Ольга Шумская - Темная история

Безумие.

Мысленно отмотав в ретроспективе вчерашний вечер, Габриэль прижалась лбом к зеркалу над столом и вслух сказала своему отражению:

– Ну не дура, а?

По всему выходило, что да. В жизни не бывает сказок. И не бывает пришедших на мысленный зов ангелов-избавителей.

А ведь Филипп был прав вчера, чертовски прав, когда сказал, что неизвестно, кто может откликнуться на непроизнесенную мольбу.

Действительно, кто?…

И чего она просила по-настоящему?…

Перемен, отстраненно подумала Габриэль. Я просила перемен.

Габриэль разделяла пальцами длинные пряди, медленно собирая их в хвост, и думала, что же такое случилось с ее разумом, почему она не жалеет о вчерашнем – и сделала бы то же самое вновь?…

Она рассеянно отметила отсутствие головной боли после ночных возлияний; видимо, МакГрегор держал марку до конца – и не опускался до низкопробного пойла. И все же – этот дом, его поведение, все вокруг… он не был нищим, не был хулиганом с задворок Манчестера. Но был – кем?

И почему вчера она даже не спросила, на какую конференцию ее тащит этот сероглазый демон спонтанных решений?…

Габриэль опустила руку, позволив волосам вновь рассыпаться по плечам; отвернулась от зеркала и открыла дверь в примыкающую к спальне ванную комнату.

Ванная была отделана в греческом стиле: песчаник, геометрические узоры, широкое окно, сквозь которое щедро лилось на плитку утреннее солнце. На полочке возле зеркала стоял обычный набор туалетных принадлежностей, ничем не отличающийся от ассортимента отелей.

Действительно, гостевая комната… наверное, я самый странный гость – или гостья?… – его дома. Самая сумасшедшая, самая непоследовательная.

Габриэль повернула кран холодной воды и встала под душ, стиснув зубы. Ледяная вода с успехом разогнала остатки сна и отголоски магии вчерашнего вечера, и девушка протянула руку ко второму крану, регулируя температуру. Вода прохладным потоком стекала по спине, и Габриэль взглянула через плечо, привычно пытаясь разглядеть под лопаткой татуировку – пятиконечную звезду в круге. Прошлая жизнь, которую никак не удавалось оставить позади…

Утро, ясное и прохладное, должно было поставить все на свои места. У утра была своя власть, власть, которой боялись призраки.

Она вернулась в комнату и зажмурилась на мгновение, греясь в лучах солнца, как истосковавшийся по теплу зверек, а когда открыла глаза и взглянула за окно, то увидела Филиппа. МакГрегор стоял у въездных ворот, одетый лишь в шорты и футболку, и разговаривал с затянутым в кожу и металл парнем, даже не удосужившимся слезть со своего мотоцикла ради беседы. Габриэль смотрела, как они одновременно рассмеялись какой-то общей шутке и МакГрегор с ухмылкой ткнул собеседника кулаком в плечо.

Она не слышала слов, но видела, как Филипп уронил в подставленную перчатку мотоциклиста что-то, напоминающее связку ключей, и махнул рукой, прощаясь. Обернувшись, он мельком взглянул на ее окно, но Габриэль не отступила за занавеску, как стоило бы сделать невольному наблюдателю. Вместо этого она соляным столбом застыла на месте, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник…

…Самым краем глаза она видела что-то аморфное, почти бесформенное за его спиной: грязно-желтый, почти прозрачный силуэт, который словно силился принять человеческий облик – и тут же перетекал в размытое облако вновь; от него исходило ощущение грубой, но слепой, безглазой силы. Это завораживало и одновременно пугало.

При свете дня…

Габриэль не чувствовала заледеневших рук; она не могла по-настоящему вдохнуть, глотнуть этого утреннего воздуха по-настоящему, словно эта сущность, оккультный посланец, втягивала в себя кислород, мешая дышать. Она не смела взглянуть на аморфное облако прямо, не смела разглядывать в подробностях, чтобы не привлечь его внимания уже к себе .

Она видела, как обернулся в сторону сущности Филипп; нахмурился, озадаченно воззрившись на пустое – для него – пространство, и пошел в сторону дома. Габриэль почти физически чувствовала, как существо колеблется, решая, стоит ли следовать за ним… но лишь тогда, когда сущность медленно истаяла в тяжелом воздухе, девушка смогла разжать пальцы и отпустить подоконник.

…Видения вернулись, и ей, никогда прежде не видевшей призраков при свете дня, сейчас было сложно убедить себя в том, что это грязно-желтое пятно, лишь отчасти антропоморфное, могло быть реальным.

Нет. Свет, блики, последствия сна. Я не могла этого видеть, этого не может быть.

Габриэль оперлась ладонями на стол и коротко, невесело рассмеялась, краем глаза взглянув в зеркало. За ее спиной, вопреки опасениям, не было никого…

У ее отражения был загнанный взгляд человека, которого преследуют призраки. Она думала, что это все давно осталось позади, там, откуда ее увел сероглазый шотландец с паршивым чувством юмора… или нет, не так – самые страшные призраки, те, что приходят днем и имеют запредельную власть, остались даже не в прошлой, а в позапрошлой жизни, и сгоревшие мосты давно рассыпались в пепел.

Тогда почему ей удалось увидеть – это?…

Габриэль нужно было время, чтобы прийти в себя. Она быстро оделась, практически не уделяя внимания процессу; расчесала волосы, воспользовавшись «гостиничным» набором, и вновь опустилась на заправленную кровать, нервным жестом обхватив серебряный браслет. Подвески-шармы тонко звякнули, напоминая нанизанные на нить четки.

Габриэль невидящим взглядом уставилась в стену. Разумней было бы уйти сразу, не продолжая эксцентричного знакомства, не прощаясь, по-английски; почти в пику серьезному шотландцу с серыми глазами, человеку, за которым следовала эта поганая, нематериальная сущность , слепая сила оккультного мира.

Она не хотела видеть , не хотела вновь принимать участие во всей этой мистической чуши; она так качественно сожгла мосты – и не желала вновь окунаться в прошлое. Мечтала жить нормальной жизнью, быть как можно дальше от непонятных явлений и бредовых видений…

Но заслуживал ли он подобного побега?…

Габриэль обхватила голову сцепленными руками и тяжело вздохнула.

– Я обещала ему три дня Берлина. И это все, – сказала себе вслух она, поднимаясь и вновь разглядывая в зеркало у стола свое лицо.

Взгляд темных глаз казался чужим. Полным любопытства, предвкушающим.

Она покачала головой и слабо улыбнулась, вновь вспомнив вчерашнее предложение МакГрегора ехать с ним; улыбка была искренней – пожалуй, впервые за последний год.

Габриэль спустилась на кухню; затаив на мгновение дыхание, позвала Филиппа – но услышала в ответ лишь звенящую тишину. Дом был пуст.