Роман Сидоркин - Твари Распада

Из оцепенения меня вывели мертвяки, которые только что показались из-за угла спортивной коробки – те, которые толпились в углу. Они передвигались медленно: мышцы конечностей прогнили, так что у нас было немного времени.

Будь они свежими, мы бы тогда не ушли – они используют ресурс человеческого тела по-максимуму, этим и объясняется их чудовищная скорость и сила.

Уже не скрываясь, мы побежали вперёд – в противоположный переулок. Да, оттуда могли прийти другие. Но что нам оставалось делать?

Кошмар остался во дворе, но впереди был другой. Открытая улица, никаких укрытий. Проезжая часть пустая, местами стоят пустые машины, судя по их виду, закрытые.

Отчаяние, страх загнанного в угол зайца – это всего лишь слова. Ощущение подвешенности в воздухе. Ужас. Вот-вот в тебя вонзятся чьи-то мерзкие, гнилые, покрытые протухшей слюной зубы. Надежда на то, что у супермаркета будет стоять больше машин не оправдалась. Ведь в день Начала была пятница, все уехали за город.

Мы побежали. Просто побежали, не оглядываясь от ужаса, желая вжаться, врасти в землю, залезть в канализацию, укрыться где-нибудь. Животная паника поднималась по горлу верх, выдавливая из него нечеловеческие звуки.

На открытом пространстве нас легко могли заметить даже почти слепые из-за разложения взрослые мертвяки. Где-то раздался хриплый свистящий писк. Я повернул голову в ту сторону: разбухшая с почерневшим лицом и руками мразь тянулась к нам из какого-то переулка, наподобие того, из которого мы выбежали. А за ним медленно, но неостановимо шли другие чудовища. Жанна вскрикнула. Я махнул рукой, чтобы она замолчала.

Бег. Бег по мёртвой улице мегаполиса, где теперь только мёртвые. Страх. Страх потерять свою, раньше казавшуюся такой скучной, а теперь такую дорогую жизнь.

– Где вы были раньше?!! – заорал я в порыве неожиданного, дикого куража.

Я помню, что смеялся до слёз. Такой свободы бегать по улице и орать на прохожих, оскорблять их, а возможно и убить, у меня никогда не было. Это сводило с ума, пьянило.

Я один! Я один! Я могу делать всё, что я захочу! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-!!!

– Я свободен как Кипелов!!!

В какой-то момент мой взгляд упал на грузовичок с логотипом того супермаркета, мимо которого мы пробежали в начале. Возможно, водитель ехал как раз туда, когда увидел, что творится вокруг, вышел посмотреть или помочь кому-то, и с ним захотели познакомиться поближе новые обитатели Земли.

– Туда, – просто сказал я.

Мой скрупулёзный, сухой до судорог рационализм вернулся, вытеснив бесконтрольный порыв страшного веселья. Я начал думать. И испытал жуткое обламывающее чувство. Вот то, что движет людьми: порыв, стремление к свободе, а все логические конструкты – только средство. Всю жизнь я был подавлен, потому что не мог выплыть на поверхность общества. Но теперь его нет.

– Давай внутрь!

Я оказался за рулём «Газели», Жанна залезала с противоположной стороны, на пассажирское сиденье. И первое крупное везение в жизни: ключ зажигания оказался внутри замка – только поверни.

Грузовичок был старый, нужно было выжимать сцепление, чего я так и не научился делать в водительской школе, решив, что когда-нибудь куплю машину с автоматической коробкой передач.

Я повернул ключ, переключил передачу, стал отпускать сцепление – машина заглохла. Я вернул рычаг на место, повернул ключ снова. Сцепление, небольшое нажатие на педаль газа, машина задёргалась, закашляла и заглохла.

– Поехали! – кричала девочка.

Я посмотрел в окно – ладони вспотели от увиденного. Я стал дёргать рычаг – он не поддавался. Пришлось ударить по нему – тот же результат.

– Ёбтовюмать! – выкрикнул я и тут же вспомнил что надо делать.

Зажигание снова запыхтело, надо было плавно отпустить педаль сцепления, нажимая педаль газа. В паре метров от машины уже тащились раздутые туши горожан.

– Да!!! – заорал я, когда машина тронулась – Да, твою мать! Слава яйцам!

Мы поехали, но проблема в том, что поехали не в ту сторону. Нужно было развернуть неповоротливую машину посреди улицы в условиях, когда отовсюду пёрли мёртвые, а значит машина в процессе не должна встать, иначе всю процедуру придётся проделывать снова.

Я повернул руль в одну сторону, грузовичок поехал вправо, подождав, я начал выкручивать руль обратно.

– Смотри! – крикнула девочка, выставив указательный палец вперёд.

Я затянул с выворачиванием руля, и мы ехали прямо в винтажный фонарный столб.

– Давааай, сука!

Я ударил по тормозам, Жанна врезалась головой в панель, а я набил шишку между бровей о большой руль машины. Она опять заглохла.

Завести её на этот раз оказалось легче, но пришлось искать как втыкается задняя передача на схеме, пропечатанной на набалдашнике рычага.

Пока я приглядывался к рычагу, снаружи раздался скрежещущий звук. Мёртвые пытались влезть в кузов и царапали краску.

– Что ты стоишь, вези нас! – кричала Жанна.

Я молча продолжал разглядывать рычаг. Ещё немного и могло стать поздно.

Передача воткнулась во вращающие шестерни, машина попятилась назад, давя стоящих сзади чудовищ, подпрыгивая и хрустя костями.

Мы совсем немного проехали назад, потом я включил переднюю передачу, машина дёрнулась, я решил, что она сейчас опять заглохнет, но мы поехали.

Вряд ли нас кто теперь оштрафует за разбитый вид машины.

– Так, хорошо, хорошо, едем.

Ехали мы не долго.

Впереди показалось скопление этих тварей – такое густое, что издалека можно принять за подвижную массу биоразгалаемых отбросов. Вонь стала ощутимо сильнее.

Я зажал газ до упора, врезался в копошащуюся орду и понял, что машина скоро встанет.

Мозги, кишки, глаза, пальцы – всё мешалось и сменяло друг друга на лобовом стекле, закрывая обзор, как во время сильного ливня, только вместо прозрачных капель, покрывающих стекло мутной полосой, на нашем было скопление чёрной крови и прогнивших внутренностей вперемежку с волосами, раздробленными костями черепа и щёлкающими челюстями.

Всегда мечтал так прокатиться по городу!

Вдруг раздался резкий звук удара металла об металл, нас обоих выбросило наружу.

«Газель», облепленная со всех сторон шевелящейся, копошащейся тёмной массой, пробив чугунное ограждение, погружалась в воду одного из бесчисленных питерских каналов, а может речушки.

Нас вынесло из кабины прямо в середину течения, а то, что я увидел под поверхностью воды заставило напрячься волосяные луковицы у меня на голове в тщетной попытке поднять намокшие волосы дыбом. Всё дно было усеяно торчащими кверху, покрытыми струпьями руками. Это хватка оказалась бы смертельной, если бы мы долетели до дна. Но нас внесло в воду под углом, так что мы как камни, брошенные «лягушкой», прокувыркались по воде и долетели почти до противоположного гранитного берега канала или речушки.