Алла Кравец - Правило номер 8. Погружение. Часть 1

Май в этом же году выдался невероятно теплым.

Особенно приятны были майские ночи.

Месяц спустя после «апрельского скандала» (в ту самую роковую ночь, с которой начинается введение в данное повествование) Стелла шагала по улице, наслаждаясь приятной прохладой ночного воздуха.

Погода в этот погожий день была настолько мягкой, что девушка совершенно не переживала по поводу того, что нарядилась совершенно по-летнему. На ноги её были обуты лёгкие светлые босоножки, верхняя же одежда представляла собой пошитую из ткани и развевающуюся от малейшего дуновения ветерка юбку, – и такую же точно блузу, но только чуть более светлого оттенка, аккуратно подпоясанную. В темноте, подсвечиваемой лишь редкими уличными фонарями, ткань обоих предметов гардероба, казалось, даже светится изнутри.

С каждым новым совершённым ею шагом, Стелла ощущала, как плавно качаются из стороны в сторону складки почти что невесомой ткани, а так же то, как в унисон с ними, напротив, – тяжёлые волны распущенных волос пружинят вдоль её спины и плеч. Она представляла себе эту картину, – и на губах её сама собой возникала самодовольная улыбка.

Многие, вероятно, совершенно справедливо осудили бы Стеллу за ее поведение. Они бы назвали её сегодняшний наряд чересчур вызывающим для ночной прогулки, а настроение – излишне самовлюблёнными.

Стелла и сама осознавала импульсивность своего поступка. И всё же, она считала: у нее имеется повод вести себя так – вызывающе и беспечно. Её распирало огромное желание показать свои стройные ноги, свои аккуратные лодыжки, обозначить тонкую талию, распустить густые темно-рыжие волосы и накрасить ресницы своих больших зеленых глаз слоем косметической туши.

Ей всё это доставляло удовольствие впервые за прожитые годы, – потому что она, наконец-то, чего-то достигла и была готова вот-вот продолжить достигать .

…вполне вероятно – то, что случилось со Стеллой этой же ночью, явилось для неё наказанием за её странные, прогрессирующие всё сильнее, наклонности.

Текущая майская ночь, к слову, вообще-то изначально предрекала своим наступлением события необыкновенные.

Примерно за неделю до судьбоносного для Стеллы ночного происшествия, – совершенно случайно послушав выпуск новостей по радио, – она узнала о метеоритном дожде, который должен был «проходить» в небе над районом, в который входил и её город.

Событие не слишком-то её увлекло, когда она услышала о нём впервые: о метеоритном дожде сразу же начали активно судачить в школе, – что порядком поднадоело в первые же пару дней. Кроме того, ближе к концу учебной недели, Стелла встретила ещё и парочку неблагополучного вида личностей рядом со своим домом, – с плакатами, вещающими что-то о конце света. Всё это походило на начало какого-то идиотского фильма про инопланетян, и Стелла принципиально перестала обращать внимание на тот ажиотаж, что происходил вокруг.

Всеобщее беспокойство, кстати, послужило и причиной очередного скандала вечером выходного дня.

Отец Стеллы (в отличие от неё самой прекрасно осведомлённый в том, что в их городе за прошедшие пять дней произошло два весьма неприятных инцидента, главными участниками которых являлись: в первом случае – группа молодых людей возраста самой Стеллы, во втором – двое мужчин и одна женщина с не самой лучшей репутацией), – запретил своей дочери (категорически) сегодня выходить куда бы то ни было, а тем более – на ночь глядя.

Разумеется, это лишь вывело своенравную Стеллу из себя ещё больше. Она не понимала, чего это всегда добрый и покладистый, отец вдруг внезапно посуровел. Это ещё что такое?!

Разумеется, их вечерняя «беседа» прошла на весьма повышенных тонах.

Удивительным в сложившейся ситуации явилось лишь одно: девушке (буквально каким-то сверхъестественным образом) удалось, всё же, ускользнуть из дома.

Не иначе, метеоритный дождь своим чудесным излучением умел воздействовать даже на неуёмную родительскую бдительность.

Она дождалась ночи, оделась, вылезла из окна дома, перелезла через забор, и затем просто пошла вперёд, ни о чём не думая. Было влажно – на траву уже выпала ночная роса. Дом а соседей благоухали запахами цветов – обычно такое происходит летом, преимущественно в августе, но… эта ночь, майская ночь, и впрямь была очень тёплой.

Где-то вдалеке виднелось яркое зарево – но не от метеоритного дождя, это были огни города. Там, в этом городе, наверное по-прежнему находился «дом-сад», и в той самой большой квартире в несколько комнат, где обитало семейство Фукс, теперь жил кто-то другой.

Стелла поглядела мельком вправо – туда, где через дорогу, за огромным длинным полем, не виднелось ничего: лишь непроглядная тьма.

Можно было свернуть туда – там наверняка приятно пахло молодой травой, и было очень тихо. Оттуда, наверное, лучше всего будет виден чуть позже метеоритный дождь. Очень романтично, между прочим. Можно лечь прямо в траву и смотреть на постепенно появляющиеся звёзды, – когда та небольшая завеса тумана, что нависла сейчас над полем, уйдёт. Одежду она потом посушит, а обувь – вымоет.

Правда, туман может и не уйти. В таком случае, она просто вымокнет и замёрзнет, лёжа в траве. А вот если вместо этого ей пойти посуху прямо вдоль дороги, к зареву города, и свернуть в одном месте влево, в другом вправо, и пройти пару подворотен… можно выйти к тому самому месту, откуда ей стоит совсем вскорости начинать реализовывать план мести …

Спустя примерно полчаса, а может, больше, целиком увлечённая своими крайне важными, по её мнению, размышлениями, она едва не уткнулась носом в здание «Вакханалии» – одного из местных ночных баров, – не на окраине, но и не в самом городе. Где-то между, на перепутье.

При том, «Вакханалия» пользовалась бешеной популярностью именно среди «городской» молодёжи, Стелла об этом помнила.

Атмосфера внутри царила всегда характерная. Коктейль, – составленный громкой музыкой, взбалмошными криками агрессии, возбуждения, похоти и желания выплеснуть накопившийся адреналин, – буквально «распирал» стены увеселительного заведения почти каждую ночь. Те, кто регулярно приходил сюда и закрывал за собой дверь с той стороны, – как правило, на протяжении следующих нескольких часов не задумывались о том, что их ждёт завтра.

Они существовали только «здесь» и «сейчас».

Стелла искренне ненавидела это место – и тогда, и сейчас. Сегодняшним вечером (теперь-то она поняла), ей особенно не хочется находиться рядом, и сейчас, оказавшись здесь, она недоумевала тому, что она всё-таки выбрала не поле, и занесло её в этот день на эту улицу, да ещё и именно к этому дому.