Валерий Туманов - Блаженство кротких

– А как Семёныч появился, это почитай дней десять прошло, так я ему и рассказал. Да и то не сразу. А через пару дней, как вспомнилось. Чаёвничали мы. А до этого кому рассказать? Митьке алкашу? У того одна водка на уме. Я б его метлой поганой гнал, пока он базу не спалил по пьянке. Да Семёнычу он племянником приходится, вот и пристроил ко мне в сменщики.

– И что сказал Семёныч? – перебил Сдобников, глядя исподлобья.

Рассказчик осёкся и удивлённо вскинул брови. – Извиняюсь, товарищ старший лейтенант, заболтался. Так вот, Семёныч мужик грамотный, отставной подполковник МЧС, – крепкий старик вскинул указательный палец с треснутым желтоватым ногтем, – Он мне и сказал, что мол агентство это, по безопасности авиаперевозок, розыском не занимается, мол у них даже подразделений таких нет, это мол дело полиции, или спецслужб.

– Они вам документы показали? Удостоверения?

– Вот тут я промашку дал, – он досадливо колыхнул седой шевелюрой и стукнул кулаком по колену, – Не спросил даже. Быстро всё завертелось. Когда я из ворот вышел, у них уже лодки на воде стояли, приборы на берегу разложены. Их человек десять было, ребята спортивные, крепкие. На двух больших черных машинах. Старший у них, мужик представительный, виду военного, назвался начальником оперативного отдела этого самого агентства. Сказал, что по их информации, на территории базы преступники спрятали бортовой самописец, похищенный с разбившегося самолёта. Расспросил меня. А я ни сном, ни духом. Пару часов они реку утюжили эхолотами. Металлоискателями берег прошли. Лес прибрежный обшарили, двор, гараж, в подсобки заглянули, а один даже на чердак слазил. Ну я поверил, помогал чем мог.

– Пропало что-нибудь? Имущество пострадало? Претензии к ним имеете? – недовольно спросил лейтенант с красными слезящимися глазами и высморкался в платок.

– Претензий никаких. Уехали честь по чести. Попрощались. С тех пор я их больше не видел, уже и позабыл бы. Да дня два назад – я в кухне хозяйничал, вижу в окно – машина, синяя, легковая. Да мимо ворот, сразу к причалу. На порог вышел, гляжу – мужик с девкой. У девки в руках лопата, а у него пешня вроде – не разглядеть. Меня увидели, и к машине. Пока я до ворот дошёл, они уж и проехали. Номер я разглядел и записал.

– От нас отец чего хочешь?

– Чтоб заявление приняли.

Старший лейтенант Сдобников откинулся на спинку кресла, растёкся ядовитой ухмылкой и дёрнув головой, метнул взгляд на сморкающегося лейтенанта. Тот скомкал платок и гундосо спросил, – О чём? О чём заявление, Василий Захарович, если ничего не случилось?

– Э нет, господа-товарищи полицейские, так не пойдёт. Непорядок. Я сам из староверов буду, привык по совести да по закону. Всю жизнь лесником да лодочником – работа ответственная. Сейчас вы говорите – зачем заявление, раз не случилось. А как случится, так следователь с меня спросит, чего мол сразу не заявил. Да и Семёныч велел написать. А он мне начальник.

Лодочник надел очки, расправил сложенный листок с ровными крупными строчками, и решительно придвинул его Сдобникову.

Сидя во главе стола, Полежаев протянул распечатки опоздавшему Ерохину.

– Ира в оперативной базе нашла. Выложили вчера, в семнадцать двадцать.

Сергей жадно глотал скупые строки: «113 отделение… лодочная станция «Морена»… агентство по безопасности авиаперевозок… бортовой самописец… две черных машины… синяя «ауди»… лодочник Петров Василий Захарович…»

– Надо пробить «ауди». И ещё – надо позвонить этому Петрову, – скороговоркой выпалил он.

Полежаев довольно расплылся, сцепив ладони на затылке и откинулся в кресле.

– Пробили. Старенькая лада Калина. В общем, номера краденые. А за лодочника ответил Сдобников из сто тринадцатого. Петров у них телефон забыл.

Ерохин сверкнул глазами, – Юра, помчали! Надо поговорить с этим лодочником. И сюда его для фотороботов.

Правая створа ворот, с виду закрытых, распахнулась порывом ветра и с размаху врезала по коричневым доскам забора лодочной базы. Бесхозно брошенные ворота изменили планы.

Два ряда ловких прыжков по укатанной щебёнке. Угол большого деревянного здания. Сергей пригнулся, проскочив под окном, и выпрямился, взлетая по ступеням.

Полежаев толкнул незапертую дверь, и они проскочили не столкнувшись, как два зубца шестерёнчатого механизма. Стволы по сторонам.

Дом оказался пуст. Выйдя, они направились в разные стороны двора.

– Серге-ей! Сюда! Он здесь!

За приоткрытой дверью тёмного ангара, у возвышавшейся на опорах пластиковой лодки, он разглядел затылок присевшего на корточки Полежаева.

– Готов, – обречённо сказал тот, убирая пальцы с шеи лежащего навзничь старика, из-под которого растекалась лужа белой краски со зловещим бардовым пятном.

Сергея затрясло в бессильной злобе. Он излился отборным матом куда-то вверх и грохнул по стене ангара.

На слегка одутловатом лице Полежаева проступили красные пятна.

– Утечка? – растерянно бросил он.

Эхо ангара исказило надрывный голос майора Ерохина.

– Это же закрытая оперативная база! Со слов Степанченко она даже не связана с интернетом. Всего один какой-то шлюз…

– Надо вызывать криминалистов, – гулко сказал Полежаев, – Звони Байкалову. И Варёный пусть тоже едет.

– На полу следов не обнаружено, – деловито отчитывался Байкалов, – Выстрел один, в лоб, сверху вниз. Старик сидел на стульчике и красил лодку. …Откатать протекторы попробуем, но трава…

– За базой надо установить наблюдение. Круглосуточное, – уверенно сказал Полежаев.

Ерохин почесал макушку. – А смысл? Они сюда не вернутся.

Вареный согласно кивнул.

– В заявлении сказано, что приезжали две группы: на черных внедорожниках и на синей ауди. Вероятно, между собой не связаны. Лодочника устранили либо первые, либо вторые, – аргументировал Полежаев.

– Либо третьи, – тихо промямлил Ерохин.

– Что?

– Нет, ничего. Я тебя услышал, логика есть. Обратимся к «небесным очам», пусть гоняют дроны, – он безнадёжно махнул рукой, – Поехали в Управление.

Юрий недовольно посмотрел на Ерохина. – Пока первый дрон не зависнет над базой, я отсюда не уеду. Так что, давайте без меня.

– У тебя ноги мокрые, уже третий час как в холодную воду оступился, – строго произнёс Сергей, – Ты хоть носки выжал? – и немного подумав, добавил, – Остаётся капитан Варёный!

Багровый Полежаев втянул голову в плечи, и прорычал, – Хорош включать большого начальника! Я сказал останусь – значит останусь!

– И чёрт с тобой! Оставайся! – рявкнул Сергей тем же тоном.

Хануфа не сразу понял, отчего сорвавшиеся на бег люди – высшая знать Египта, сгрудились левее храмовых ворот, где только что завершилась молитва. Они наваливались на спины друг друга, как стая скарабеев, учуявших навозный шарик в бесплодной пустыне.