Павел Шульженок - На Закате

Аполлос удостоился наконец того, о чем в тайне мечтал: сойтись в поединке с самим Барроумором. Брат Кастор остался в сорочке, а младшему товарищу он крайне рекомендовал не пренебрегать положенным в таких случаях дублетом. Мечи для спаррингов были лишь незначительно легче боевых, и несмотря на совершенно широкие округленные кромки, могли оставить на теле весьма значительные ушибы. Тем более, когда участники поединка входили в раж, и наносили удары уже мало себя сдерживая.

Аполлос послушался Барроумора, и конечно, оказался в этом прав. Кастор рубил молодого брата парируя каждый первый его удар, и не оставляя буквально ни шанса. Ты бьешь противника, но он исчезает с пути твоего клинка, словно призрак, и почти в это же мгновение удар возвращается. Вообще Аполлос был отличным фехтовальщиком у себя на курсе, имел всегда самую высокую оценку, но здесь был какой-то другой, запредельный уровень. По Барроумору просто нельзя было попасть, словно он был бесплотен.

Взмокнув и выдохшись, получив саднящую боль в десятке мест на плечах, руках, бедрах и даже спине, Аполлос не добился ничего.

– Как? – спросил он, склоняясь и переводя дыхание.

– У тебя очень хорошие атаки, но я читаю их в начале и принимаю верные решения.

– Слишком быстро…

– Поэтому я и жив до сих пор, брат Аполлос. Скорость и верность решений, это универсальное преимущество.

– Вы, должно быть, были лучшим в фехтовании, когда учились? – разогнувшись, Аполлос стал стягивать с себя уже ставший горячим дублет.

– Нет, я был вторым. – покачал головой Кастор. – Лучшим был Гастон Феникс. За всю жизнь, я не видел никого, кто владел бы мечом лучше его. Он был на голову выше любого из Грифонов.

– Я слышал про него. Но он же… погиб в Мистерионе?

– Да. Потому что быть лучшим в мире фехтовальщиком не всегда достаточно, что бы побеждать и выживать. Гастону встретился ликантроп-вожак, и Гастон даже успел поразить его прямо в сердце. Но беда в том, что этого было недостаточно, что бы убить вожака сразу. Думаю, единственная возможность для этого, это удачно пронзить ему мозг. В общем, в следующее мгновение ликантроп разорвал его на куски, и только потом сдох. С мечом в сердце.

– Вы же там тоже были?

– Мы участвовали в одной экспедиции, но никогда не работали вместе, у нас были сложные отношения. – задумчиво проговорил Кастор. – Хотя и жаль его… Ну, что ж, сейчас пойдем попьем, и расскажешь мне, в чем твои проблемы.

Выслушав Аполлоса, Кастор успел одеть камзол и привести себя в порядок.

– Есть такая теория, среди неблагонадежных людей, которая называется презумпция невиновности. – проговорил комиссар, придирчиво разглядывая себя в посеребренное зеркало. – Суть её в том, что подозреваемый считается невиновным, пока его вина не доказана. Странный подход, прямо скажем… Но давай попробуем исходить из того, что твоя харчевница и в самом деле невиновна. Мы имеем два доноса на неё, от одного и того же человека, так?

– Да, их написала Лора Функин…

– Неважно. Важно, что Лора может иметь причины харчевницу оклеветать. Поговори с самой харчевницей, дай понять, что у неё есть все шансы выставить крайней недоброжелательницу, и тут же получишь массу информации, возможно даже полезной. Потом тряхнешь эту твою Функин.

Лицо Аполлоса просияло:

– Ваше Преподобие, спаси вас Христос!

– Вообще, брат мой, ты сам должен доходить до таких элементарных вещей. Я, конечно, понимаю, что лучше пережечь, чем недожечь, но бабы клевещут на баб с тех пор, как Лилит увидела Еву. Стыдно, исправляйся.

– Да, спасибо.

– Держи меня в курсе.

Агнесса Паттон уже улеглась на постель, пытаясь уснуть, когда с лязгом отворилась железная дверь, и перед ней снова предстал арестовавший её детектив. Арестантка села перед ним, выказывая полное внимание, и Аполлос заговорил:

– Мы должны убедиться, что вы не стали жертвой навета недоброжелателей.

– Правильная мысль. – подхватила Агнесса.

– Есть ли кто-нибудь, кто желал бы свести с вами счёты?

– К сожалению таких немало. И первый среди всех Карл Либен, хозяин "Золотой свиньи". Наш "Угол" давно ему как кость в горле. Да, помещение у нас не самое новое, и публика бывает разная, но кухня не хуже, а цены раза в четыре меньше. Кто у него будет харчеваться? Богатеи, купцы? Так они не в наших кварталах харчуются. А весь наш народ у меня. Если я исчезну, в "Золотой свинье" будет праздник.

– Хм… А вот если госпожа Лора Функин? Она может иметь к этому отношение?

– Функин? Подождите-ка. .. – Агнесса отвела в сторону обескураженный взгляд. – Ах ты сучка такая! Что, она на меня написала? Это все ложь!

– Так зачем же ей лгать про вас?

– Это моя бывшая кухарка! Я уволила её месяц назад. Конечно она на меня зуб держит. А знаете что, вот не хотела я её выдавать, дело-то женское, но раз так, скажу. Я её почему уволила? Обрюхатилась она. В марте уже видно стало, а потом сами понимаете… Мне на кухне бабы на сносях только не хватало. Рассчитала я её за март, да и отправила. Так и что вы думаете? Эта дура пошла, да выскоблила дитя-то, как и не было. Пришла через неделю, больная вся, опять на работу. Видит Бог, я с лиходейками дела не имею, у нас порядочное заведение, выгнала её вообще взашей. Вот я сама дура была, что не сдала её городовым, пожалела. А она мне чем отплатила? Посмотрите-ка только! – Агнесса затараторила в свойственной торговым бабам манере, заставляя Аполлоса поморщиться.

– Ладно, хорошо. – ответил он, стремясь успокоить Паттон. – Надеюсь, эта информация подтвердится, это могло бы здорово вам помочь.

– Да уж поверьте, и я на это надеюсь. Только так оно всё и было! Мало того, что дитя своё, так еще и на меня клевещет!

Апартаменты Кастора располагались на верхнем, четвертом этаже общежития при Управлении. Четыре окна, занавешенные тяжелыми малиновыми портьерами, три комнаты: просторный кабинет с книжными стеллажами и тяжёлым лакированным столом; спальня с большой кроватью, на черной резной спинке которой застыли фигуры скорбных ангелов; последним помещением была лишенная окон уборная с массивной литой ванной посередине и огромным медным зеркалом.

Кастор бывал в своём жилище недолго, чаще всего только, что бы переночевать и на утро привести себя в порядок. Иногда подолгу не появлялся вообще. В его отсутствие сюда наведывалась горничная, что бы произвести влажную уборку, полить фикусы и сменить белье. Иногда она же готовила ванную, когда Кастор её заказывал. Основную же часть времени апартаменты инквизитора пустовали как дом покойника, храня в себе мертвенное безмолвие и недвижность.

Кастор вернулся уже вечером, после занятий в гимнастическом зале, когда в его жилище уже воцарился совершенный мрак.