Андрей Яценко - Анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова

<���…>

– Вон он! Вон он за шкафом! Вот ухмыляется! И пенсне его… Держите его! Окропить помещение!

Кровь отлила от лица Никанора Ивановича, он, дрожа, крестил воздух, метался к двери и обратно, запел какую-то молитву и, наконец, понес полную околесицу.

Стало совершенно ясно, что Никанор Иванович ни к каким разговорам не пригоден. Его вывели, поместили в отдельной комнате, где он несколько поутих и только молилсяи всхлипывал.

Во-вторых , невозможность для Воланда достать философа Иммануила Канта.

– Взять бы этого Канта, да за такие доказательства (существования Бога – А.Я.) года на три в Соловки! – совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.

– Иван! – сконфузившись, шепнул Берлиоз.

Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.

– Именно, именно, – закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, – ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».

Берлиоз выпучил глаза. «За завтраком… Канту?.. Что это он плетет?» – подумал он.

– Но, – продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, – отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!

Богослов Андрей Кураев полагает, что, следовательно, И. Кант находится не в аду, где любая душа доступна сатане, а в раю и охраняется богом.

В-третьих , тот, кто наказал спутника Воланда Коровьева-Фагота, сильнее дьявола.

«Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и, содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда Маргарита, обдуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как меняется облик всех летящих к своей цели.

… Вряд ли теперь узнали бы Коровьева-Фагота… На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он уперся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землею под собою, он думал о чем-то своем, летя рядом с Воландом.

– Почему он так изменился? – спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.

– Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, – ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, – его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!»

Не Воланд наказал Коровьева-Фагота за плохой каламбур о свете и тьме. Дьявол за плохой каламбур мог бы и наградить. Следовательно, есть тот, кто может наказывать и не в силах сатаны отменить наказание.

В-четвертых , упоминание, что кроме Воланда есть другое ведомство – милосердия.

– Так вы сделаете это? – тихо спросила Маргарита.

– Ни в коем случае, – ответил Воланд, – дело в том, дорогая королева, что тут произошла маленькая путаница. Каждое ведомство должно заниматься своими делами. Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди…

<���…>

– Но просто, какой смысл в том, чтобы сделать то, что полагается делать другому, как я выразился, ведомству? Итак, я этого делать не буду, а вы сделайте сами.

В-пятых , упоминание Бога и Иисуса Христа.

В речи Михаила Берлиоза, когда он объяснял Ивану Бездомному, что Иисуса Христане существовало. Это мифический персонаж. «Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф».

В беседе Воланда с Берлиозом о Боге, Иисусе и дьяволе.

– Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисусане было на свете? – спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.

– Нет, вы не ослышались, – учтиво ответил Берлиоз, – именно это я и говорил.

– Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? – он сделал испуганные глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.

– Да, мы не верим в бога, – чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. – Но об этом можно говорить совершенно свободно.

– А дьяволатоже нет? – вдруг весело осведомился больной у Ивана Николаевича.

– И дьявола…

В психиатрической больнице во время расспроса профессором Стравинским пациента Ивана Бездомного.

– Пилата? Пилат, это – который жил при Иисусе Христе? – щурясь на Ивана, спросил Стравинский.

В больничной палате Ивана Бездомного в разговоре с Мастером. «Иван догадался из дальнейших путаных фраз, что какой-то другой редактор напечатал большой отрывок из романа того, кто называл себя мастером. По словам его, прошло не более двух дней, как в другой газете появилась статья критика Аримана, которая называлась «Враг под крылом редактора», в которой говорилось, что Иванов гость, пользуясь беспечностью и невежеством редактора, сделал попытку протащить в печать апологию Иисуса Христа».

Конечно, даже четырехкратное упоминание Иисуса Христа, разбросанное по нескольким главам романа, перекрывается фигурой Иешуа Га-Ноцри, изображенной в романе мастера о Понтии Пилате и участвующей, пусть и опосредованно через Левия Матвея, в судьбе мастера и Маргариты.

3. Евангелие от Воланда

Возможно ли употребление такого названия? По нашему мнению, нет, хотя Михаил Булгаков и использовал похожие названия («Черный богослов», «Копыто консультанта», «Евангелие Воланда», «Князь тьмы») в ранних версиях романа.

Иешуа Га-Ноцри прочитал роман и попросил Воланда через Левия Матвея наградить мастера и Маргариту покоем. По мнению Иешуа, автор романа не заслужил света. Давид Эйдельман предполагает, что причиной столь суровой оценки стала незавершенность романа о Понтии Пилате. Кстати, и Воланд указывал, что мастер не завершил роман. «Ваш роман прочитали, – заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, – и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен». Чем же, по мнению Воланда, должен закончиться роман?

«…тут Воланд опять повернулся к мастеру и сказал: – Ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фразой!