Юлия Лилея - Стихия смерти

Старый неспешно складывал в повозку свежую рыбу, что отправляли цыгане во дворец с любым путником. Молодой тяжело дышал, мокрый, без одёжи, подбежал к повозке.

– Случилось чего? Где был-то?

Покряхтывая выспрашивал Старый и тут же вынул холстину, накинул на мокрого, растрепанного напарника. Того била дрожь от холодного купания и бессильной злобы. Он не ответил, а подбежал к ларю, в котором поблескивали разноцветные рыбины, и пихнул его ногой. Они разлетелись по песку будто переливающиеся листья, только очень большие. Молодой снова пихал их и приговаривал:

– На тебе! На!

Старый догнал погонщика и пытался его успокоить, потом видя, что толку нет, взял палку и огрел Молодого по спине. Тот осел и, выдохшись, хотел было заплакать. Старый плюхнулся рядом, достал откуда-то бутыль с водой и дал выпить:

– Ну… Ну… Всё хорошо. Чего случилось-то?

Молодой выпил воды, укутался поплотнее в холстину и, начав понемногу согреваться, рассказал о беде:

– И монеты все забраааали… Прохиндеи чертовы, – и тюкнул кулаком по земле.

– Ну чего уж теперь… Умнее надо быть… Говорил…

Старый не договорил, заметив горячий обиженный взгляд Молодого, и примирительно закончил:

– Вот и живут они на лодках, чтоб чуть что – в море кануть.

– Воры поганые!

Уже почти про себя исступленно пробубнил Молодой. Старый сам собрал рыбины, снова водворил их в повозку, похлопал погонщика по плечу и поторопил:

– Мигом собирайся, а то несдобровать нам. И так, уж задержались.

Ближе к полудню, прибыв в столицу и разгрузив обоз, старый погонщик никак не мог отыскать напарника. Окончательно разозлившись, собрался было без него уехать. Тут и подошел к нему молодой воин в блестящих доспехах.

– Старик, я попросился к войскам нашим. Буду Кристадин защищать!

– Куда тебе? Ты ж всю жизнь на полях сеял рожь.

Ничуть не смутившись, юнец отвечал:

– Сначала поле пахал, потом урожай сбирал. Теперь, видать, воином больше сгожусь.

Старик замолчал и через несколько минут благословил напарника:

– И чего это я разворчался? Будь верным защитником Кристадин!

Обнялись погонщики на прощанье, и ещё долго глядел старый вслед Молодому.

Запахи жженых сладостей, крови и мертвых тел щекотали ноздри. Очнувшись, Луз увидела, что лежит среди груды трупов. Она хотела закричать, но закрыла рот рукой и быстро скатилась по мертвым на землю. Её вырвало и стало чуть легче. Пока не стемнело, девушка ползком пробиралась к спасительным холмам. Казалось, она ползет целую вечность по сгоревшей траве, перебегая, прячась за трупами. Лишь к вечеру смогла она привалиться к знакомым до боли стволам деревьев, ведь жили они с родителями между Кристадин и Вересовым Царством. Отдышавшись, стала искать родник. Она же помнила, как брат показывал. В памяти возник его ласковый бархатистый голос:

– Запомни, Луз, вода – это жизнь! Даже маленький ручеек способен спасти многих людей.

Дева чуть не зарыдала, но послышавшиеся вопли боли, снова напомнили об опасности. Найдя, наконец, маленький журчащий родник, жадно бросилась она пить, а потом уж смыла грязь и кровь с лица.

Не смыкая глаз, шла Луз всю ночь, прорываясь сквозь чащу, обдирая руки и ноги. А на рассвете просто упала от усталости под деревом и забылась беспокойным сном. Разбудил её голос матушки:

– Доченька, вставай! День в разгаре.

Дева протерла глаза, казалось, сейчас очнется в отчем доме и запах свежеиспеченных лепёшек потянет на кухоньку. Она со злостью ударила себя по руке за то, что мысли о еде лезут в голову, когда вокруг одна смерть. Но урчащий желудок подтвердил её воспоминания. Луз оглянулась вокруг и, заметив молодую зелёную траву, обрадованно нарвала листочков и с удовольствием их съела.

Посидев еще немного у деревьев, спешно отправилась дальше. Ещё два дня пути оставили деву совсем без сил. Увидев вдали высокие домики морин, она побежала к ним.

Почти в полночь кто-то забарабанил в высокую ограду поселения. В маленькое окошко высунулся стражник и грозно спросил:

– Кто тут ночной покой нарушает?

Направив факел на незванца, увидел он грязную, оборванную, коренастую девушку.

– Чего тебе? Милостыни не подаём.

– Я из Вересова царства, еле уцелела, пустите меня.

Стражник, подумав, позвал старшего. К воротам подошел высокий смуглый мужчина, оглядев ночную гостью, стал допрашивать:

– А где ты жила? Чем занималась? Как уцелела?

Получив ответы на все вопросы, старший стражник сжалился и разрешил подождать утра в сторожке. Дали ей лепешек пожевать да воды испить. Закрывая её на замок, стражник приговаривал:

– А уж кто ты и чего тебе надобно, пускай глава решает.

Утолив голод, Луз свернулась калачиком на подстилке в углу сторожки и провалилась в спасительный сон.

– Вставай!

Кто-то пнул девушку, и с криком она проснулась.

– Чего кричишь?

Протирая глаза и вспоминая сон, отвечала:

– Кошмар снился.

– Иди, сейчас глава тебя расспрашивать будет. Ох, и строгий он у нас!

– Зачем? Я ничего… Не сделала!

– А я почем знаю, сделала или не сделала! Мож, шпионка ты!

– Я?! Я????

– Иди уже, некогда мне! – подталкивая деву в спину, стражник выпроваживал её из сторожки.

Ослепленная ярким светом, Луз зажмурилась и покорно пошла под охраной к главе. В высоком бревенчатом доме в просторной комнате восседал худощавый мужчина. Он внимательно оглядывал её несколько минут, задумчиво почесывая подбородок.

– Кто ты? Чего надобно?

Девушка, робея, тихо отвечала:

– Я скотница Луз, жила с родителями и братьями на окраине вересовых пустошей.

– Всё ж сгорело дотла? Вон, до сих пор дымина веется!

– Сама не знаю, как выжила. Помню только, бежать мы хотели в лес, до вас добраться, крова попросить. – девушка начала всхлипывать. – Как вдруг… Огонь повсюду накинулся, воплями и криками боли наполнились дома. И к нам заявились. – последние слова потонули в рыданьях.

– Кто?

Утерев слезы, девушка стала быстро рассказывать:

– Незнамо кто. Какие-то темные, коренастые воины. Они убили почти всех, только забрали братьев и из соседнего дома двух мужиков.

– Откуда знаешь?

– Меня матушка спрятала в полу… Сказывала, чтоб не высовывалась. И только она меня схоронила, как кто-то зашел в дом. Было много шума, криков, когда же по доскам мне на лицо закапала кровь, я выбралась из подпола.

Зажмурившись, вспоминая, девушка то плакала, то сбивчиво продолжала говорить.

– Все были мертвы – мать, отец, младший брат.

Зарыдав ещё громче, уже просипела, оправдываясь:

– Я, правда, хотела спасти братьев. Но, побежав за воинами, споткнулась о трупы и упала. Потом ничего не помню!

Упав на пол, она продолжала рыдать.