Артем Римский - Без суда

От вынужденного чтения скучного детектива Сола отвлекла Луиза, спустившаяся с заднего крыльца и направившаяся прямиком к домику Наоми, очевидно, с целью ознакомиться с пожеланиями девушки относительно ужина. Искоса следя за Луизой, Сол увидел, как она остановилась у двери флигеля, и как дверь эта вскоре открылась. Разговор не продлился и десяти секунд, и когда Наоми вновь закрыла дверь, Сол с ухмылкой на губах поглядывал, как Луиза еще несколько мгновений стояла лицом к запертой двери, а затем развернулась и засеменила уже в его направлении. Приняв увлеченный вид, Сол решил ограничиться лишь односложными ответами, рассчитывая разделаться с экономкой так же ловко, как это получилось у Наоми.

– Прекрасная погода, господин Кеин, не так ли?

– Да, Луиза, это так.

– Что читаете? Вероятно, что-то околомузыкальное?

Сол не поднимал взгляд, но даже не глядя на Луизу, он видел ее влажные глазенки, глядящие исподлобья смесью деланного прихлебательства и потаенного презрения.

– Вовсе нет. Какой-то никчемный детектив, который я взял из книжного шкафа в маленькой гостиной в левом крыле.

– О, господин Кеин, никогда бы не подумала, что вы…

– Я буду ужинать в столовой, Луиза, – перебил Сол, противясь собственной бесцеремонности.

– Это замечательно, господин Кеин. Таким образом, четверо из пяти гостей нашей усадьбы уже адаптировались в обществе друг друга, что не может не радовать.

Сол все-таки поднял взгляд, и его едва не передернуло от выражения лица экономки, которая смотрела прямо ему в глаза со склоненной набок головой и легкой улыбкой, и словно говорила ему: «Что хочу, то и делаю».

– Я думаю, что наша адаптация в усадьбе довольно сложный предмет, как для умозаключений, так и для суждений, – прокомментировал Сол и вновь уткнулся в книгу.

Испытывая отвратительное напряжение, он сумел прочитать целый абзац в абсолютной тишине, недоумевая, как у Луизы хватает наглости продолжать стоять над душой. Когда же он вновь посмотрел на женщину, то увидел, что она продолжает пребывать в прежней позе, и что улыбка на ее лице стала по-хамски глуповатой.

– И все-таки, господин Кеин, я никогда бы не подумала, что…

– Луиза, я не понимаю… – вновь перебил Сол, но и сам запнулся на полуслове и не смог сдержать смеха, спровоцированного поведением женщины.

– Возможно, вам стоило бы поговорить с госпожой Рейн, – ничуть не смущаясь продолжала гнуть свою линию Луиза. – Мне кажется, что девушке необходимо определенное общество, которого до вашего приезда она не могла тут найти. Возможно, я позволяю себе лишнее…

– Возможно, – только и сумел вставить сбитый с толку Сол.

– Да, возможно. И все же, мне кажется, что было бы замечательно, так сказать, немного социализировать госпожу Рейн. Ради бога, простите мне подобное выражение.

– Скажите, Луиза, это доктор Майер дает вам наставления о внеурочных консультациях, или эти консультации целиком ваша инициатива?

– О, что вы, господин Кеин, я бы не хотела, чтобы доктор Майер узнал о моих глупых советах.

Последнюю фразу Луиза произнесла с некоторой нервозностью в голосе, поджала губы и посмотрела по сторонам.

– Он не узнает, если вы не будете их давать.

Сол не получал ни малейшего удовольствия от своего грубоватого общения, но понимал, что если он не осадит эту женщину, то подобные сцены будут ждать его по три раза в день. Одновременно он поражался тому, что Майер держит в своем штате подобную особу, способную доводить человека до состояния крайнего раздражения. Также он предполагал, что столь странные советы относительно Наоми проистекают из их вчерашней, в общем-то, совершенно невинной прогулки, которую все же усмотрели глаза, по всей видимости, голодные до надуманных смыслов.

