Кати Беяз - Мемуары Ведьмы 2

– Я нашёл нужный дом совсем недалеко от базарной площади. Затем убедился у хозяина, что он в прошлое воскресенье купил на базаре деревянную кровать, – раздался голос дяди Володи.

– Отлично! – ответила бабушка где-то над моей головой.

Она высунулась из окна кухни и вполне могла увидеть меня со щепкой в руке, если сильно этого захочет. Но она таким же спокойным тоном продолжила разговор.

– Сейчас же поедем, пока не стемнело.

Мне ровным счётом ничего не оставалось сделать, как засунуть деревяшку себе в карман и оставить решение вопроса на тёмное время суток.

Уже очень скоро мы проехали опустевший рынок и продолжили свой путь, отдаляясь от деревни. Я приводила мысли в порядок, как-то очень по-детски успокаивая себя: «Она явно не работает! Уверена, что вечером я не увижу от неё ровно никакого свечения, и мне останется просто выкинуть этот мусор подальше от дома…»

Солнце садилось, и вскоре мы остановились у большого каменного дома, окружённого низкими деревьями и добротным забором. Калитка была открыта, и мы прошли во двор. По лежащим повсюду сливам было понятно, что все деревья сада и вправду были сливовыми. Дверь открыл высокий красивый мужчина с белыми кучерявыми волосами и яркими голубыми, как летнее небо, глазами. Бабушка улыбнулась и представилась ему. Она вкратце, впрочем, как могла, рассказала о «чёртовом колесе» и о возможной опасности от их новой кровати. По её рассказу было понятно, что если у мужчины начали происходить странности, то он быстро смекнёт, зачем мы пришли. Если же проблем никаких нет, то бабушка ему покажется просто навязчивой старушкой с хорошим воображением.

Молодой человек выслушал нас и вышел на крыльцо, осторожно закрыв за собой дверь. Он предложил прогуляться вдоль леса, никак не решаясь начать разговор. Переминая тонкие пальцы, он уводил нас всё дальше по узкой дороге, изредка поглядывая на окна своего дома.

– Дело в том, – начал он, – что моя жена сильно изменилась за эту неделю. В первую ночь после приобретения кровати мы легли в неё вместе, как подобает молодым супругам. Однако ночью я проснулся от её истошных криков и пинков. Мне удалось её успокоить, однако пришлось перейти спать в другую комнату. С тех пор она меня больше к себе не пускает. Более того – жена охладела ко мне. Кажется, что она просто терпит моё присутствие рядом, – тяжело вздохнул он. – В то же время перед сном она надевает лучшее платье, вызывающе красится и укладывает свои волосы так, словно идёт на свадьбу. Надевает туфли на высоком каблуке и так, вообразите, ложится спать! Всю ночь я хожу и проверяю, не ушла ли она куда. Но она неподвижно спит до самого утра! Ко всему прочему, добудиться её просто невозможно. Утром жена встаёт в приподнятом настроении, напевает песни, не замечая меня, своего мужа. Ведёт себя так, словно живёт одна.

– Видимо, она путешествует по ночам, – предположила бабушка.

– Куда? – смутился молодой человек.

– Куда же она может путешествовать на этой кровати-то? Только на колдовское кладбище!

– Значит, жена просто под колдовскими чарами? Она не разлюбила меня?! – с оживлением и каким-то простодушием воскликнул мужчина.

Бабушка никогда не поддерживала идей и теорий, в которых не была уверена. Она не стеснялась говорить, что не знает, в чём дело, и ей ещё предстоит всё выяснить. Но предположение молодого человека было вполне разумным. Она дала указание проверить в темноте, есть ли светящиеся знаки у деревянной кровати. И если они действительно есть, то ему придётся вывозить кровать на тайное кладбище, пока жены не будет дома. Мужчина нахмурился, но всё внимательно выслушал и покачал утвердительно головой. Бабушка рассказала, где нас найти, и горделиво добавила, что её дело – предупредить молодую пару. Дальше всё будет зависеть только от них самих.

Молодой человек заметно воодушевился, получив зыбкую, но надежду на помощь в его странной семейной обстановке. Он заторопился пригласить нас в сад, попросил подождать пару минут и заскочил в дом.

Я прогуливалась вокруг, дядя Володя протирал от дорожной пыли свой мотоцикл, а бабушка рассматривала местность. Дом был полностью сделан из ровных деревянных брёвен красивой ровной кладкой. Крыша выглядела довольно размашистой с большим скатом, по обе стороны которого находились окна второго этажа. С торцов красовались широкие балконы – судя по всему, это были балконы спальни, украшенные белыми прозрачными занавесками. Дом выглядел шикарно, и, думаю, внутри он впечатлял не меньше. Вдруг мой взгляд привлекло шевеление занавески в окне второго этажа. Его аккуратно кто-то отодвинул, и я увидела бледное лицо, обрамлённое тёмными кучерявыми волосами. Чёрные глазки, словно угольки, обсмотрели всех нас и остановились на бабушке. Её взгляд в лисьем прищуре не блистал гостеприимством, а ярко-красные узкие губы отодвинулись вбок в недовольной ухмылке. В ту же секунду её муж выбежал из дома, держа огромный пакет со сливами, который он выпрямленными руками, словно приз на спортивных соревнованиях, вручил бабушке.

Сидя в коляске мотоцикла с этим сливовым трофеем, я с тревогой посмотрела на горизонт, который окрасился спокойным жёлтым цветом. Солнце уже исчезло, забирая с собой последние лучи, а ночь ещё не пришла. Сумерки всегда вызывали во мне какую-то необъяснимую тревогу – словно каждый раз смена небесных тел над головой заставляла меня сомневаться в их обратном появлении на небосклоне.

Когда мы подъехали к дому, уже почти стемнело, и, вылезая из коляски, я почувствовала слабый укол в ногу. Щепка, о которой я, кажется, уже забыла, словно ожила и напомнила мне о себе. Задержавшись на улице, я аккуратно достала её из кармана и с содроганием увидела, как она блеснула слабым зелёным светом. Пряча её, как воришка, от посторонних глаз, я ещё раз внимательно вгляделась в дерево. Ближе к широкому краю моего трофея красовался магический знак. Он был оборван в самом конце и схематично напоминал человека, который лежит на боку с тремя парами рук. Я медленно провела по высеченной букве большим пальцем правой руки, и та на миг потускнела, точно так же, как и на колесе дяди Володи прошлой ночью. Тревога разрасталась всё больше и больше, и сумерки теперь были здесь совершенно ни при чём.

Всё ещё находясь в полной растерянности, я села ужинать.

– Бабуля, как ты думаешь, если заклинание на доске прервано, то эта деревяшка уже ничего не может сделать человеку? – как мне показалось, издалека начала я.

– Я не знаю, как действует эта магия и в каких целях. Единственное, что приходит мне на ум, так это то, что из этого дерева был сделан какой-то магический предмет. Колдун всеми силами пытается вернуть все части такой важной для него вещи. А значит, от целостности этого предмета что-то сильно зависит. И кто знает – возможно, он даже оживёт, собрав его, – немного растерянным голосом, делая большие паузы между фразами, ответила она.