Юлия Лилея - Стихия смерти

– А почему король порезал руку?

Муж негромко отвечал:

– Чтоб недобрый знак не сбылся.

– А что приносят обычно в жертву?

– Кровь белых птиц.

– А почему праздничное одеяние бирюзовое?

– В цвет моря.

Мальчишка открыл было рот для следующего вопроса, но тут уже начали раздавать угощение и муж быстро заспешил туда. Пока гребцы готовились к состязанию, люд блуждал по площади, которую и украшать-то не надо было – сейба, словно нежно-розовая воздушная пена, благоухала и радовала глаз. Вдоль площади дымились и чадили громадные пузатые котлы, откуда исходил невероятно аппетитный аромат рыбной похлебки. Кухари время от времени помешивали огромными ковшами лакомство и одобрительно цоколи между собой:

– Ох, как удалась похлебка!

– Так и улов-то был знатный – каких только рыбин мы ни перечистили.

– Помешивай давай, – прикрикнул на них старший, – сейчас люд голодный налетит.

Кухари продолжили работу, а служки только знай, подкидывали под дно котлов сухоцветы со щепками, чтоб почти готовая похлебка оставалась горячей ещё очень долго. Туда и поспешили воин с мальчишкой, он спрыгнул с шеи провожатого и понесся к угощениям.

– Эй, иди сюда, – позвал его пухлый кухарь.

Мальчишка мигом очутился у котла, от которого исходил жар и густой ароматный дым.

– Король угощает всех! – и вручил ему плошку с наваристой молочного цвета похлебкой, промасленную ржаную лепешку и нацедил в чашу лиму – прозрачный ягодный напиток. Мужу же он вручил тоже угощение и прибавил к нему чашу вина. Они уселись поодаль от котлов и, вытянув уставшие после шествия ноги, принялись набивать животы.

– Благослови небо морского бога и короля Рамира! – неслись выкрики с

разных сторон.

Двое кивали и тоже покрикивали в перерывах между поглощением лакомств. Когда плошки их опустели, они удовлетворённо привалились к дереву, переговариваясь:

– Эхх, как вкусно было!

Тут муж и начал расспрашивать мальчишку:

– Ты откуда? Где родители?

Мальчишка отвел глаза и сбивчиво стал рассказывать:

– Из Орсы. Да рыбак мой отец. Потонул он недавно во время шторма.

Воин сочувственно похлопал его по плечу и продолжил:

– А чего ж не к кому податься тебе?

Мальчишка замотал белобрысой головой:

– Совсем одни мы жили, мать давно померла, теперь и отец.

Плечи его поникли, казалось, вот-вот зарыдает.

– И чего, бродяжничаешь теперь?

– Да нет, работаю я у рыбаков чистильщиком.

– А живешь где?

– Да под лодкой иль приютит кто.

Воин задумчиво оглядел сироту и предложил:

– Хочешь стать моряком?

Глаза мальчишки загорелись от непредвиденной удачи, и он радостно закивал в ответ:

– Да! А как?

– Сейчас празднуй пока, а вечером пойдем вместе в казармы, уж там тебя и пристрою.

Мальчишка вскочил и обнял воина так крепко, что тому показалось, будто сам Морской Бог его благословляет.

– Да ладно тебе.

Потрепав его по волосам, приобнял в ответ и довольные друг другом они отправились дальше по поприщу. После раздачи угощений вновь появились жрецы и, когда король подошел к самому большому кострищу, главный служитель подал ему длинную ветку и сосуд с огнем. Он возжег ветку и бросил в середину кострища со словами:

– Да примет Морской Бог наши дары и вознесенные сегодня жертвы!

Толпа одобрительно заверещала и тут же в ответ запылали ещё восемь костров вдоль площади, ведущие прямо к берегу моря. Яркое душистое пламя взвилось до самого неба, ведь сушь собирали несколько дней и только жрецы. Ветки девяти священных деревьев смешивались ароматами, и площадь заполнилась густым кумаром. Звуки верны тягуче уносились в небо, соединяясь с ритмом небольших барабанов.

– Гей-го! Гей-го! – огласили гребцы начало состязаний, а поодаль несколько крепких молодцов начали сражаться в кулачных схватках.

Мальчишка вертел головой и не знал, за чем хочется наблюдать: за залихватской дракой, спорым движением весел гребцов или слушать и подпевать древним напевам морин. Муж рассмеялся оголтелому от радости мальчишке и подсказал:

– Беги сначала на состязания гребцов – и, кивнув в сторону дерущихся молодцов, подытожил: – эти ещё долго не разойдутся.

Светловолосая голова вскоре скрылась за спинами ярых болельщиков. Он еле протиснулся сквозь плотные ряды наблюдающих и открывшееся зрелище поразило.

Водную гладь морских волн разрезали четыре вытянутые и длинные лодки, которые пересекали лавки гребцов. Мужи с обнаженными торсами, поблескивавшими от пота на солнце, дружно погружали весла под крики:

– Гей – го! Гееей!

Морин подбадривали тех, кто им глянулся, и время от времени восклицали:

– Давай! Быстрей! Поднажми.

Гребцы, будто ловили волну одобрения и надежды на победу, и вот уже первая лодка готова была причалить к берегу. Под одобрительные крики, едва причалив, с лодки спрыгнул невысокий худощавый паренек в тунике и остальные гребцы.

– Ухх, молодцы какие! Отважные! – неслось вслед победителям.

– Принцесса Алира такая храбрая!

Мальчишка непонимающе завертел во все стороны головой, пытаясь увидеть девушку.

– Да ушла уже она, вон, в тунике, с гребцами, – кто-то подсказал ему ответ. Потом он побежал обратно к кулачникам, там и нашел вновь провожатого. Подобравшись ближе, взял его за руку, тот обернулся и кивнул в ответ, не отнимая руки.

На небольшом, заросшем травой пространстве топтались молодцы, время от времени ударяя друг друга то в голову, то в торс, то по рукам. У некоторых уже были расквашены носы, и довольные победой или огорченные поражением наблюдали они за другими.

Мальчишка тоже яростно поддерживал криками смуглого коренастого парня:

– Бей, бей его!

И когда тот еле увернулся от мощного удара в голову, от досады стукнул себя по руке. Молодец все ж собрался и резко набросился на противника, яростно молотя его по торсу.

– Урааа! – огласили его победу морин.

В водной глади моря гребцов сменили мускулистые пловцы и ныряльщики. Пловцы должны были доплыть до узкой бухты пролива и того, кто был резвее всех, ждала награда.

Смуглые ныряльщики – их было немного – парами сели в лодки и, заплыв достаточно глубоко, один из них, взяв нож, сеть для жемчуга и привязанный к лодке камень, прыгнул с ними в воду. После чего ныряльщик передал камень наверх, тому, кто остался в лодке. Оставались под водой добытчики недолго, но люд на берегу затаил дыхание, ожидая, пока они всплывут на поверхность. Хоть и знали, что добытчики-то опытные, но море бывало таким непредсказуемым. Да и у многих остался осадок после кровавого предзнаменования беды. И когда около лодки всплыли все, кто опускался на дно, берег огласился радостным ревом морин и надеждой, что Морской Бог вновь защищает их от бед.