Алекс Мрит - Путь

Дойдя до вокзала, я решил пойти в другую сторону, где виднелся старинный мост. Под мостом кое-где стояли лотки, тут же на старом тряпье или кусках картона спали полуголые люди. Некоторые из них напоминали бомжей, другие походили на аскетов. Старики, женщины, дети. Они здесь готовили еду, спали и разговаривали. Было совершенно непонятно, то ли они здесь живут, то ли нашли временный приют. У них не было практически нечего. Минимум одежды, какое-то грязное тряпье. Таких людей я потом видел сотни, тысячи. И это если не считать тех, которые ютились в каких-то настолько жалких лачугах, что их и трущобами назвать было нельзя. Они были сложены из чего попало с крышей кое-как заделанной рваными кусками полиэтилена и для крепости прижаты камнями. Я смотрел на этих грязных людей, обмотанных старыми тряпками. Они не выглядели несчастными, вероятно стоически и по-философски воспринимающие свою участь. С западной точки зрения у них не было будущего. Их жизнь вряд ли изменится к лучшему, и они как никто другой понимали это. Эти люди не корили злой рок, фатум. В Индии слово карма проникает в сознание с молоком матери и любой ребёнок независимо от кастовой принадлежности понимал некую предопределённость своего будущего. Современные эзотерики по-разному трактуют карму: некоторые считают её неумолимым роком, жёстко и однозначно предопределяющим жизненный путь человека. Другие уверяют, что «плохую» карму можно «почистить» и жизнь засияет золотыми красками. Много разных мнений и суждений, порой весьма нелепых и абсурдных с точки зрения человека, хоть немного разбирающегося в данном вопросе.

В Индии простые люди верят в предопределённость судьбы и как следствие стоически принимают свою жизнь и место в обществе. Они молятся различным Богам, понимая, что высшие силы способны изменить их нынешнее положение, а хорошие поступки позволят рассчитывать на благоприятное рождение в следующей жизни. Правда это часто не мешает им предаваться грехам, так как дурные страсти и мысли оказываются сильнее, находя лазейку в уме и используя человеческие слабости. В последующем, посещая различные места и видя жизнь разных людей, я заметил, что подавляющее большинство из них совсем не проявляет личной активности для саморазвития и изменения своей жизни к лучшему. Они совершают обряды и молятся Богам, чтобы те ниспослали им счастье и удачу, веря и ожидая благоприятных изменений. Я больше привык к людям с западным мировоззрением, которые ни во что и никому не верят, полагаясь на себя, на свои связи и родственников. Если и обращаются к Богу, то скорее для самоуспокоения – хуже не будет, может что-нибудь это и даст. У нас Эго правит бал и каждый пытается пробиться повыше, не обращая внимания на такой «пустяк», как духовность – сначала надо больше урвать, заработать, занять пост повыше, а потом уже можно будет и о душе подумать, проявив таким образом некую слабость. Поэтому люди западной культуры несмотря на наличие религий остаются совершенно бездуховны, веря по большому счёту лишь в могущество доллара или золота. Используют возможности, как для собственного развития, так и для того, чтобы проявить себя. О судьбе вспоминают лишь в случае большой беды, стеная и коря Бога за несправедливость. Большая часть населения Индии живёт просто в ужасных условиях, и ситуация практически не меняется к лучшему. Люди не верят в себя, в свои силы и возможности. Немалую роль здесь сыграла и кастовая система, часто лишающая умного и талантливого человека реализации своего потенциала. Изначально, в очень давние времена, люди с определёнными целями, желаниями и способностями рождались в определённых семьях, которые могли им дать то, что им было нужно. Четыре касты и множество подкаст. В современном мире, в эпоху Кали-юги, именуемую ещё мрачным веком все касты перемешались, начался хаос. Дети рождаются не в тех семьях, которые могли бы дать им то, что нужно. В семьях кшатриев рождаются шудры, которые впоследствии и правят страной, занимая руководящие посты. Психология шудр – жажда грубых удовольствий, отсутствие добропорядочности и морали, хапать, не зная насыщения стала превалирующей в правящих кругах. В семьях брахманов рождаются вайшью. Как следствие – духовность и наука становятся все более коммерческими, деньги решают всё, затмевая цели и идеалы. Интеллектуалы, духовно богатые люди, смелые и лидеры рождаются в семьях более низких каст, не получая возможности реализации своих качеств и талантов. Кастовая система, хотя официально и упразднена, однако для того, чтобы получить хорошее образование и преуспеть в жизни необходимо иметь высокую касту. Здесь напрашивается сравнение с нашей страной – дети из богатых семей имеют больше возможностей. Деньги, связи, лучшие учебные заведения. Но это лишь поверхностное сходство. В большинстве стран мира имея таланты и личную силу в принципе можно реализовать свои возможности в какой-то сфере. Здесь такая возможность отсутствует.

