Наталья Антарес - Берега мечты. Том I

ГЛАВА XVI

Не мудрствуя лукаво, Родрик принес мне просто еще одну рубашку и потертые джинсовые шорты, применительно к моему невысокому росту успешно имитирующие ультрамодные нынче «подстреленные» брюки, гордо именуемые признанными гуру фэшн-индустрии моделью «семь восьмых». С изнаночной стороны шорт обнаружился фирменный ярлычок с названием известного и априори дорогого бренда, а качественная текстура ткани, из которой была пошита светлая, в полосочку, рубашка, прямо свидетельствовала о весьма немалой стоимости вышеупомянутого предмета мужского гардероба. По всем признакам выходило, что мой британский друг не только не бедствовал (впрочем, что бы он в противном случае делал в Кондадо-Бич?), но и явно не считал потраченных на одежду денег. Я так до сих пор и не уяснила для себя, чем Род зарабатывал себе на жизнь, а когда он говорил о собственном бизнесе в сфере недвижимости, меня невольно обуревали сомнения в том, что ему удается совмещать ведение дел с регулярным поглощением ударных доз спиртосодержащих жидкостей. Я подозревала, что в свое время британец удачно приобрел несколько прибыльных объектов и сейчас получает с них пассивных доход, не требующий непосредственного участия владельца, но настойчиво выпытывать детали меня совершенно не тянуло, и я деликатно воздерживалась от не красящих меня проявлений неуемного любопытства. Я не привыкла ни лезть в чужой карман, ни считать чужие деньги, и уважала право Родрика на личное пространство – в конце концов он не был никоим образом обязан обнажать передо мной душу лишь по той причине, что я по пьяной лавочке вылила на него неуправляемый поток своих откровений.

Несмотря на принадлежность к элитным дизайнерским маркам, торжественно врученный мне Родриком комплект по-прежнему сидел на мне немногим лучше пресловутого седла на корове, но по крайней мере тщательно отглаженная опытными руками сотрудников местной прачечной одежда выглядела достаточно опрятно, и в какой-то момент отражение в зеркало мне даже понравилось. Нарочитая небрежность, хаотично разбросанные по плечам волосы, полное отсутствие макияжа и постепенно начинающий бронзоветь загар в целом неожиданно сложились в странный, эклектичный, но при этом легкомысленно веселый облик, заставивший меня вновь ощутить себя кем-то средним между беззаботным тинейджером и презревшим условности хиппи. В отличие от буквально помешанной на внешности Каролины, чей шифоньер ломился от последних новинок с мировых подиумов, я никогда не возводила одежду в ранг культа, однако, у меня не хватало дерзости на смешение стилей, поэтому у меня в шкафу висело пять практически одинаковых блузок, столько же брюк и парочка офисных юбок, старательно избегаемых мною в основном из-за чрезмерного облегания моей далекой от совершенства фигуры. Честно сказать, я вообще не умела одеваться – выбирала то, что мне более или менее идет, и ни на йоту не отклонялась от скучного набора безликих вещей, молча завидуя умению Кары перевоплощаться из светской дамы в страстную тигрицу, а на другой день виртуозно эксплуатировать имидж застенчивой скромницы с помощью глухого воротника и круглых очков. Здесь, в Пуэрто-Рико, я сполна насмотрелась на обтянутых узкими топами толстушек, на пухленькие ножки в лосинах, на выпрыгивающие из декольте формы, и не могла не восхищаться раскованными и безгранично уверенными в себе женщинами, благополучно наплевавшими на любые модные табу. Пышные бедра и аппетитные пятые точки пуэрториканки несли с такой же нескрываемой гордостью, как наши анорексичные соотечественницы выставляли напоказ выпирающие ключицы, но самое главное, все эти отказавшиеся от погони за идеальными параметрами дамы вместо того, чтобы источать желчь при виде более худой и подтянутой соперницы, постоянно улыбались, вдоволь ели и, по всем признакам, отлично себя чувствовали. В атмосфере острова витали позитив и дружелюбие, а если тебя и оглядывали случайные прохожие, то за этим следовало вовсе не пренебрежительное цоканье языками, а искреннее одаривание комплиментами. Еще недавно я короткими перебежками пересекала коридоры отеля, до смерти боясь попасться на глаза кому-нибудь из обитателей соседних номеров, но с каждым днем мне всё легче давались публичные проходы через холл и, похоже, я почти что научилась абстрагироваться от мнения общественности, так сильно волновавшего меня на родине.

Со всеми этими переодеваниями мы вышли на улицу уже под вечер. Изнуряющая жара немного спала, и, хотя окружающую температуру было сложно назвать комфортной, дышать стало гораздо легче. Прогулка вдоль береговой линии далась мне без малейших усилий, и вскоре мы оказались у гостеприимно распахнутых дверей крошечного кафе на Пласа де Колон. Носящая имя первооткрывателя американского континента площадь располагалась в восточной части Вьехо Сан-Хуана. Естественно, основной достопримечательностью выступал памятник Колумбу: на массивных опорах грандиозной статуи были закреплены бронзовые таблички с описанием важнейших вех биографии великого мореплавателя, а прямо от монумента каскадом спускался фонтан, откуда вода в четыре мощных струи устремлялась в круговой бассейн у подножия монумента. Заведение, в стенах которого Родрик планировал познакомить меня с национальным символом Пуэрто-Рико, выглядело довольно симпатично, а уютное место рядом с цветущим внутренним садом моментально завоевало мое сердце. На сцене ненавязчиво играла группа музыкантов – колоритный солист в широкополой шляпе напевал что-то веселенькое, а его коллеги аккомпанировали на гитарах и выстукивали нехитрый ритм на маленьких барабанах. Изначально у Родрика была мысль оккупировать барную стойку, но, посовещавшись, мы всё же решили сесть за отдельный столик. После того, как мой спутник развернул меню, я вдруг поняла, что совсем не хочу есть, и ни одно из представленных в списке блюд с труднопроизносимыми, как на подбор, названиями, меня не привлекает. Род попросил две «Пина Колада», и пока официантка выполняла заказ, развлекал меня интересными подробностями из истории Пласа де Колон, до конца девятнадцатого века известной в качестве сквера Святого Джеймса и торжественно переименованной к четырехсотлетнему юбилею Колумба.

Коктейль нам подали в высоких бокалах, украшенных долькой ананаса. Как и обещал британец, кокосовое молоко и его производные в этом рецепте не использовались – по словам Родрика настоящая «Пина Колада» должна была обладать золотистым оттенком и на вкус отдавать в большей мере легкой кислинкой, чем приторной сладостью. А еще сей классический лонг-дринк полагалось медленно потягивать в расслабленной задумчивости, а не залпом опрокидывать в рот, и первые полчаса я честно соблюдала правила. Ананасовый сок создавал обманчивую иллюзию легкости, но содержащийся в коктейле ром быстро ударил мне в голову, и по всему организму растеклось знакомое тепло. Зато на этот раз обошлось без неприятного жжения в пищеводе, и я заключила, что мягкая «Пина Колада» намного лучше подходит для алкогольных возлияний, чем неразбавленный ром, весьма отрицательно сказывавшийся на состоянии моего желудочно-кишечного тракта, а значит, пришли мы сюда, бесспорно, не зря. Кстати, вроде бы кто-то клялся и божился сегодня не напиваться!