Александра Васильева - Глазами маски

Барри вновь уловил сладкий запах – озноб пробежал по спине. Он встал, нашарил коробку спичек, чиркнул, спичка не зажглась, вторую – не зажглась. Барри чувствовал, как у него дрожали руки. «Что это» – подумал он. – «Страх?»

– Да ты садись, Барри, я зажгу, – с участием предложил Джайв.

Барри передал ему спички.

– Я теперь знаменитость. – Сола стояла у большого зеркала, поправляя прическу. На ней было пышное платье, расшитое золотой ниткой. В руке она держала корону.

– Ты знаешь, Квентин, в таком жанре они с Гордасом, пожалуй, споются, – тихо заметил Хэпи, наблюдая за Солой в полуоткрытую дверь, оставленную словно нарочно на этот случай.

– В каком? – не понял Квентин.

– В королевском, что ли? – Туго стянутая косынка на лбу была безукоризненно подобрана под цвет костюма. – Времени в обрез. – Хэпи медленно пошел прочь, поскрипывая паркетом.

– Настоящая королева … – Квентину не хотелось уходить, но он пересилил себя и побрел вслед за Хэпи.

– Дурак, – вдруг, обернувшись на него, произнес тот.

Квентин остановился:

– Почему дурак? – В голосе дрожало неподдельное удивление.

Хэпи вздохнул и на выдохе произнес:

– Дуракам не объясняют. – Он отвернулся и пошел дальше.

– Может, все-таки объяснишь? – догнал его Квентин.

– Зачем? Это ничего не изменит.

Квентин выглядел озадаченным:

– Я чего-то не понимаю?

– В точку, – кивнул Хэпи.

* * *

Большая собака бежала по дороге, заливаясь радостным лаем.

– Люблю парки. Здесь ты никому не интересен, и никто неинтересен тебе, – вполголоса рассуждал Илвис. Заретта шла молча, скрестив руки на груди.

– Можно предположить, о чем ты подумала.

Девушка молчала, выстукивая шагом беспокойный ритм, и вряд ли думала над словами Илвиса.

– Безразличие – это страшный враг человечества, еще пока не узнанный им. Пустота, с молниеносной скоростью пожирающая все живое… – Илвис на мгновение замолчал. – В воздухе царит настроение потерянности и неустроенности, какой-то, знаешь, бездомности, осиротелости…

Заретте показалось, что он опять цитировал статью из газеты. Она улыбнулась, проговорив тихо:

– Почему многие потенциально сильные люди на этой земле способны лишь на самое малое: роптать? Недовольство, жалость к себе и осуждение других…

– Я не ропщу, – перебил ее Илвис. – Я удивляюсь.

– Ты так удивляешься с самого утра, и, знаешь, это совсем не похоже на речь исследователя, заинтересованного в чем-то, но – на речь уставшего, разочарованного человека. Ты как старый инструмент, заброшенный на пыльный чердак, скрипишь и выдаешь ложные ноты.

Илвис со вздохом провел рукой по лбу.

– Отлично. – Меланхолия в голосе сменилась веселостью.

Заретта смутилась:

– Извини.

– Нет, почему, все верно, – приободрил ее Илвис.

– Сегодня у брата премьера, не опоздать бы… – В словах Заретты послышалось беспокойство.

– Опоздать? С Найтом не опоздаешь, – произнес Илвис улыбаясь. – Тем более, что сегодня он обещал подбросить меня, и должен здесь быть через полчаса, как минимум.

* * *

Квентин чуть не плакал от ужаса, не решаясь войти в главный зал.

– Ну, вот, я говорил? – грустно прокомментировал Хэпи.

Сола, заметив вошедших, оттолкнула Гордаса. Тот по-театральному упал перед ней на одно колено.

– Что это было? – спросил Квентин негромко. – Только что….

Гордас оборвал его криком:

– Не мешайте репетиции!

– Гордас решил опять идти против всех. – холодно догадался Хэпи.

– Что-то я не помню такого в сценарии! – опомнился наконец пришедший в себя Квентин.

– Так ты ж сценарии никогда не читаешь! – зло резанул Гордас, вставая.

– Генеральная репетиция назначена совсем в другом месте, – невозмутимый тон Хэпи не выдавал симпатий.

Сола стыдливо потупилась.

Верти и Азраил громко рассмеялись, заглянув в двери.

– Репетиция назначена в малом зале. Затерялись? – Впервые за долгое время Азраил был весел и шутил.

Сола остановила на нем глаза, и теперь ей было больно, почти физически больно отвести их, и она не отводила, как можно дольше всматриваясь в Азраила, словно стараясь впитать в себя видимое. Абсолютно забыв о присутствии других, о присутствии их вообще, в целом мире, а не только в этом зале, она не могла произнести ни слова.

– Все по привычке – сюда. – Хэпи опять не выдержал паузы.

– Идем! – позвал Верти, увлекая за собой Азраила, Гордаса и Хэпи.

– Куда? – спросил Квентин растерянно, вылетев вслед за ними. Вдруг он остановился и, не сделав еще шага, повернул обратно:

– Сола! – позвал Квентин сдержанно.

Сола перевела на него отрешенный взгляд.

– Идем.

* * *

– Мне вчера сон странный приснился. – Заретта перебирала в руках новенькие кисти, купленные только что на выставке.

– Сон? Расскажешь, может быть? – непонятно на что вдруг обиделся Илвис.

Заретта задумалась. Джексон спокойно лежал у ее ног и внимательно вглядывался в даль.

– Я теперь смогу закончить свою картину…

– Это ту, что ты не можешь дорисовать уже несколько лет? – Илвис живо представил стену в доме Заретты, на которой, он помнил, висели ее картины.

– Да. Ту самую.

– Что на ней изображено?

– Ну… – Заретта замялась. – Это сложно… – Не понимаю. Объясни.

Заретта разложила кисти в ряд на коленях.

– Я же тебя не могу спросить: о чем твоя скульптура? То, что мы видим, лишь поверхность, искусство гораздо глубже…

Илвис одобрительно кивнул.

– Так и с моей картиной. Я думаю, больше всего это похоже на разрушенный город, только вот в центре его… Теперь я знаю, там должен быть источник. Его я и видела во сне.

– Сны – опасная штука. Сивилла считает их воспоминаниями наших прошлых жизней…

– Твоя сестра верит в подобные вещи?

– Да, верит. – Илвис забарабанил пальцами. – Наверное, от того, что преподает мифологию. Ну так вот… – он не успел договорить.

Джексон сорвался с места и побежал вперед по дороге. В кустах, куда он направлялся, мелькал пушистый шар.

– О, мой бог, опять… – вздохнул Илвис, ничуть не удивившись.

– Что это с ним? – шепотом спросила Заретта. Она напряженно вглядывалась в густые заросли парка.

– Темперамент, – ответил Илвис с улыбкой. – Кошки покоя не дают. Сейчас прибежит.

* * *

– Ах, он страдает, – пробасил Верти, глядя на Квентина, сидевшего на ступенях сцены в полном одиночестве, опустив голову на колени.

– Вы не видели той сцены, – вздохнул Хэпи, встав в дверях рядом с ним.

– Какой сцены? – спросил Азраил настороженно, руками упершись в дверные косяки.

Верти пожал плечами.

– Сцены с поцелуем Солы и Гордаса, – ответил Хэпи.

Квентин поднял голову. На бледном лице сияли голубые глаза. Длинные волосы, рассыпавшись по плечам и спине, почти полностью покрывали его тонкую фигуру.