Александр Титов - Души

В телевизоре жалобно рассказывали о неудачной любви. Очередная мелодрама, снятая чуть ли не на телефон. Как их смотреть только можно? Хотя сюжет западных фильмов не лучше. Просто они западные, вот и смотрят их охотнее. Все промахи списывают на перевод, отвратительную актёрскую игру называют талантливой. Так и получается, что одни срывают миллионные кассы, а другие крутят около полуночи.

Только я нашёл благодатную тему для ворчания, отвлёкся от боли, как почувствовал в себе лишнее.

Острыми, как спицы, пальцами, Даная влезла в рану на боку. Обжигающая боль заставила меня крикнуть. Если бы не зелье, я именно так бы и поступил. Но я не мог. Даже мычать получалось едва слышно. А она ковырялась. Долго. Вводила пальцы всё глубже. В какой-то момент мне представилось, как она пронзает меня насквозь. И я даже не мог на неё посмотреть. Голова не поворачивалась, как бы не старался.

– Вот и первая пуля.

Она поднесла к моим глазам окровавленный кусок железа. Задержала, чтобы получше рассмотрел. И убрала только когда несколько капель упали на щёку.

Теперь настал черёд второй дырки. Даная пересела ближе. Я поймал её глазами и не отпускал ни на секунду. Уловил запах её мыла. Цветочного. Она ведь только из душа вышла, когда мы заявились. А теперь от чистоты не осталось следа. Влажное от пота тело, в маленьких красных капельках моей крови. Волосы, измазанные в тот же цвет по краям. И только этот запах мыла остался доказательством чистоты.

Как же больно! Она снова вонзила в меня свои стилеты. Нахмурила брови и пристально смотрела в одну точку. Ковырялась ещё дольше. Раз за разом задевала кость. Мне бы крикнуть матом. Как бы легче сразу стало. Но нет. Ведьма на то и ведьма, чтобы издеваться над людьми.

– Во какая! – опять она сунула мне пулю почти в самый нос. – Повезло тебе, что кость не задела.

«Хорошо везение.» – подумал я в ответ.

– Ладненько. Теперь чуток поколдуем, и свободен.

Она отпила из одной банки больше половины. Встала, пробубнила под нос какой-то несвязный бред, пару раз прыгнула на месте и хлопнула в ладоши. Потом насыпала горсть красной смеси на ладонь, взяла в рот и туда же добавила немного мутной жижи из другой банки. Долго и тщательно пережёвывала, болтала между щеками. В конце концов выплюнула на руку получившуюся кашицу. Смазала ей обе раны. Растёрла. Может даже слишком тщательно. Чтобы сделать ещё раз больно. А потом открыла мой рот и вытряхнула туда остатки. Я боялся, что опять какая-нибудь дрянь. Но нет. Сладенькая. По вкусу похожая на инжир. Она таяла на языке как сахарная вата.

– Ну что, Ветров. – строго сказала Даная. – Пока я тебя реставрировала, Маша таки сказала Максиму, что беременна от Влада!

– Что? Кто? Кому? – не понял я. Даже не заметил, что снова могу говорить

– Да… – махнула рукой Даная. – Долго объяснять. Я тебе сейчас рубашку найду. А потом чай будем пить. Тебе стаканов десять надо. Не меньше.

Пока она обыскивала шкафы и сундуки, я смаковал последние нотки инжира. Хотелось ещё. Это как с любой вкусной конфетой. Одной всегда мало.

А боль постепенно уходила. Она ещё на несколько дней останется слабым отголоском, а потом и вовсе пройдёт. Это лучше больниц. Операции там безболезненные. Но потом замучаешься уколы делать.

Хорошо, если есть проверенные ведьмы. Но их так мало. Всё больше шарлатанок и мошенниц. Потомственные, степеней и ступеней разных. Раньше был один институт колдовства и никто не сомневался в его выпускниках. Теперь же десятки, если не сотни. Академии, колледжи, университеты. Чего только нет. А выпускники шалфей от шафрана не отличат.

– Мужского ничего не нашла. – Даная вернулась с голубой кофтой. – Но есть у меня вот такая. Она, конечно, к твоим глазам не очень подходит. Если тебя это вообще волнует.

Меня не волновало. Подумаешь, женская. Наготу прикрыть можно и пальмовыми листьями. Разве можно уязвить аборигена далёких островов этим? Сказать ему: «Вы сегодня одели женские листья». Абориген не поймёт. Просто смерит спросившего непонимающим взглядом и, не ответив, побежит по своим делам. Главное, чтобы движений не сковывало. А мода – просто добровольное ограничение. Как и любой стереотип.

Я оделся и прошёл на кухню. В маленьком квадратике с трудом размещался стол, плита и холодильник. Свет включать не требовалось. Фонарь справлялся лучше. Он наполнял Зешей комнату, доставая до самых потаённых уголков. Таким ощутимым, живым. Он, казалось, мог говорить, стоило только прислушаться.

Водитель сидел за столом, увлёкшись телефоном. Когда я появился в двери, он посмотрел на мой вид и с трудом подавил смех. Ну и пусть. Даже если бы рассмеялся, я не обиделся бы. Он сегодня заслужил.

– Иван Петрович, как вы? – спросил он, поднимаясь.

Я сел.

– Дырок во мне лишних больше нет. С этим можешь поздравить. Теперь надо чай попить. Стаканов десять.

Водитель поспешил ставить чайник на огонь. И Даная вошла с первыми пузырьками.

– Уже закипает? Очень хорошо.

Она извлекла из-под стола ещё один табурет и села, перекрыв выход.

– Значит говоришь не в притоне тебя ранили? Странно. Я этого не видела.

– Может не обязательно видеть всё?

– Про всех – не обязательно. Но ты не все. Ты был у меня как на ладони. Я видела каждый твой шаг до самой смерти.

– Ты не говорила никогда, что видела мою смерть. – перебил я её. Слишком это важная часть, чтобы говорить о ней вскользь.

– А зачем?

– Как это зачем? Предупредить. Может получиться исправить что-то.

– Ветров. Ну какой ты иногда дурак бываешь. Смерть не обманешь. Я столько раз пробовала и ни разу не получилось. Будущее, как оказалось, такое же неминуемое, как и прошлое. Знаешь такую поговорку «Что было – то было»? Ну вот «Что будет – то будет» так же верно.

Чайник закипел. Даная встала, расставила три чашки. Протиснулась между водителем и холодильником. На секунду замерла. Лукаво глянула на него. Зажатого, вытянувшегося в струну, с волосами, горящими светом фонаря. «Так-так» прошептала еле слышно. Но опомнилась и потянулась за чайником.

Аромат чая с бергамотом осел испариной на стекле. Из сладкого оказалось две конфеты. Ими Даная гостеприимно не поделилась. Съела одну, а вторую оставила на полке.

– И когда же я умру? – продолжил я, слегка отхлебнув.

– Не скажу.

– Серьёзно! А вдруг сегодня?

– Тебе ещё в притоне надо побывать. Ты забыл?

– Завтра?

– Как ребёнок, честное слово.

– Ну скажи, я должен знать!

– Ничего не скажу. Хоть пытай. Хоть к трубе пристёгивай.

– Что ты несёшь? Смотри меньше свои мелодрамы.

– Кстати иногда они неплохие завороты используют. Вот вчера была… не помню название. Они все одинаковые. Так вот начиналось как обычно. Одна ушла от мужа, уехала в родной город, а муж с актрисой познакомился. Он журналистом крутым был.