Ирина Таланкина - Тишина

– Дион, Дион! – Федор выцепил его из хоровода и незаметно отвел в сторону, пока остальные увлеклись танцами с маской. Глаза Диона светились радостными васильками. – Дион, бежать надо. Не так все энто. Не мог стать избранным ты… Ошибка энто, надо бежать нам.

– Не мог я стать избранным? – повторил Дион, растягивая каждое слово.

– Не о том, не о том я, – быстро подбирал слова Федор, – все, все неправильно. С рассветом ведь уйдешь ты, нельзя, чтобы ушел ты. Разве не видишь ты энтого? Куда вообще поведут избранных? Все не так должно быть, тут какая-то тайна. Плохая тайна. Надо бежать, бежать!

– И что ты предлагаешь? – Дион едва заметно нахмурил брови. Его вполне устраивала роль избранного. – Куда нам бежать?

– В лес, – Федор не замечал его недовольства. – Проберемся чрез дыру в заборе у колодца, а там вперед, и выйдем куда-нибудь. Надо бежать, прошу тебя, иначе будет плохое, точно будет плохое.

Будучи в полной уверенности в том, что Дион поддержит эту авантюру, Федор подхватил руку брата и потянул за собой. Однако Дион резко вырвал руку из объятия брата:

– Я избранный, Федор, куда я побегу? В лес, к красным демонам? Ты себя слышишь? Мы издохнем в этом лесу уже чрез два дня, ежли нас раньше не поймают демоны! Уверуй же в мою судьбу так, как уверовал в нее Верховный Жрец. Нет у нас ничего дороже судьбы. Почему тебе так сложно поверить в то, что я избран? Разве ты не чувствуешь Тишины? Ты готов предать ее? – он не давал Федору говорить. – Ты думаешь только о себе.

– Готов, Дион, я готов! Не хочу я оставаться один.

– Вот именно! – Дион смягчил голос. Он смотрел на брата, столь похожего на него самого, словно в зеркало, и видел в хрустальных глазах сверкающие стеклянные капли. – Но ты никогда не будешь один. У тебя есть Агния, Ева, Арий в конце концов, хоть он и дурак. А я буду там, вместе с духами, я смогу говорить с ними, представляешь! Прости мне мое счастье и отпусти меня.

Нижняя губа Федора дрожала. Он не мог сдержать этого. Вокруг все так же разливались огни народного веселья, и все так же насмешливо кружил этот злобный монстр, готовый навсегда забрать его брата. Эта благосклонная воля Тишины.

Федор заплакал, когда Дион обнял его, в надежде на то, что брат не заметит его слез. Дион не видел их, но чувствовал, однако и он не мог изменить своему назначению – назначению быть избранным. Не снимая рук с дрожащих плеч Федора, он с улыбкой проговорил:

– Улыбнись мне, Федор. Я запомню это и с этим воспоминанием вознесусь к Тишине.

Федор с трудом выдавил улыбку. В последний раз Дион видел ее и в последний раз видел мягкие ямочки на щеках, покрасневших от слез. Без всякой надежды на согласие Федор исступленно прошептал:

– Давай убежим, пожа-алуйста. Не оставляй меня здесь.

– Кто же тебя оставляет? – Дион старался смеяться. – Я буду там, в Верхнем мире, и буду глядеть, чтобы у тебя здесь была только радость. Я тебе обещаю, я пошлю тебе все, что ты хочешь. Я всех духов уговорю, чтобы твой демон стал тебе союзником. Я все сделаю, обещаю.

К ним приблизилась Ева. Дион принялся быстро протирать руками глаза, а Федор даже не пытался скрыть своих слез. Ева слабо улыбалась:

– Я рада за тебя, Дионисий. Ты ведь останешься с нами? – она указала на черную ниточку на запястье.

Дион быстро потряс свою:

– Конечно, Ева.

Она улыбнулась и обняла его. Затем подошли Агния и Арий, тоже прощались. Сумерки светлели, и прощания становились все сердечней – времени оставалось совсем мало. Агния веселила Еву, а та все так же продолжала слабо улыбаться и мало говорить. Лишь спустя день, когда Еве удастся остаться наедине с Федором, она откроет себя истинно – долго проплачет, пока Федор будет молча гладить ее по волосам, едва удерживаясь от того, чтобы расплакаться самому. Тот вечер станет для него еще одним ударом, а нервные вздрагивания после этого участятся в два раза.

Однако сейчас, в минуту прощания с Дионом, и Ева, и Федор старались улыбаться и веселиться с остальными. Единственное, чего они хотели теперь – чтобы Дион ушел счастливым. Даже старый ворчливый настоятель благословил своего надоедливого воспитанника перед уходом – старик подошел к Диону и впервые заговорил с ним с серьезно, как со взрослым.

– Тебе дарован великий шанс, – морщины на лице Луки срастались в заботливой улыбке, – не посрами Тишину пред предками. А за Федором мы приглядим, не тоскуй об этом.

Когда на горизонте показались первые волны золотого рассвета, пришло время торжественного окончания праздника. Вельф произнес очередную партию напутственных слов и кивком подал волхвам знак о том, что пора заводить избранных в хоромы. Четверо человек в пышных венках выстроились друг за другом, взявшись за руки, и в счастливом предвкушении направились в дом самого Жреца, где их ждали дары для духов и дорога в мир предков. Дион заходил последним. Взойдя на верхнюю ступень крыльца, он в последний раз оглянулся на друзей и широко улыбнулся.

Дверь за ними закрыл старый волхв, и больше не было слышно ничего из жреческих хором. На следующий день Федор тайком пробрался в первый округ и попытался заглянуть в окно первого этажа – в хоромах было пусто.

I

20 марта, 2021 год.

Раздражающий свист проскальзывал сквозь ржавый носик чайника. Этот грязный, почти зеленый от старости чайник успел застать на своем веку, пожалуй, не только развал СССР, но и революцию семнадцатого года. Все вокруг, даже воздух, пропитанный желтой пылью, пахло и пело об этой древней, немытой старости студенческого общежития номер три.

По маленькой кухне-коробке разливался неприятный, но вполне привычный и уже родной запах подгоревшего хлеба, дешевого кофе из пакетика и назойливой весенней жары. После череды холодных дней первые отзвуки тепла обогревали всегда полутемную, пропахшую тараканьей сыростью коробочку кухни.

– Родя!

Высокий юноша у плиты кричал на весь блок, не отвлекаясь при том от увлекательного процесса отдирания хлеба от сковороды.

– Не отзывается ведь, – раздраженно пожаловался он первокурснику, тихо сидевшему за столом, и еще громче отчеканил: – Ро-ди-он!

В соседней комнате ни звука.

– Иди, потряси это тело, – обреченно обратился он к первокурснику.

Тот совсем недавно переехал в блок и еще не привык к местным порядкам, поэтому растерянно взглянул на соседа через заляпанное стеклышко узких очков.

– Он сам вчера просил разбудить к первой паре живым или мертвым, – пояснил сосед и вновь принял попытку перекричать свист чайника, не своим голосом ударяя о каждый слог на манер армейских порядков: – Ро-ди-о-он!