Степан Исаченко - Десять этажей

Я сижу в придорожном кафе и жду своего заказа. Вы знаете такие кафе. Стандартная такая забегаловка (вернее бы назвать ее «заезжаловка»), каких много. Обычно они носят незамысловатые названия типа «Перекуси!», «Дорога», «Транзит», «Автостоп», «Минутка», а также «Маша», «Аня» или там «У Иваныча». Таких кафешек очень много на наших дорогах, уж поверьте мне, сам побывал в тысячах. Сказал бы точнее, если бы я их вообще считал. Их тысячи и тысячи: кафе, закусочные, пельменные, беляшные, шашлычные. Обычно тут работают люди из местных. Официантки в них ходят в красных, синих, зелёных передниках. Женщины средних лет. Меню в таких кафе состоят из пятидесяти-восьмидесяти блюд, а в наличии имеются только десять-двенадцать. В зале стоит от пяти до десяти столиков, когда и меньше. В углу на кронштейне находится небольшой телевизор, который не включают. Здесь играет какое-нибудь дорожное радио или что-то невнятное. На столе стоят зубочистки, в то время как на соседнем – соевый соус, а на третьем – перец или соль. Они редко стоят вместе, на одном столике, когда они тебе нужны. В таких кафе есть туалеты, но они не всегда работают, жидкое мыло на исходе, а туалетная бумага кончается дня за три до вашего прихода. Цены в таких кафе как в неплохом ресторане.

Я смотрю по сторонам, на сидящую в зале публику. В этом кафе, называемом «Рассвет», зал на шесть столиков. Разгар дня, и зал полон. Обычно в таких кафе завтракают, обедают или ужинают водители-дальнобойщики, семьи, едущие на море или к родственникам, те, кто едет в районный или областной центр за покупками или по делам, а также торговые представители и простые работяги, которым приходится постоянно быть в разъездах. Этот раз не стал исключением.

По левой стороне у входа сидят четверо водителей большегрузных фур. Одного из них зовут Лёней, и у него двое детей, на которых он платит алименты. Второй, Ваня, весь такой постоянно весёлый, переживает насчёт хорошенькой молодой жены, оставленной дома. Третий, пятидесятилетний Сергей Сергеевич, обеспокоен работой коробки передач, хотя сейчас он смеётся над Ваниными шутками. Последний, Тимур, ест борщ с недоваренной капустой и думает, не выплеснуть ли его в лицо повару. Вы спросите, откуда я это знаю?

Соседний столик на двоих, там сидят Надя и Антон, молодожёны, всего месяц назад расписавшиеся. Они едут на неделю к морю. Они сидят, шутят и мило улыбаются друг другу. Надя не знает, как начать разговор о том, что у неё начались задержки, ведь Антон этому явно не обрадуется. Антон рассказывает ей какой-то анекдот, который он позавчера услышал в весьма приватной обстановке от какой-то белокурой Тани. Вы спросите меня, откуда я это знаю?

Третий столик занимает молчаливая пожилая пара. Они едут с похорон матери Елены Ивановны, девяностотрёхлетней Марии Макаровны. Елена Ивановна рада тому, что мать её наконец-то отмучилась и, тем паче, не будет теперь мучить свою более старую сестру, с которой она прожила последние двадцать семь лет. Яков Петрович ест плов и радуется, что старая язва наконец-то отдала концы. Вы спросите, откуда я это знаю?

Два столика по правой стороне занимает женская студенческая команда по баскетболу из посёлка, что за триста двадцать километров отсюда. Шесть девчат в возрасте от восемнадцати до двадцати двух, а также водитель, Алексей Абрамович, и тренер, Алексей Викторович. Девчата бурно обсуждают предстоящую игру, и каждая из них мечтает затмить на поле остальных. Тренер разглядывает своих подопечных и размышляет, каковы они в постели. Водитель злится оттого, что ему надоела дорога и этот старый бабник. Вы спросите, откуда я это знаю?

Последний столик, в самом углу, занимаю я. Это моя привычка, садиться подальше от всех. Правда, не всегда помогает.

Ко мне подошла официантка Лена и принесла заказ. Расставляя тарелки, она держит во рту сигарету и явно мечтает о том, чтобы пепел упал в блюдо. Её вообще достала эта дурацкая работа, и она хочет уволиться, но её бездарный муженёк-увалень не прокормит семью один. Вы спросите, откуда я это знаю?

Вот вы когда-нибудь задавали себе вопросы насчёт того, о чём думают люди рядом с вами? Вот к примеру, о чём думает человек, с которым вы живёте? О чём думает продавец в магазине, отпуская вам товар? О чём думает сидящий рядом с вами в автобусе, кинотеатре, поезде, электричке или самолёте? Не знаете? А мне это известно.

Может быть, вы не поверите, но это так. Просто я умею читать чужие мысли. Любые мысли. Абсолютно любые. Назовите это «дар». Назовите это «телепатия». Назовите это как угодно. Может быть, это и дар. А, может, это проклятие. Не знаю, сам толком не определился.

Как это произошло, спросите вы? Как это я вдруг научился читать мысли других? Конечно, я бы мог рассказать невероятную историю о том, что меня укусил таракан, выведенный где-то в секретной подземной лаборатории. Или я попал под радиоактивный дождь. Или меня похитили инопланетяне и вшили передатчик. Вот только вы бы мне не поверили. Вы бы засмеялись, а сами подумали бы, как бы поскорее уйти. Поверьте мне. Уж я-то знаю…

Мне было тринадцать, когда это случилось. Люди в этом возрасте вообще меняются, начинают переходить из детства в юность, в них происходят физиологические изменения и всё такое. У всех по-разному, но, в принципе, согласно учебника биологии за девятый класс.

Так вот, однажды утром я проснулся от сильного шума. Мы тогда жили в стандартной пятиэтажке: семьдесят пять квартир, почти триста душ. Я проснулся с таким ощущением, как будто нахожусь на вокзале. Вы когда-нибудь были на вокзале? Вот, представьте себе картину, что в зале ожидания сидит триста человек от младенцев до глубоких стариков, и все враз чего-то говорят. А вы ещё при этом слышите каждого в отдельности. Как она вам, эта картина?

Я проснулся оттого, что услышал разговор почти трёхсот человек одновременно. Но только это был не разговор. Это были мысли. Мысли не «читаешь», как читаешь книгу. Их «слышишь». Вот я и услышал тогда мысли такой огромной толпы. Мысли о жизни, о работе, о поломанных игрушках, о любимых девушках и парнях, о телевизоре, о власти, о родне и о ценах на колбасу.

Сначала меня это сильно напугало. Напугал этот постоянный шум в голове. Я вставал, ел, ходил в школу, гулял по улицам, сидел дома и ложился спать под постоянный гвалт сотен людей. Я ложился спать и молился, чтобы наутро всё прошло, как проходит головная боль. Но нет, я просыпался и знал, о чём думают мои родители, соседи, жильцы в другом конце дома.

Вот вы помните тот фильм, где герой Мэла Гибсона научился читать мысли? Он ещё тогда обрадовался поначалу. Честно сказать, не понимаю я его…

Со временем я выяснил, что радиус моих… способностей, что ли… составляет почти пятьдесят метров. При желании можно соседний дом услышать. Со временем я научился этот радиус сокращать и блокировать «сигнал». В итоге моим пределом стали десять метров. Но тут уже никак ничего не заглушишь.