Екатерина Ландер - Небесная канцелярия

Мокрые снежинки дождем сыплются под капюшон и налипают на стекла, и через какое-то время я уже ничего не могу различить за бесформенной растаявшей мутью.

Останавливаюсь, неумело обтирая и елозя ими по глянцевому подолу куртки, чтобы смазать воду, и только тогда, подняв глаза, замечаю на другой стороне набережной, возле Дворцового моста, ее .

Первородные Сновидения несложно отличить в толпе. Застывшие возле фонарных столбов, вывесок и цветастой рекламы фигуры, ловящие на себя скудный свет, смотрящие застывшими глазами вдаль. Люди обтекают их, как вода внезапное препятствие, не сбивая шага. Они не видят их. Даже я иногда различаю их с трудом, хотя тренировался уже два года.

На миг меня снова, как в первый раз, несколько лет назад, охватывает щемящий ужас, заставляющий на мгновение замереть на месте. Сзади кто-то тут же налетает в спину, не заметив вынужденной остановки, и бурча под нос резво меняет курс, но я не обращаю внимания.

Застывшая возле фонаря фигура в светло-розовом пуховике метрах в двадцати от меня. По виду со спины – девушка. Не люблю я так. С девушками всегда сложней, сам не знаю, почему.

Площадь окружена проезжими дорогами, и чтобы попасть на мост, нужно еще какое-то время топтаться возле пешеходного перехода. Все это время, пока иду, топчусь, жду и снова иду, меня гложет изнутри беспричинная боязнь. А еще надежда. Подхожу ближе, в душе все еще зыбко надеясь, что на этот раз повезет и все пройдет спокойно. Так тоже случается. Редко.

Большинство, конечно, не верит ни единому слову, стараясь сбежать, предварительно закатив истерику. Мне их искренне жаль, но в Правилах все продумано пункт-по-пунктам для этого случая.

Обойти их нельзя.

Я смотрю на девушку. Она совсем мелкая, едва ли мне по плечо. Вязаная шапка с игривым помпончиком сбилась набок, светло-розовая куртка пропиталась водой от растаявших снежинок. Длинные ресницы в ворсинках налипшего снега, круглые щеки с румянцем и улыбка до ушей, счастливая. Ловит ртом снежинки, как маленькая, неподвижно глядя на проносящиеся в луче фонаря снежные искрящиеся снежные созвездия.

Она замечает меня, только когда я оказываюсь совсем рядом, дотронувшись до ее плеча. И только тогда я сам замечаю ошибку.

– Простите, – гляжу поверх очков, мгновенно сбрасывая руку. – Обознался.

«Досада!»

Стараюсь как можно быстрее убраться оттуда, в темноту пешеходных дорожек и застывшего озера под бетонными арками, где темная вода влажно лижет изнутри подтаявший лед.

Спину преследует ощущение открытого и живого взгляда.

Огромные, удивленно-доверчивые, сверкающие чистотой глаза. Я не разглядел даже их цвета, но мне хватило и этого. Взгляд, вынимающий душу, чтобы погладить и вернуть на место. Ничего не просящий и ничего не требующий взамен. Только открытая, кристальная искренность, разметавшаяся искрящимися лужицами под ресницами.

Дежурство подошло к концу. Я тихо вклиниваюсь в собравшуюся на автобусной остановке толпу.

Пластиковый навес жмется на обочине, обдуваемый всеми ветрами, какие только можно найти в округе, а сверху подступают дома, исполосованные светом туманящего бордово-красного неба.

С разных сторон я слышу отголоски разговоров. Никто не обращает внимания на меня. В салоне автобуса я утыкаюсь в угол у подтаявшего окна и прикрываю глаза. Гоню мысли, одновременно удерживая их образ на периферии сознания. Странная игра в баланс, позволяющая скоротать время.

Сбоку в плечо упирается разлапистая еловая ветвь, выбившаяся из упаковочной сетки. Грузный усатый мужчина держит дерево в охапку, и в плотном от дыханий воздухе салона распространяется соленый острый запах хвои. Бабушка дремлет на сиденье рядом, две симпатичные девчонки звонко болтают, уцепившись за поручни на дверях. Ничего необычного…

Я замечаю его случайно, вынырнув из укрывшего теплом сонного оцепенения. Первородный Сон, аккуратно причесанный мальчик с застенчиво сдвинутыми плечами и нежным взглядом беззлобного «маменькиного сынка», нескладный подросток. В куртке защитного цвета.

Курносый нос с крапинками на самом кончике, темный хохолок на голове и девчачьи загнутые ресницы никак не вяжутся с иступленным выражением неживого лица, когда он застывает на месте, точно вкопанный, пялясь на свет.

Словно загипнотизированный, уставился на светящийся экран планшета в руках стоящего рядом парня. Неподвижный, непонимающий, растерянный.

Оглядывается иногда по сторонам, точно встряхиваясь, – беспомощно и ласково, проблесками живого блестящего взгляда, ловит обрывки чужих, пересекающихся на нем, но мимо него, и снова замирает, переваривая полученное.

Меня прошибает озноб, мелкими мурашками скатывающийся по спине. На этот раз ошибки быть не может – слишком явные признаки.

Автобус тормозит. Люди механически подтягиваются к выходу, флегматичный парень с планшетом стягивает наушники и гасит экран, и это действует как щелчок по клавише воспроизведения.

Мой Сон встряхивается, качнув головой. В глазах, набравших бледного неестественного сияния, я замечаю недоумение. Будто спящего неожиданно встряхнули за плечо, заставляя опомниться. Потом взгляд проясняется, заглатывая свет внутрь себя, и через секунду ничего не напоминает о том, что происходило раньше.

Оживленная толпа скапливается у дверей, мимоходом совершая еще кучу лишних движений. Образуется небольшая давка. Сон, продолжая бесцельно смотреть перед собой, вклинивается в общий поток, и я едва не теряю его из вида, прежде чем оказываюсь на улице. После разморившего тепла тесных дыханий даже самый слабый холод начинает самозабвенно драть щеки, но я уже не обращаю внимания.

Темный силуэт мелькает в десяти шагах: темная куртка и вжатая в плечи голова, тонкие ноги в несоразмерно больших, увесистых ботинках. Каждое движение выглядит немного резким, стремительным. Пружинистым и легким. Он совсем еще маленький.

Мне жаль его, хотя жалеть уже поздно.

Сон сворачивает с внешней улицы в узкий, а я иду за ним.

Здесь темно. Снег надутыми ветром кучками скапливается вдоль стен без окон. Шагах в пятнадцати та, что по правую руку от меня, неожиданно обрывается, обнажая взгляду пустынный двор-колодец.

Я резко ускоряю шаги.

– Отдел Снов! Просьба пройти за мной для разъяснений! – стандартизированная, чопорная, замусоленная до отвращения формулировка, нужная, кажется, лишь для того, чтобы ввести в ступор. Сон оборачивается, резко замирая на месте, а я останавливаюсь в паре шагов. Мне нужна реакция.

Я жду его реакции – это первое Правило.

Парень смотрит на меня спокойно и жалостливо, с немой печалью и как будто укором в том, чего я не делал. Я не убивал его: не сбивал на машине и не подталкивал сделать шаг с окостенелой промерзшей крыши, не звал походить по льду проруби и полазать по перекрытиям ветхих заброшек. Я ничего этого не делал, но он смотрит так, будто я во всем виноват.