Александр Титов - Души

К старому бараку подъехали на полшага обогнав ночь. Я изнывал на заднем сиденье. Каждый ухаб неровной дороги отразился на мне. Одежда пропиталась кровью и оставила на обивке мокрый след. Водитель не заметил этого. Его волновало не умру ли на его глазах. Комиксы к такому не готовили. А я знал, что доживу. Боль лишь ещё один признак жизни. Может потому меня больше беспокоил испачканный салон. Теперь придётся его чистить. А то и менять.

Водитель помог выбраться. На левую ногу опираться не получалось. Сразу передёргивало и норовило разогнуть в другую сторону.

Квартал проституток умел приветствовать гостей. Сегодня по программе полуголый мужик в одних семейниках. Он еле держался на ногах, но вывалил на балкон третьего этажа и орал во всю глотку. Руками крепко ухватился за ограду. Но она уже шаталась.

Внизу собрались люди. Следили за чудаком с интересом, обсуждали его неприглядные складки. Кто-то поддерживал, другие подтрунивали. Одна снимала на телефон в ожидании лайков.

– Чего он там надрывается? – спросил я.

– Говорит, обокрали его, а потом плату потребовали. – ответила девушка из толпы.

– Вы все мерзкие шлюхи! – Кричал мужик. – Последние штаны с…

– И что, правда украли?

Я не имел ни малейшего желания влезать в их проблемы. Не мои это обязанности. Своих проблем хватало. А на десерт – Даная. Моя старая подруга и одноклассница. Мог ли я своим носом вездесущим пошатнуть её авторитет? Разве что самую малость. Но дружба меня сдержала.

– Верните мои деньги, бл*ди! Сколько можно над человеком измываться! – не унимался мужик.

– Да кто её знает? – ответила мне девушка. – Анжелика раньше она никого не кидала. Хотя бывало всякое.

– Заканчивай концерт, голодранец! – подтрунивала дама с пышными формами.

– Ты мне не указывай! Деньги мои верните! Зарплату всю увели! Мне жрать теперь не на что!

Балкон и сам уже качался. Трезвый бы замер в страхе, ушёл бы оттуда, пока не поздно. А мужик наоборот раскачивал ещё больше. Сильнее. Как безумный стремился обрушить его.

– Остановись! – призвал его я.

Опоздал. Под оглушающий визг балкон не выдержал. Отломился. С грохотом пол провалился на этаж ниже. Осталась только ограда. И мужик её не отпускал. Он протрезвел в один момент, но слишком поздно. Завис над землёй и с жадностью отсчитывал последние секунды. А толпа отстранилась, но с нетерпением ожидала трагедии.

– Я не хочу на это смотреть.

Шепнул я водителю. Тот откликнулся не сразу. Слишком увлёкся. Но я дёрнул его за рукав. Если хочет зрелище, пусть идёт в кино.

Уже в подъезде мы услышали, как охнула толпа и что-то грохнулось на землю. Водитель тоскливо обернулся. Досадно ему было, что развязки не увидел. А я прислонился к стене перевести дыхание. Оставил на потрескавшейся зелёной краски сочное кровавое пятно.

Поднялись на третий. Каждая ступень становилась горой и приходилось её штурмовать. Как скалолаз, я пыхтел и отдувался. Карабкался в обнимку с перилами всё выше и выше. Вершина казалась недостижима. Но последний Эверест покорился и мы оказались перед обшарпанной коричневой дверью. Я уже совсем повис на водителе и еле держался на ногах. В глазах то и дело темнело, коленки дрожали.

– Ваня! Сколько я тебе говорила не бродить по притонам!

Даная распахнула дверь прежде, чем я нажал на звонок. Я знал, что она меня ждала. Это её главная черта. Знать всё заранее. Даже когда в седьмом классе я ей вручил пожухлый букет тюльпанов и пригласил в кино. Тогда она рассмеялась. Сказала, что пойдёт, но уже в кинотеатре я встречу свою судьбу. И ведь права была. Катя сидела рядом и весь сеанс мы проболтали о всякой всячине. Не помню, что за фильм тогда шёл, но никогда не забуду, как экран отражался в её глазах. Как на щеке, на шее её игрались цвета взрывов. Даная не обиделась ни на секунду, но я долгие годы выпрашивал её прощения.

Так же она предсказала и Катину смерть. За месяц до того самого дня она позвонила. Через слёзы просила не лететь в командировку, отговаривала как умела. Но Катя не согласилась. Либо карьера, либо вера в гадалкины сказки. Так стоял вопрос. И Катя выбор сделала. Кто бы мог её винить? Но я винил. Я слишком хорошо знал Данаю. Даже когда она перестала одеваться и поселилась в квартале проституток. Быть может я единственный остался тогда уверен в её здравомыслие. И Катю я винил за вечное неверие. Только что теперь могло это изменить?

– Не угадала ты, мать. Не в притоне, а в кафе. – ответил ей с ехидной улыбкой.

– Да? – она задумалась и между прочим добавила: – Значит это в другой раз будет.

Я ввалился в квартиру. Без спроса, не ожидая приглашения. А водитель застыл на месте. Он с открытым ртом рассматривал её упругое тело. И ей это нравилось. Сладкая победа маленького безумия.

– Ты не пригодишься. Иди на кухню. – сказала она ему. – Не забудь поздороваться. Его зовут Зеша. А ты, Ваня, проходи в гостиную. Раздевайся.

Я послушался. Прошёл в небольшую комнату с пузатым телевизором и лесом горшочных цветов. Воздух от этих джунглей стал таким же влажным и тяжёлым, как в гуще экваториальных лесов. От него голова закружилась ещё больше.

Стянул с себя куртку. Обидно даже. Пули прошли между пластин. Зря их таскал получается.

Следом снял рубашку. Бросил на пол и свалился сам. На диван перед телевизором. Между фикусом и филодендроном. Даная шуршала за дверью.

– Здравствуйте, Зеша. – прозвучал за стеной растерянный голос водителя.

Он не понимал, с кем говорит и зачем. Стоило ему объяснить. Речь шла о фонаре за окном. О его плотном жёлтом свете, проскальзывающем через распахнутую форточку. Даная уверяла, что он живой. Рассказывала, что скоро понесёт от него спасителя. Никто не мог представить, как это должно случиться. И никто в это не верил. Кроме меня. Даже самые дикие небылицы, сказанные Данаей, сбывались. Глупо спрашивать, как оно случиться. Всё равно не угадаешь.

– Лежишь уже? Хорошо. Сейчас я буду делать тебе больно. – она принесла несколько пыльных банок и пакет с красной смесью. – Не думай, что мне это не нравится, но кричать я тебе не позволю. У нас в соседней квартире дети маленькие. Так что пожуй вот это.

Сунула мне в рот ложку вязкой жижи. Горькой, тошнотворной. Я попытался выплюнуть её, но не смог. Она стекала по горлу, наполняла желудок приятным теплом. А через секунду по всему телу пробежала волна. Начало покалывать. Сначала в пальцах ног, потом выше. Дошло до шеи и только тогда я понял, что не могу пошевелиться. Боль не утихла, даже наоборот как будто усилилась. Хотелось прижать рану рукой. Повернуться поудобнее.

Даная могла дать обезболивающее. Она знала сотню зелий, убирающих самую сильную боль. Но не дала. Любила издеваться.

Предчувствие заставило отвести глаза. Я разглядывал жёлтые пятна на белом потолке. Личная замена облаков для затворницы. Жить под самой крышей наверно не самое милое дело. Особенно если знать, как они любят обваливаться.