Елена Шевченко - ГрошЕвые родственники

Этот человек возник из-под земли. Его не было за столиками среди жруще-орущей толпы, но он был, стоял передо мной, в строгом костюме с кожаной папкой в руках. Он был дружелюбен, улыбался, не давал мне пройти.

– Добрый день. Вы хотите узнать про свою семью? Я вижу, что вы хотите.

– Я знаю про свою семью все, – сейчас будет втюхивать пылесос или парогенератор, который уже купила Маришка. Она все купила, даже какую-то фигню, которая смывает зубную пасту фонтанчиком. Ей просто нравится покупать, а потом менять купленное, а потом опять покупать, чтобы через день поехать менять.

– О! Вы меня не поняли, – не отступал незнакомец, – семью в глобальном смысле. Мы можем найти пять или восемь колен вашего рода. Я только что, работая в архивах, наткнулся на данные о Гроше. И вы Гроше, значит, это ваш род. Таких совпадений не бывает. Мы восстановим вашу родословную.

– Мне пора, – я хотел вежливо избавиться от этого сумасшедшего. Но он настойчиво продолжил.

– Хорошо, что вы не Кузнецов или Семенов. Это было бы сложнее и дороже, – он говорил так, будто я согласился на его предложение, не замечая моего взгляда и даже легкого покашливания. – Титул барона можно доказать. Особенно, если у Гроше найдутся бездетные линии, времена тогда были вполне свободные и распущенные, бастарды появлялись, так что мы сможем сделать вас дворянином, вероятнее всего, польского направления, там проще, да и путаница у них с родословными книгами, – он говорил без остановки, не давая мне вставить слово.

– Зачем мне это? – воззвал я к нему.

– Ну вы же не хотите быть плебеем или простолюдином. Никто не хочет, это подрубает крылья, мол, всяк сверчок знай свой шесток, и как тут взлететь. Осознание своего происхождения поможет вам подняться, поверьте мне, я знаю многих клиентов, имена которых разглашать не вправе. Просто поверьте, вы увидите новые горизонты, ощутите за собой поколения великих, которые ждут от вас служения и подвига, сопоставимого с их жизнью, – он нес невыносимую пургу, но прервать его было невозможно, как продавца, который решил впарить ненужный тебе гаджет. Я больше не мог возражать, слушал о памяти предков и программировании будущего, про связь времен и генотип, про избранных и их круг. Очнулся от звонка Маришки, которая, вероятно, дошла до закипания в ожидании меня.

– У меня все хорошо. Мне пора, – от него было непросто освободиться, он был все так же дружелюбен, он неохотно расставался со мной.

– Возьмите визитку, подумайте, и у вас появится семья.

– Я же как-то жил без этого, – я поежился, мне хотелось отделаться от этого назойливого человека, который вольно или невольно пытался меня обидеть, подталкивал меня к фанаберии, за которую я ему должен буду заплатить. А я гордился собой. Я смог вырваться из своего двора, где почти и живых моих сверстников не осталось, а если и остались, то несчастные потерянные люди, отсидевшие свой срок по малолетке. Я смог вырваться и из процветающей нищей Казани, где учился в институте. Я сделал все, чтобы уехать, пойти дальше, я завоевал свое место под солнцем в столице, я помог сыну отправиться на учебу в Германию, откуда он не вернется, во всяком случае, он пока так решил. Я гордился собой, пока меня походя не назвали простолюдином. И кто? Человек, который пытается втюхать родословную? Он все понял.

– Нет, нет, я не говорю, что всем это доступно. Но стоит попробовать, вы узнаете не только о своем роде, вы узнаете о себе и своих потомках. Конечно, вы можете сомневаться. Но мы готовы провести самые серьезные изыскания в архивах и даже вскрыть могилы, это стоит отдельных денег, но поймите и меру риска, чтобы генетическая экспертиза подтвердила ваше происхождение.

– Вы это серьезно? – гробокопательство меня совсем смутило, даже напугало.

– Это самая сложная и дорогостоящая услуга, – тихо сказал, почти прошептал он, – но многие в конце расследования обращаются к нам именно с этим щекотливым вопросом. Вы понимаете, генетическая экспертиза бесспорна, за ней открывается многое, включая семейные проклятия и болезни: у кого-то шестой палец на руке в каждом третьем поколении, у кого-то хвостик, у кого-то паранойя. Советую пока остановиться на архивах, – он доверительно склонился ко мне, будто уже стал моим родственником. Я отшатнулся, он выпрямился, улыбаясь одним углом рта, сообщая своим видом, что знает обо мне все и даже больше.

Он растворился в пространстве, его визитку я сунул в карман, урны рядом не было.

Семья? К чему мне семья. Меня никто никогда не любил, меня просто терпели, потому что я хороший и добрый. Мама любила моего старшего брата Веньку, потому что он худой и несчастный, а я упитанный отличник, который не доставляет проблем.

Меня брали в компании, где я веселил всех девиц, а потом девушки уходили с моими друзьями. Маринка вышла за меня замуж, потому как было ей двадцать шесть лет, а она все еще оставалась девушкой в поиске хорошей партии, которая никак не складывалась. Она согласилась на мои ухаживания, хотя и стеснялась того, что мы одного роста, но выбирать ей не приходилось, годы брали свое, все подружки давно уже сменили фамилии, щеголяли кольцом на пальце, а кто-то даже гулял с коляской.

Я не давал ей ложных надежд про любовь, я сам хотел устроить свой мир и обрести семью, словом, я женился. А после свадьбы, которая случилась через год знакомства, ее словно подменили, она решила меня перевоспитывать, ломать и крушить, да и супружеские радости резко сократились.

Ее родителей пришлось называть мамой и папой, к тому же еще и на ты, а я и видел их третий раз в жизни. Раз, когда знакомился, два – когда предложение делал, тогда я подарил ей подзорную трубу, чтобы она увидела дали светлые, и еще раз – на свадьбе. А потом родился сын, и я понял, что все верно я сказал на венчании, что все это навеки. Но через пять лет я стал искать любви на стороне, а там тоже не сложилось. Маринка – она хорошая, надежная, своя, с утра до ночи трет, моет, суетится, кричит на меня, что я опять ботинки не там снял. Она мой модельер и дизайнер – мы в каждом нашем доме ставим новую мебель, меняем посуду, чтобы она была в цвет стен, сегодня мне купили новый пиджак, подобрали рубашку, все хорошо. Сын рапортует успехами. Собачонку завели. Лучше не бывает. И не надо меня смущать вопросами, кто же любит тебя и где твоя семья.

Как-то напившись с тоски, я сказал сыну:

– Кабы ты не родился, я давно бы развелся.

Сын тогда замолчал, на утро со мной не разговаривал. Я потом каялся, прощения просил. Он простил, сделал вид, что не помнит, списал на лишний «Мейков», но задумался, потому до сих пор не женат, хотя пора бы уже.

После блистательной защиты диплома ему предложили остаться на кафедре, но он уехал доучиваться в Германию, и там тоже блистает.