Александр Титов - Души

Когда слова работать не хотят, в ход идут другие средства. Я выпрямился. В зале кроме нас никого, значит и мешать не будут. Бить его глупо. Потом ещё жалобу напишет. А вот пригрозить можно.

Я потянулся к кобуре. Пусто. Твою мать. Официантка вытащила пистолет. То-то она руками размахивала, пока я её ноги держал.

– Не это ищешь?

Пить я больше на работе не буду. Зарекаюсь. Нафиг мне не нужны такие проблемы. Смотреть в дуло своего же пистолета. Официантка, не застегнув до конца блузку, стояла возле двери подсобки. Руки неловко держали оружие.

– Опусти его.

– Я же говорил. Шли бы вы своей дорогой.

Мужчина забрал камеру со стола и сунул в карман. Он считал себя победителем. Вполне заслуженно. Глупо спорить. Но я пока жив. А живучесть – моя лучшая черта.

– Ты дверь закрыл? – спросила официантка сектанта.

– Да.

– Вот и хорошо. А теперь ты. Вытаскивай всё своё оружие и клади на стол. Только без резких движений.

Я выложил нож и кастет. Был ещё маленький ножик в ботинке, но она про него не догадывалась. Пусть пока останется на месте.

– Он звонил какой-то Вике, попросил водителя сюда приехать.

– Вот как? Давай-ка телефон. Медленно. Не то отстрелю твоего мохнатого друга.

Это даже обидно было. Стоило над ней так потеть, чтобы потом шуточки выслушивать.

Я вытащил телефон двумя пальцами и положил на стол.

– Напиши этой Вике, что поездка отменяется. Нам же не нужны непрошенные гости? – обратилась она к сектанту.

– Секунду. Тут экран глючит. Поменять бы. – он посмотрел на меня и добавил: – Хотя вам уже поздно об этом думать.

«Ничего не поздно» – ответил я про себя.

Вика в жизни не поверит, что я такую важную команду смской отправил. Она девочка умная. Ещё и пальцев подтянет на всякий случай. Надо только дожить до этого момента.

– Готово. Вот. Сразу и ответила.

– Что ответила?

– Говорит «Ок, шеф».

– Это какое-то кодовое послание? – официантка нервничала.

– Нет. Мы всегда так общаемся.

– А почему она не спросила, всё ли в порядке?

– Мне то откуда знать? Она новенькая. Многое не понимает.

– Новенькая? Где?

– В полиции. Где ж ещё.

– Что, простите? – переспросил сектант.

– Ты же вроде не глухой был.

– Сестра. Мне кажется у нас проблема.

– А что ж ты пьёшь в рабочее время?

– Серьёзно? Тебя вдруг заволновал моральный аспект? Это с пистолетом то в обнимку?

– А ну заткнулся. Пока я не отстрелила тебе что-нибудь.

Мы остались в тишине. Я ждал их решения. Они не могли подобрать слов, чтобы сказать хоть что-то. Убить человека это совсем не то же, что убить полицейского. Как-то я слышал от одного бакалейщика, что капля лимонного сока может придать вкус целой бочке воды. Если в этой бочке не окажется обычной капли, изменений даже не заметишь. Но если убрать лимонный сок, вкус поменяется. Можно назвать это профессиональным самомнением, но себя я ценил высоко. А мои коллеги вряд ли станут спорить.

– Так. Ладно. Что будем делать? – официантка прервала затянувшееся молчание.

– Я думаю ты и сама знаешь. – сектант удивительно легко вернул спокойствие, либо очень хорошо это изображал. – Мы должны избавить его от уз бренной плоти. Выбора он нам не оставил.

– Что, прям здесь?

– Нет-нет. Лучше на складе. Пойду, разложу целлофан.

Какие аккуратные. Боятся огурцы кровью забрызгать. Потом есть будет неприятно.