– Благодарю за понимание, господин Кеин, – ответила Луиза и столь быстро приняла прежнюю непринужденную манеру, что Сол тут же списал ее нервозность на наигранность.

– Я буду ужинать в доме, Луиза, – повторил Сол и вновь обратил внимание на страницы книги, в расчете закончить разговор.

– Вы должны меня простить, господин Кеин, – сказала Луиза тоном, который вовсе не подвигал на прощение и милосердие. – Вы должны понять, что я человек, по долгу службы, вынужденный говорить лишь по делу, и не смеющий выходить за рамки профессионального этикета. Но вы должны понять, что, как и любому человеку, мне тоже иногда хочется быть полезной в делах житейских.

Все это было сказано столь требовательно и вовсе несоответствующе человеку одинокому, что вместо чувства участия пробуждало гнев. Не совладав с собой, Сол захлопнул книгу и вскинул на экономку негодующий взгляд.

– На каком основании вы говорите мне эти вещи, Луиза?

– Я хочу быть вам полезной, господин Кеин, – ответила женщина и расправила плечи.

В этом жесте человека, чаще всего сутулящегося на чужих глазах, Сол уловил оттенок триумфа, отчего ему стало еще противнее.

– Я буду иметь в виду, – резко сказал Сол, встал, и, бросив книгу на кресло, подошел к двери.

– И все-таки я не могла подумать, господин Кеин, что вы склонны к низкопробному искусству, – вынесла свой вердикт Луиза, указывая на книгу.

От подобной наглости у Сола даже зарябило в глазах. В тот же момент в памяти всплыло событие одной из многочисленных юношеских вечеринок, когда он в подвыпившем состоянии, с плохо контролируемым языком, нарвался на пощечину от девушки, уставшей терпеть его пьяную наглость. Чувство стыда успешного музыканта, прилюдно опозорившегося благодаря неумению контролировать себя в пьяном виде с противоположным полом, было тогда столь сильно, что в последующем часто заставляло Сола еще раз пережить его в своей памяти. Подобный стыд он почувствовал и сейчас. И не столько из-за услышанного, сколько от того, что кто-то вообще посмел такое ему сказать. И кто? Экономка в заведении, пребывание в котором Солу обошлось вовсе недешево. Это было вовсе не чувство оскорбления, это было чувство стыда за самого себя, уничижительное осознание себя тем, кого может втоптать в грязь тот, кто вроде бы должен ему служить.

А самым ужасным было то, что этот стыд напрочь заблокировал гнев. И когда, спустя несколько секунд Сол взял себя в руки, то увидел, что Луиза уже семенит к дому. Догонять и отчитывать ее Сол счел уже глупостью, и, чувствуя краску на своем лице, решил съесть эту неприятность, но в то же время, при первом же удобном случае перейти в наступление и отплатить Луизе еще более дорогой монетой.

Склонен к низкопробному искусству.

– Вот черт, – процедил Сол с усмешкой на лице, а затем рассмеялся и почувствовал немалое облегчение.

Через пять минут он уже не так остро воспринимал сказанное Луизой, рассудив, что слишком высоко ее ставит, если позволяет той деморализовать себя. Он отверг первоначальную мысль о том, что все-таки необходимо попросить доктора Майера провести со своей экономкой дополнительный инструктаж относительно ее обязанностей, и вместо этого пытался придумать на чем бы ее подловить. Самым интересным казалось вот что: знает ли Луиза куда нужно нажимать, или же обладает даром попадать в цель не целясь? А если знает, то откуда? Ведь даже с доктором Майером Сол был еще далек от прямого обсуждения своих проблем, и в настоящее время проходил только лишь подготовительный этап. Или же Майер настолько гениальный психотерапевт, что уже давно разгадал все страхи и мотивы Сола, и даже успел посвятить в них свою экономку? Или же самый гениальный психотерапевт здесь Луиза?