Алла Кравец - Правило номер 8. Погружение. Часть 1

По прошествии недели, вновь вернувшись на занятия в школу, Стелла, – активно пользуясь теми слухами, что стали ходить вокруг её «прогрессирующей болезни», – стала просто «отсиживать» уроки, проявляя полнейшее равнодушие к предстоящим выпускным экзаменам.

То, что Эстелла Фукс действительно серьёзно больна, одноклассники знали, по-правде, едва ли не с первого дня, как только она появилась в их классе.

Тогда, когда эта изрядно насупленная девочка среднего роста, тринадцати лет от роду, с немного резкими чертами лица, светло-каштановыми волосами, ярко-зелёными глазами и веснушчатым носом вошла в класс, нервно сжимая ладони в карманах своей осенней куртки, – как раз свежи были её воспоминания от того, что произошло с ней рядом с тем самым ночным баром. У родителей именно в эти дни, едва ли не на следующий день после того , внезапно случились какие-то проблемы с жильём (мать как-то позже проболталась, что во всём виноваты «старые дедовы грешки», и Стелла отчего-то знала, что речь шла не о деде со стороны матери, – этом невинном рыжеволосом вдовце и собирателе станинных вещиц, который иногда гостил в их квартире в том огромном многоквартирном «доме-саде», – с огромным балконом, с фонтанами и сетью обрамлённых зеленью ив прудов во внутреннем дворике, – но о деде со стороны отца, о котором в семье, почему-то, предпочитали не говорить вовсе, хотя отец как-то ранее неосторожно и обмолвился о том, что у того имелся чуть ли не собственный замок, когда тот был молод и «не замаран»).

В чём именно дед по отцу был «замаран», Стелле так и не рассказали, но она была достаточно сообразительна, чтобы и самой догадаться. «Помогли» всё те же одноклассники – не старые, новые. Вначале попытались, как это свойственно детям, поиздеваться над её фамилией: на второй же день в школе, приглядевшись, начали обзывать её «лисой», грозясь «натравить на неё гончих». Затем вспомнили и о происхождении самой фамилии, и о её корнях (оказывается, подумала тогда не без удивления Стелла, эти тупоголовые провинциалы не так уж безнадёжны, раз понимают, что к чему). В общем, дело закончилось не самым приятным образом: мало того, что у Стеллы имелись навыки занятий фехтованием, так ещё и школьная указка без присмотра оказалась лежащей рядом со школьной доской, прямо под рукой. Стелла до сих пор помнила, что на доске в тот день была изображена призма в наклонном сечении, – ибо на этот самый рисунок её швырнули в перепалке двое, – вскоре после чего и начата была настоящая «битва».

Вернулась домой Стелла в тот вечер в сопровождении отца и, как говорится, с «кровью врага своего» на одежде. Кровь удалось «пустить» самому крикливому, и крови было, правда, ну совсем немного, – однако отец был страшно огорчён, и уже глубоким вечером, подслушивая через стенку родительскую беседу (на тогда ещё нормальной, не «инопланетной» кухне), она услышала что-то насчёт «дурных генов» и «опасной наследственности».

Стычку с одноклассниками удалось каким-то образом «замять» (наверное, помог более всего тот факт, что у Стеллы во время драки оказалась чем-то порезана щека, и было принято решение, что оба ребёнка «немного вспылили», так что и виновных, в общем-то, нет), но за Стеллой Фукс с того самого дня прочно укрепилась слава начинающей маньячки. И хоть впоследствии про неё и шушукались по углам, но навыки «владения шпагой» ей больше демонстрировать никому не пришлось, так как прямых издёвок в её адрес слышно не было. Немалую роль в этом сыграл верно, тот факт, что Стелла, при всей своей детской угловатости, была довольно развита физически и вынослива, и это, – вкупе с вечно хмурым лицом, сдвинутыми бровями и непримиримой привычкой не ездить на школьном автобусе, а вместо этого ходить в школу и со школы тропами через самые тёмные закоулки парка (будто специально провоцируя кого-то попытаться напасть на неё, будто нарываясь на это), – послужило сигналом прочим детям обходить её стороной.

Итак, без того уже давно всеми давно отверженная, девушка теперь, после недели «отсидки», сократила общением с одноклассниками вовсе, – и если раньше её беседы со сверстниками сводилось хотя бы к утреннему приветствию, то теперь она стала пренебрегать даже этим.

В минуты перемен между уроками, она каждый раз спешила уйти дальше от духоты классной комнаты и от постоянных криков ровесников, – которые, казалось, не могли просидеть в тишине даже доли секунды.

Стелле хотелось сосредоточиться и подумать.

Думалось лучше всего во время прогулок, или бега.

Глядя на сосредоточенное дочкино лицо, как-то враз вспомнились вдруг в семье Фукс и занятия художественной гимнастикой, и прочее, – и теперь предложение родителей о внеклассных занятиях, казалось бы, пришлось как нельзя кстати, но Стелла, отчего-то вновь от них отказалась, прибавив, что никак не хочет из-за «этих детских шалостей» прерывать подготовку к экзаменам, а также свои походы к психологу.

Родители только плечами пожали.

«Что думаешь на этот счёт, дорогая?» – Спросил отец мать, когда та, в своём весьма фривольном домашнем наряде, более подходящем, по мнению Стеллы, в доме терпимости, нежели в столовой, убирала с нового терракотового стола ярко-салатного цвета посуду.

«Я думаю, кто-то, наконец, заинтересовался мальчиками. Она у меня недавно попросила журнал. Косметика, и всё такое».

«Думаешь, нам стоит это поощрять?»

«У нас нет выбора, дорогой. Она начала сама себе готовить, да и успеваемость вполне приличная. Видимо, выкраивает себе время для всего понемногу. Не трогай её, она уже вполне самостоятельна. Может, сменит, наконец, гардероб. Видеть не могу всей этой серости. Кстати, ты не находишь этот цвет обоев слишком бледным? Моя ассистентка из галереи говорила недавно…»

Тем временем, у Стеллы зрел в голове некий план. План мести – если сказать точнее. Она поняла, что у неё есть в руках почти все инструменты, – лишь последнего штриха не хватало (до того ноябрьского случая, с бутербродом), – но теперь в руках её было всё .

Из школы обратно домой девушка теперь ходила, нарочно выбирая самые длинные пути, – а сразу же после ужина и подготовки домашних заданий старалась поскорее улизнуть подальше из дома.

Становилось ясно, что одних парков для подготовки недостаточно, – пора было начинать исследовать местность подальше от дома.

Несмотря на столь яростное желание действия, определённой видимой цели у этих прогулок, пока что, надо сказать, не имелось. Стелле просто ходила, бегала, а когда её тело уставало – бороздила улицы быстрым шагом. Выглядело это со стороны, что и говорить, довольно странно.

Однако, для себя девушка считала эти занятия вполне подходящими.