Валентина Хайруддинова - Нина. Таинственный Ник

– Знаешь, было бы странно, если бы я к его помощи осталась равнодушной – я благодарна, признательна, даже восхищена. Тем более, что считала Соколовского неспособным на проявление добрых чувств.

– Ну и прекрасно! Да и то сказать: ты ведь замужем, хоть Сашка и скотиной оказался, – улыбнулась Маруся, вскочила, запела звучно, закружилась.

– Не говори о нем плохо, – попросила Нина, – мы ведь наверняка ничего не знаем. А тут еще письмо непонятное. А что до твоей влюбленности, то я удивляюсь: когда ты успела?

– Можно сказать, с первого взгляда, – весело воскликнула Маруся, которая теперь, когда честно призналась сестре в чувствах, пришла в замечательное состояние духа.

– Вы как у меня оказались вчера вечером? – поинтересовалась Нина.

– Я ему позвонила – он приехал, – призналась Маруся, – мне захотелось повидаться, я его в кино пригласила. Только у него дела какие-то возникли – в кино идти отказался. Да и разговор не очень клеился: я болтаю, он молчит. А потом говорит: вот, мол, скоро зима, надо Нине перебираться на другую квартиру. И мы к тебе отправились, чтобы уговорить переехать, ну, ты слышала.

– Ладно, это ваши дела, но я умоляю… – Нина замялась, не зная, как попросить сестру не флиртовать при ней, – мне кажется, тебе нужно вести себя сдержанней.

– Да? А я собралась объясниться с ним у Нади, как раз – в домашней обстановке.

Нина скептически усмехнулась:

– Тоже мне, Татьяна Ларина нашлась!

– Но от него я вряд ли дождусь признания. А вот если прямо скажу, что влюблена, куда ему деваться? Молчанием не отделается.

Нина любовалась сестрой: какая она красивая, яркая, смелая. Вот Маруся объявит Соколовскому, что любит его, и тот, пожалуй, сделает ей предложение. Однако в глубине души Нина понимала: не так прост товарищ Соколовский, чтобы попасть в пухлые ручки Маруси без своего на то желания. А вслух сказала:

– Деваться ему, может, от тебя и некуда, только ты ведь его совсем не знаешь. Это не очередной твой кавалер из клуба.

– Вот меня-то и зацепило! Михаил особенный, за мной такие никогда не ухаживали.

– А Жорж? – осторожно спросила Нина.

Жорж Плетнев-Горский – артист местного драматического театра, смуглый чернокудрый красавец, бурный роман с которым у Маруси случился три года назад.

Маруся помотала головой, воскликнула:

– Ах, как можно сравнивать! Жорж – безответственный болван, притворщик, неспособный на настоящее чувства. Он только на сцене мог любить. Вся жизнь у него – игра. Михаил не такой.

– Ты так уверенно говоришь… А если он не ответит взаимностью? «Я вас люблю любовью брата…»

– Какого еще брата, почему – брата? – не поняла Маруся, – о чем ты? Я ему нравлюсь.

– Делай, что хочешь, – поднялась Нина, – мне нужно собраться.

Марусина самоуверенность ввергла Нину в некоторое смятение – она почувствовала необходимость чем-то заняться, потому принялась перекладывать вещи в балетке.

– А что ты наденешь? – вновь прихорашиваясь у зеркала, поинтересовалась сестра.

– Синий свитер. И вот – юбку.

«Никаких костюмов и туфель, – твердо решила Нина про себя, – смешно конкурировать с нарядной модной Марусей».

Сестра скривилась:

– Ну, юбка – еще ладно, а свитер старый.

Нина, не слушая, достала из шкафа и натянула свитер, который еще полчаса назад даже не рассматривался в качестве одежды на сегодня, надела прямую черную юбку, потом выудила с верхней полки шерстяной синий платок:

– Я готова.

Сестра скептически протянула: «да-а-а-а», окидывая Нину взглядом, но в итоге вердикт вынесла милостивый:

– Ничего вроде: свитер хоть не новый, но цвет твой – к глазам, а юбка фигуру подчеркивает.

Нина провела ладошкой по мягкому рукаву:

– Мы с Сашей этот свитер покупали вскоре после свадьбы, как раз на осень.

– Я знаю, что ему сто лет, – не прониклась ностальгией сестры Маруся.

Нина обняла себя за плечи, словно озябла. Перед ней предстала картина: они с Сашей выбирают теплую вещь в магазине трикотажа, им нравятся шарфы и шапки, а еще – кофта цветы свеклы, но побеждает ярко-синий свитер.

От этих воспоминаний тоска потихоньку овладела девушкой. Маруся, напевая, вертелась у зеркала, не обращая на Нину внимания, и та принялась искать в памяти другие душевные моменты совместной жизни с Сашей, однако вскоре с неприятным удивлением осознала: кроме покупки свитера, ничего другого в голову не приходит.

В окно стукнули – девушки разом обернулись.

«Саша! Пусть это окажется он!» – Нина даже руки сложила, словно для молитвы. Маруся же воскликнула: «Михаил!» и побежала открывать.

Вернулась она с Соколовским, щебеча на ходу о чем-то.

– Нина Петровна, едем?

Михаил Владиславович улыбался, что рассердило Нину: чего он радуется? Тут из-за него, можно сказать, конфликт с директрисой произошел, сестра готова ему в любви признаться, а он веселится!

– Мы готовы, – Маруся подхватила плащ, который Соколовский галантно помог ей надеть.

А Нина решительно достала из-за печки старые боты и потертое драповое полупальто времен учебы в институте, накинула на плечи синий платок. Теперь рядом с модной Марусей она выглядела бы деревенской жительницей, если бы не Соколовский, который, как рассмотрела Нина, под стать ей оделся просто: далеко не новая серая куртка, коричневый свитер грубой вязки, сапоги.

Тут и Маруся перевела взгляд с сестры на Соколовского и озадаченно спросила:

– А чего вы так нарядились?

– Это ты нарядилась, – ответила Нина.

– Нина Петровна, можно с нами поедет мой товарищ? Он, знаете ли, большой любитель грибы собирать. Мы вас довезем, а сами – в лес, – вдруг спросил Соколовский, пока они шагали по двору.

– Да, конечно, – кивнула Нина, удивленная неожиданной просьбой.

Соколовский с вещами девушек отправился к машине, а Маруся растерянно забормотала:

– Что за товарищ? Какие грибы? Я-то думала: посидим у Нади и вообще…

Нина пожала плечами:

– Ну что я могу сделать? Запретить его другу ехать за грибами?

В товарище Соколовского, что курил у машины, Нина узнала доктора, которого Михаил Владиславович привозил к ней и звал Иванычем.

Соколовский принялся церемонно представлять другу Марусю, а на Нину лишь кивнул, – «твоя пациентка».

Но, как оказалось, Нине в данной ситуации повезло: доктор оказался тот еще фрукт – вдруг наклонился и по буржуазному обычаю поцеловал Марусе руку! Сестра, и без того находившаяся в смятении чувств, покраснела и впала в оцепенение.

Нина на всякий случай руки спрятала за спиной и поспешила забраться в машину.

«Волга» летела по шоссе, мелькали слева и справа лесополосы. Девушки рассматривали нового знакомого с интересом, хотя видели лишь затылок и профиль, когда тот поворачивался к Соколовскому. Ничего особенного в Иваныче не было: лет за сорок, бородка, очки на прямом носу. Худощавый, одет в старый плащ, что, впрочем, неудивительно: в лес человек собрался. Однако через пять минут стало ясно: доктор – очень обаятельный и разговорчивый мужчина.