Дамир Меркадер - ДАДЖАЛЬ. Том 1. Спасения нет

– А как же… Бог? – вновь вжав голову в плечи, тихо спросил Фома, словно за подобное кощунство его могла поразить молния.

Наклонившись к немытому уху собутыльника, заполненному серой, я прошептал:

– Бога нет.

– Да… да… да вы всё это придумали! – визгливо воскликнул он, отпрянув, – Всё это проверка! Бог един и в него верую! Искуситель, искуситель!

Он вскочил, и прижался к стене, уронив табуретку, весь трясясь. Я поднял её и, поставив на место, кивнул:

– Сядь. Я не собираюсь тебя разубеждать. Ты задавал вопросы и получил честные ответы. Не хочешь верить – не верь. Доедай, допивай и уходи. Можем посидеть молча.

Белый, как снег в горах, парень опустился на колени и зарыдал. Я не стал его трогать – иногда надо побыть внутри себя одному. Наконец, он успокоился и, сев обратно, стал покачиваться из стороны в сторону, глядя бессмысленным взглядом на рюмку. Внезапно лицо Фомы сделалось злым.

– Теперь понятно, почему сеть называет поиск собеседников Путём Зелёного Змея. Рано или поздно каждый натыкается на него, чтобы тот искушал и говорил слова богохульные. Вы и есть Змей-искуситель, дядя Миша. Спасибо вам. Спасибо. Я только теперь понял, сколь сильны мои вера и любовь к Господу.

Мне стало грустно. Выпив ещё рюмку, я сказал, будто сам себе:

– Бедные, бедные московиты. Столетия прошли с татаро-монгольского ига, а вы так и остались рабами.

Из-за спин провожавших Фому охранителей Скреп вынырнул отец Всеволод с огромным чемоданом на тележке. Аккуратно закрыв за собой дверь, он снял туфли – видимо, как обычно приехал на машине – и надел тапочки.

– Ас-саляму алейкум. Вот, гостинчиков вам привёз из Ахматославля, господин, всё, как заказывали: сигареты, икорка, коньяк, балычок, в общем, всё-всё достал, даже дыньку, хоть и не сезон, – угодливо затрещал поп. – А завтра мои дьячки притащат недельный паёк от судейских, да поразит их Аллах до седьмого колена.

– Не смей поминать имя Аллаха, поганый кяфир. 1 1 Кяфир (араб.) – дословно: неверующий, иноверец; понятие в исламе для обозначения человека, совершающего куфр, к которому относятся неверие в существовании Аллаха, отрицание посланнической миссии Пророка Мухаммеда, отказ от признания воскрешения после смерти, Страшного суда, существования ада и рая. Иди, убери продукты в холодильник. Руки вымыть не забудь – бросил я и прошёл в кабинет.

По стенам были расположены датчики-анализаторы. Сняв показания, я удовлетворённо хмыкнул – время на парня потрачено не зря. Пройдя на кухню, уселся в кресло, процедив суетящемуся Севке:

– Пляши, толстопузый. Эту серию клонов мы, видимо, возьмём. Только почему они настолько тупые и ограниченные? Нет, конечно, по сравнению с вашим роевым видом, который без сети не пашет, это огромный прорыв. Три часа с Фомой общался – и не нашёл отличий от обычного человека, можешь себе представить? Но им надо будет работать в шахтах Марса, с дорогим и сложным оборудованием. Честно скажу: такой дубине я бы не стал доверять. Дроиды японцев, не спорю, дороже, намного дороже, но, может, всё-таки в данном случае не экономить?

– Это не ваша забота, господин, – отдышливо проворковал поп, аккуратно расставляя привезённое по полочкам. – Представленный экземпляр – всего лишь обычный раб для местных хозяйственных нужд с возможностью внесетевого самоконтроля. Скиньте мне алгоритмы обучения, и через пару месяцев первая партия профессиональных шахтёров поступит на космодром. Сейчас на заводе в криокамерах лежат двести экземпляров. Мы можем выпускать вообще хоть по сто штук в день – был бы спрос. Единственное, обучение потребует времени, так что…

– Подробности меня не интересуют, – перебил я, закуривая, – меня интересует только результат. И запомни, Сева: ещё один прокол, как в этот раз, и я на суде молчать не стану – сдам твою толстую задницу с потрохами. Мне-то что – дадут опять пару месяцев отсидки в куполе, а тебя по нашим законам ждёт пожизненный запрет на въезд в свободный мир, а по вашим… в общем, думаю, Патриарх, как только всё узнает, в лучшем случае в скопцы отправит, на петушарню. Будешь задницей и ртом монахов спидозных обслуживать до конца жизни.

Он повернулся ко мне, молитвенно приложив руки к груди:

– Господин, в сотый раз прошу простить. Но, согласитесь, попробовать то стоило? Ведь это был бы клондайк, эльдорадо, если можно было бы левые фирмы открывать на клонов. И партия не засвеченная работала.

– Дебил, – сплюнул я, – неужели непонятно, что сетевые клоны автоматически сливают информацию «Исааку»? Новые, старые – какая разница? Ладно, холуй, достань-ка мне фужер и плесни коньяка. Кстати, а этих вы тоже делаете из отходов?

– Конечно, мой господин, из чего же ещё? Вы нам мусор – мы вам клонов. У нас всё основано на переработанной биоорганике. На том Московия и стоит.

– И как эта партия называется? Название прошлой моим маркетологам не зашло. Цифры и буквы – как на заводе, такое сложно продать, а комиссия по авторским правам переименовывать товар запрещает.

– Эти-то? Дети Зелёного Змея.

Хорошо быть красивым, здоровым и богатым жителем загнивающего Запада.

Плохо быть литератором на Руси.

За бугром бездуховные воротилы книжного бизнеса привыкли облизывать с ног до головы своих бумагомарателей, лишь бы те штамповали продукт, ну и, в зависимости от их успешности, отстёгивать мастерам пера законную копеечку.

В наших родных пенатах с этим всегда обстояло невесело, а в последние годы писатель стал вымазанным в вазелине акробатом: приходится жонглировать словесами в прессе, с которой сотрудничает твой издатель, так, как тот считает нужным, торговать мордой лица на развлекательных каналах, выставляя себя или полным идиотом, или припадочным философом, опять же, как прикажет издатель. При всём при этом никто не отменял план по сдаче опусов. Зато, если будешь послушной собачкой, – накидают заказов по статейкам в модные виртуальные журналы, а там гонорары порой за час работы больше, чем за год страданий над книгой. Пока хоть, в отличие от певичек и актёров, не приходится задницу раздвигать. Правда, про молодую поросль разные слухи ходят.

Такие грустные мысли родились у меня в голове после прочтения главы «Эхо Москвы». Видать, Мелании уже настучали по всем органам тела, кто чем богат. Вылезая из ванной покурить, я на всякий случай взглянул в дверной глазок, не ломится ли там ко мне грешным делом спецназ – звонок-то отключён. Пока всё было тихо.

Под окном продукты жизнедеятельности тётки пожирала облезлая псина. Мне стало жаль её, и я метнулся на кухню заценить, что осталось в холодильнике. Самому пока есть не хотелось.