в ночь, Джим повесил обратно и защелкнул замок и побежал к машине. Сердце Питера громко колотилось – отчасти от облегчения, что они наконец-то выбрались из собора. Но напряженность не исчезла до конца. Воображение рисовало ему женщину, идущую через площадь к ним, злую и страшную Снежную королеву, женщину, которая никогда не включает в номере свет, не ложится спать и взгляд которой пронзает расстояние от отеля до соборного окна.