Светлана Гребенникова - Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

Вестибюль, изукрашенный росписью, олицетворяющей добродетели, предназначался для совместных обедов короля и королевы.

В спальне Антуанетты стены покрывали золоченая лепнина, портреты и живописные панно, говорящие о статусе владелицы покоев. От обилия золота в глазах запрыгали солнечные зайчики. На первый взгляд такая роскошь показалась мне чрезмерной, но я не подала виду.

Главное место в покоях занимала огромная королевская кровать с балдахином и золоченой балюстрадой. Балдахин из роскошного шелка, где на фоне цвета шампань вытканы разноцветные цветы и павлиньи перья, был фалдами собран к потолку и украшен белыми страусовыми перьями с изображением золотого петуха. «Это символ Франции», – подсказала мне подруга. Завязанные в банты ленты с четырех сторон спускались до самого пола. В спальне витал аромат цветов и масел: Антуанетта не любила терпкие запахи, предпочитала легкие и свежие.

Она рассказала мне, что доступ в будуар ее величества дозволен лишь самым приближенным особам. «За бокалом шампанского или чашкой чая здесь, моя дорогая, обсуждаются светские сплетни, наряды, а иногда… да-да, не удивляйся… решаются судьбы», – загадочно улыбнулась королева.

И скоро я поняла, что мое первое впечатление ошибочно: в этой роскоши не было ничего излишнего, а у Антуанетты, несомненно, тонкий изысканный вкус. Безделушки, принадлежащие ей, вызывали восхищение, как и ее наряды. Мы заглянули в гардеробную: под туалеты на ее половине было выделено целых три комнаты. Королева поведала мне, что каждую неделю заказывает 18 пар новых перчаток с ароматами фиалки, гиацинта и гвоздики и 4 пары обуви. Платья тоже шились десятками: «Вот, посмотри, Натали: это платье называется „Нескромное удовольствие“, это „Волнение сердца“, а это „Сдержанные вздохи“. Вот мои любимые сумочки – не правда ли, они восхитительны?» Это не было расточительным капризом, ведь в течение дня королева минимум трижды меняла наряд. Сначала она надевала платье для утренней мессы, потом меняла его на шелковое дневное, а то – на вечернее платье из бархата. В Оперу или для бала требовался отдельный туалет, как и для официальных приемов…

Антуанетта провела меня в Дворянский салон, зал для приема иностранных послов. Там мне особо запомнилась роспись потолка – плафон, где Гермес, покровитель искусств, изображен в окружении Пенелопы, Сафо, Аспазии и Церезины.

Я в восхищении крутила головой: дворец был сказочно красив и богат. Видя, что от впечатлений у меня кружится голова, Антуанетта не скрывала удовольствия.

Дальнейшее повествование я вновь хочу уступить моей подруге-королеве…

…«– Натали, сейчас тебе покажут твою комнату. Она недалеко от моих покоев. Пусть мне дадут знать, когда ты отдохнешь с дороги, хочу тебе еще кое-что показать…

Часа через полтора мы с ней отправились в мои гардеробные.

– Я хочу сделать тебе подарки. Выбирай всё, что любезно твоему глазу. Сумочки, туфли, ткани для платьев… Вот, посмотри, огромная коллекция вееров с драгоценными камнями, украшенных перьями редчайших птиц. Бери, что хочешь! Вечером я устрою прием в твою честь.

– Нет-нет, нет! – остановила она меня. – Моя королева…

– Пожалуйста, Наташа, оставь эти церемонии. Вернись в детство, в счастливые моменты первых наших встреч. И вспомни меня, маленькую девочку, которая так весело проводила с тобой время.

Наташе понадобилось сделать над собой усилие, чтобы принять ту форму общения, которую я хотела установить между нами. Вначале она никак не могла перешагнуть через себя. Все время путаясь, то называла меня «на вы», то обращалась ко мне «ваше королевское величество». Смешная девочка… Но, хочу заметить, несмотря на свою «стеснительность», вещи она выбирала очень уверенно и не отказалась ни от чего, что было ей предложено – ни от изысканных аксессуаров, ни от разнообразной обуви.

Я была во Франции законодательницей мод, дамы старались подражать мне, потому о несоблюдении этикета не могло быть и речи. В новом платье я могла появиться лишь один раз. Повторение наряда было бы признаком дурного тона, а некоторые не надевались мною никогда… Веера, смею вас заверить, Натали выбрала самые лучшие, ею были отложены великолепные ткани и платья. Я улыбалась, смотря, как тщательно она отбирает подарки, и даже, скажу вам, помогала ей в этом:

– Вот этот наряд, Наташа, безупречно подойдет к твоим глазам!

Меня забавляло и радовало, как она с опаской озиралась, боясь, что я ее остановлю, но я лишь улыбалась и подбадривала ее взглядом. После этого она степенно, никуда не торопясь, шла вдоль длинных шкафов. Складывалось впечатление, что Наташа привыкла к такой роскоши.

О, конечно, она остановилась у столика, где стояли духи. Сразу было видно, что это ее слабость. Запахи, их было множество, миллионы, витали в стенах моего дворца. Ей оказался интересен каждый. Она задавала вопросы, а я показывала красивые флаконы, один за другим.

– Натали, вот духи под названием La Fleur d’Oranger, в них тонко сочетаются мои любимые ноты цветов апельсина, фиалки, розы, нарцисса, ванили, муската, ириса и жасмина. Куда бы ты ни пошла, за тобой потянется изысканный шлейф незабываемого аромата…

Она приняла в дар всё самое лучшее. Понадобилась помощь четырех слуг, чтобы донести эти сокровища до ее покоев.

Разложив полученные дары по всей комнате, она радостно захлопала в ладоши, как тогда, в детстве. Это вызвало у меня улыбку умиления: я так хотела ее порадовать, мне было ничего не жалко для этого прекрасного создания.

– Натали, я распоряжусь, чтобы тебе приготовили такую же ванну, как мне. Я забочусь о коже не меньше, чем о нарядах. Хочу открыть тебе маленький секрет. Прибыв во Францию, я была крайне удивлена тем, как французы относятся к своему телу. Некоторые считали греховным мыться, чтобы не смыть с себя святую крещенскую воду, но при этом, рardon, воняли как черти. А чтобы не пахнуть так дурно, поливали себя парфюмом. Боже, от этого они смердели еще страшнее. У моей матушки Марии Терезии были другие порядки: меня с детства приучили к чистоте. И потому, прибыв сюда, я попыталась многое изменить. Как только я стала королевой, тут же изгнала из дворца всех «вонючек», обязав придворных мыться каждый день. Для этого в парке специально построили два небольших банных домика, для разных полов.

Я позвала придворную даму:

– Сделайте смесь из очищенного сладкого миндаля, сосновых орехов, льняных семян, корня алтея и луковиц лилии и каждый день добавляйте ее в ванну для гостьи.

– Антуанетта, – смущенно спросила меня Натали, – твоя кожа похожа на тончайший фарфор, но при этом румяна и свежа. А меня убеждали, что нынче в моде болезненная бледность…