Мирра Мерецкая - Птица, убившая меня

Максим взял флягу и сделал большой глоток. Горло обожгло, словно огнем, потоки лавы хлынули в желудок, выбивая из глаз слезы. Максим закашлялся.

– Ну-ну, ты, главное, дыши, – Дементьев хлопал Макса по плечу. – Сейчас станет лучше.

Действительно стало лучше. Максим, отдышавшись, ощутил тепло и легкое шоколадное послевкусие во рту.

– Это что было? Я чуть не умер! – Максим возмущенно посмотрел на одноклассника.

– Ничего себе! Двадцатилетний коньяк моего бати ему не нравится! – Дементьев слегка улыбнулся. – Не хочешь – как хочешь.

– Стой! Хочу, конечно! – Максим ощущал легкое головокружение и приятную легкость мыслей и тела. – Давай еще!

Алкоголь заглушил боль и прогнал пустоту из души Максима; птица, кстати, тоже была довольна. Видимо, Дементьев, в отличие от Лизы, ей нравился.

В этот вечер Максим не пришел ночевать домой – остался у Саши. Родители Дементьева работали за границей и приезжали редко. За время отсутствия предков Саша научился открывать бар, и недостатка в алкоголе у него не было.

– Может, и подружимся, – сказал Дементьев, закуривая сигарету и вальяжно разваливаясь в кресле. – Просто не мог смотреть на тебя там, на кладбище. Порыв такой случился.

Максим достал сигарету и тоже закурил. Дементьев одобрительно покосился на одноклассника:

– У нас, видимо, больше общего, чем я думал! Тебя искать-то не будут? – спросил Дементьев после паузы.

– Я позвонил матери, – сказал Макс, – предупредил ее, но мне кажется, она даже не поняла, что это я звонил. Ей все равно.

– Да уж, гораздо больше общего, – Дементьев задумчиво потер подбородок.

Макс остался у Саши на все выходные. Мать его не искала, а боль, заглушенная коньяком, на время отступила.

***

Дни тянулись бесконечной унылой чередой, промозглая осень сменилась холодной зимой, потом пришла сырая весна. Для Максима мало что менялось, разве что одежду приходилось подбирать по сезону.

Внутри Максим был все так же разбит и сломлен. Он мало ел, мало улыбался, мало разговаривал со сверстниками, да и вообще с кем бы то ни было. Единственным, с кем общался Макс, был Дементьев, но и здесь чувствовалась не дружба, а, скорее, желание забыться и уйти от боли, страха и проблем в мир алкогольного забытья и сигаретного дыма.

Вечера в доме Дементьева повторялись регулярно. Алкоголь и сигареты не заканчивались. Говорили мало – в основном хозяин квартиры брал на себя роль шута и заводилы.

Дементьев рассказывал о своих родителях, своей жизни, обсуждал одноклассников, учителей, спорт и политику. Максим молча слушал и лишь изредка отвечал на вопросы. Благо Саше не нужны были ответы – он любил поговорить и послушать себя.

Довольно часто в квартире Дементьева собирались шумные компании, звучала музыка и разговоры становились громче. Максим в шумных компаниях сразу терялся, старался найти тихое укромное место и стать как можно более незаметным. В скором времени он по настроению приятеля стал понимать, чего ждать от грядущего вечера – тихой посиделки со стаканом коньяка или шумной тусовки.

Понимая, что сегодня будет громко, Максим старался придумать причину, чтобы не приходить. Чаще всего это получалось, но иногда неугомонный Дементьев все-таки затаскивал Макса на вечеринки, и тому приходилось находиться в окружении неприятных и непонятных людей.

Несколько раз Сашка пытался познакомить Максима со своими друзьями или подругами, но в такие моменты Макс ощущал, как птица больно и яростно начинает терзать ему грудь. Он либо вообще не говорил в такие моменты, либо начинал грубить или нести какую-нибудь чушь. За несколько лет дружбы и посиделок в квартире одноклассника Максим не смог ни с кем познакомиться и тем более подружиться.

В школе дела обстояли не лучше. Макс старался учиться и выполнять задания, но отвечать у доски было выше его сил. Отметки балансировали на грани успеваемости, учителя давно махнули на странного паренька рукой и ставили оценки по старой памяти, то есть Макс не вылезал из троек по устным предметам, хотя письменные задания выполнял отлично.

Маргарита Павловна, видя проблемы своего ученика, пыталась поговорить с Максимом, но птица так сильно сдавила когтями кожу парня, что он в ответ на невинный вопрос оскалился как зверь и выбежал из класса.

Единственной отдушиной для Максима было рисование. Все вечера, свободные от алкоголя, парень проводил за мольбертом. В такие моменты он забывал о своей боли и страхе. Голова практически не участвовала в создании рисунков. Руки будто сами по себе порхали над холстом, смешивали краски и проводили линии, ставили мазки.

Наученный горьким опытом, Максим прятал картины от матери и вообще старался сделать так, чтобы она не знала, чему он посвящает свое свободное время.

Макс не хотел показывать свои рисунки никому, но однажды неожиданно к нему забежал Дементьев.

– Фу, блин! Ну и погодка! – Сашка стоял в прихожей и стряхивал с одежды капли дождя. – Май месяц на дворе, а такая холодина! Еще немного и снег пойдет!

– Ты чего вдруг решил зайти? – Максим настороженно смотрел на приятеля.

– Да вот, мимо проходил, решил забежать к закадычному другу, – Сашка усмехнулся и хлопнул Макса по плечу. – Показывай свою берлогу.

Максим с опаской покосился в сторону комнаты матери, вспомнив о последнем визите к нему гостей и о том, чем он закончился.

– Идем, только тихо, – предупредил он друга.

В комнате Дементьев вольготно расположился в кресле, закинул ногу на ногу и бросил свой рюкзак в угол комнаты.

– Ну, так чего пришел? – Максим стоял напротив кресла.

– Я же говорю, был тут по делам, вдруг дождь этот, ну я и решил переждать у тебя, – Сашка осмотрел комнату. – Да уж, комната депрессивная, в такой только вешаться!

Дементьев встал и прошелся по комнате, проводя пальцами по корешкам книг на полке, стирая пыль со стола. Наконец он заметил мольберт.

– О, ты рисуешь? – Сашка в упор посмотрел на Макса. – Покажи рисунки!

– Да я уже давно забросил, – Максим бросил быстрый взгляд на запертый ящик комода, в котором хранил рисунки.

– Ну да, заливай больше! – от друга не укрылся этот взгляд. – На столе пыль, на полках пыль, а мольберт чистенький. Я, может, и не Шерлок, но кое-что замечаю.

Дементьев подошел к комоду и постучал костяшками пальцев по закрытому ящику.

– Показывай давай! Чего ломаешься?

Максим вздохнул и отпер ящик, достал стопку своих рисунков и передал их Сашке. Дементьев сел обратно в кресло и начал перебирать рисунки.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – листы летели на пол и устилали его, словно ковер. – А вот это неплохо!

Сашка показал Максиму рисунок. На нем было изображено закатное море и одинокая птица над красными волнами. Рисунок совсем свежий – Макс нарисовал его буквально накануне, краски подобрались сочные. От рисунка веяло мрачным холодом и одиночеством. Одинокая птица словно металась над волнами, она не могла опуститься на землю и не могла лететь – сил не оставалось. Для нее был только один выход – держаться в воздухе, пока хватает сил, а после камнем рухнуть в ледяную пучину океана.