Несомненно, что такой путь развития страны не является наилучшим. Это понимает любой, кто хоть раз побывал в Индии. Я имею в виду не курортные места, которые ориентированные на богатых туристов.

Время близилось к вечеру, и я взял рикшу, чтобы добраться до старого вокзала в Дели. Путь был не близкий и пролегал мимо множества достопримечательностей, описываемых в путеводителях для туристов. Езда по загруженным транспортом улицам была экстремальной. Рикша то бешено гнал, когда видел перед собой хоть какое-то свободное пространство, то также резко тормозил в последний момент, останавливаясь в каких-то нескольких сантиметров от чужого бампера. Если между рядами образовывалась щель, то в неё обязательно следовало всунуть переднее колесо. Также вели себя и другие участники дорожного движения. Особенно активными в перестановках, объездах и обгонах были мотоциклисты, которые изящно лавировали в узких пространствах. На многих машинах боковые зеркала были сняты. На некоторых даже легковых машинах стояли защитные приспособления вроде наших «кенгуринов». Это неудивительно, так как задний водитель останавливался практически впритирку. У многих наших водителей случился бы шок, остановить кто-нибудь в такой опасной близости от его бампера. Поездка по дорогам Дели больше напоминала какую-то захватывающая увлекательную игру, чем способ добраться из одного места в другое. Водители бесконечно что-то высчитывали, прокручивая различные схемы. Здесь каждой ставил перед собой цель максимально продвинуться вперёд и использовал для этого все возможности – прижать соседа сбоку, чтобы он сдался и вынужден был тебя пустить, подрезать, прижаться как можно ближе к переднему, да и много чего ещё такого, что не придёт в голову не одному нормальному водителю в России. В то же время нельзя было допустить и то, чтобы кто-то из соседнего ряда обогнал тебя. И так на протяжении всей поездки. Как я уже упоминал ранее, перекрёстки были отдельным случаем – транспорт разгонялся перед перекрестком, чтобы затем все потоки и каждый в отдельности вперемежку разъезжались друг с другом. Разгоны и торможения, втискивания и увёртывания, обгоны и подрезания, объезд пешеходов, выскакивающих из-под колёс. Я едва успевал увидеть хоть что-то из мелькавших достопримечательностей, вцепившись в металлический поручень и стараясь не вывалиться из открытой с обеих сторон повозки. Ради такого экстрима стоит посетить Дели ещё раз, подумал я, вылезая наружу и надевая тяжёлый рюкзак. Старый вокзал по внешнему виду не сильно отличался от нового, разве что, кассы были на виду. Огромная толпа галдящего народа штурмом брала единственный вход, оборудованный рамкой металлоискателя. Перед рамкой надо было крупные вещи положить на специальный транспортер, чтобы они досматривались отдельно. Разумеется, там каждые несколько минут возникал жуткий затор и стоявшие рядом полицейские свистками и криками подгоняли собравшихся. В зависимости от ситуации они то требовали, чтобы пассажиры складывали вещи на транспортер, то напротив запрещали это. Такой суеты и шума, как на этом вокзале мне ещё не доводилось видеть. Через рамку я не пошёл, догадываясь, что на самом перроне лучше не будет и прилёг, как и все остальные на полу в зале, постелив под себя предусмотрительно взятые из России специальные туристические пенки-сидушки. Время до отхода поезда было предостаточно.