– Я понимаю, что ты велела заткнуться и все дела. – Начал я, когда мы остались с официанткой вдвоём. – Но мне помирать скоро. Поговорить охота.

– Слишком ты разговорчивый. Лучше молчи.

Она была слаба. Такие люди не становятся убийцами по своей воли. Они могут хамить и грубить только незнакомцам. Цеплять на себя маску неприступной глыбы. Но с близкими они как безмолвные рыбы. Терпят и глазами хлопают. Могут и зубы показать, а потом убегают в себя и боятся слово сказать. Им нужна опора. Пусть даже колючая, как кактус. И в её присутствие будут поступать, как приучили. Говорить то, что от них ждут. Но кактус сейчас на складе. А мне приоткрылось окно на свободу.

– А умирать, кстати, больно.

– Откуда тебе знать? Ваш брат только убивать умеет.

– Наш брат много чего умеет. Например с призраками разговаривать.

– Ты же говорил, что не веришь в них.

– Говорил. Врал. Прости за это. Но ведь и ты много чего говорила.

– И что они говорят? – заинтересовалась она.

– В тот момент, когда душа отделяется от тела, она испытывает жуткую боль. Настолько сильную, что потом её забывают. Несколько недель они не помнят как и когда умерли. Но потом вспоминают и могут рассказать. Тебе когда-нибудь отрезали хоть что-то? Без анестезии. На живую.

– Нет.

– Нет… Но ты ведь можешь взять нож, встать у разделочной доски и попробовать отрезать мизинец. Даже не полностью. Фалангу. Просто представь, как ты будешь перебирать в руке этот нож. Будешь заносить его и в последний момент отводить в сторону. Ты будешь только предчувствовать боль, но она уже станет невыносима. Представила?

– Да. – на лбу выступила испарина, рука задрожала. Действительно представила, хотя могла пропустить мой рассказ мимо ушей. – Только я не понимаю. Зачем мне отрезать себе пальцы?

– Ты ведь убить меня хочешь. Просто так. Потому что не вовремя пришёл и не то сказал. Ну тогда хорошо бы понять, что я испытаю.

– Ты врёшь! Ты всё придумал. Просто заговариваешь зубы. Андрей, ты скоро?!

– Ещё пять минут! – тихо отозвался голос сектанта из глубины кафе.

Пять минут жизни и я не знаю, как их использовать в свою пользу. Хоть бы сигарету дали. Перед расстрелом милое дело.

– Сигаретки не найдётся?

– Не курю.

– Я тоже. У меня знакомый врач как заведённый повторяет, что вредно для здоровья.

– А зачем тогда спрашиваешь?

– Мне, вроде, больше не надо об этом заботиться. Вот и захотел попробовать, что там за смертельная опасность такая.

– То есть ты считаешь, что они преувеличивают?

– Понятия не имею. Я не врач даже рядом, чтобы спорить.

– Тоже врут. – заключила она.

Что ещё я мог ей сказать. В фильмах так просто уговаривают на что угодно. Нужные слова приходят как по мановению волшебной палочки. Убийцы не попадают, долго болтают и в целом откровенные мерзавцы. Хотелось бы, чтобы всё это оказалось простым кино. Ну или книгой. Каким-нибудь дешёвым детективом в мягкой обложке. Где герой бессмертен. Пуля скорее отскочит оладушком от его лба. А если в самолёте упадёт, то слегка бровь поцарапает.

Но это не книга. Наверное. Я так думал.

– Веди его.

– Слышал? Ну так иди! – крикнула официантка.

Я старался найти любую возможность спастись. Но малейшее резкое движение и она выстрелит. Это точно. Она слишком испугана, чтобы думать. Просто сделает то, что сказали. Может даже глаза закроет когда нажмёт на курок. А дальше попадёт или нет вопрос удачи. Кто её знает, каким боком она сегодня ко мне повернулась. Испытать хотелось. И чем ближе склад, тем больше хотелось.