Евгений Сазонов - Темная сага

Помня все это, Гильдин предпочел остаться возле бамбуковых зарослей и созерцать живописную природу с относительно безопасного места. Вскоре он заметил невдалеке от себя движение: кроны листьев растущих вместе пальм затряслись, а их шелест распугал и заставил подняться в небо нескольких диковинных птиц. Сначала из зеленой растительности показалась голова, а после и все тело исполина – саванного слона. Тучное животное шествовало по джунглям, словно оно было повелителем и создателем этого тропического царства. Неудивительно, что в индуистской мифологии слоноголовый Ганеша почитался как бог мудрости. Четырехметровый гигант, неспешно и величественно покачивая головой и хоботом, протаптывал себе путь среди смертельно опасного леса, но несмотря на его грозный вид и острые бивни, в глазах этого животного читались доброта и мудрость. Монументальное шествие добродушного зверя нарушило существо, чей внешний облик не вписывался в общую картину джунглей. Оно появилось из кроны листьев тех пальм, откуда несколько секунд назад выбрался слон, скорее всего это чудовище давно поджидало зверя. Неизведанный хищник прыгнул вверх и на мгновение застыл в воздухе на высоте, втрое превышающей рост его добычи. В течение доли секунды странное создание воспарило над зеленым лесом, и Гильдин разглядел его общие черты: голое человеческое тело среднего роста, с ног до головы облитое толстым слоем тестообразной жижи телесного цвета, по крайней мере такие ассоциации вызвала в Викторе кожа этого существа; вместо рта у монстра росла крупная кость, похожая на воронку, вершина ее конуса примыкала к той части, где должен располагаться рот, а основание конуса смотрело вперед; с внутренней стороны расширяющейся кости, вдоль и вглубь всей окружности росли ряды мелких и острых зубов. Налитые кровью кошачьи глаза хищника уставились вниз на добычу страшным и беспощадным взором. Оно вознеслось над землей совершенно беззвучно, в полной тишине чудовище развело руки в разные стороны и теперь больше напоминало распятие; оно запрокинуло голову вверх и, глянув на солнце, сделало головокружительный переворот в воздухе вокруг собственной оси, после чего спикировало на голову великана. Несмотря на всю его уродливость, Гильдина потрясла та грация и умение владеть собственным телом, с которыми монстр бросился на жертву.

«Идеальный охотник», – подумал Виктор.

Тварь уцепилась ногами и руками за рыхлую кожу головы слона, а затем впилась конусообразной костью в темя животного. Исполин взвыл болезненным ревом, мотая тяжелой головой и пытаясь достать хоботом до безобразного паразита. Слон хотел скинуть с себя ненавистное существо, но было поздно: ручьи крови вырвались из-под основания костяного жала и потекли по крупному черепу. Гильдин понял, что сейчас этот странный охотник высасывает из животного мозг. Слон больше не сопротивлялся, его тяжелые ноги подкосились, и тучное безжизненное тело повалилось на экзотические растения, поднимая столбы пыли. После этого уродливый охотник одним прыжком взмыл высоко над чащей джунглей и, проделав сложное акробатическое сальто, нырнул в густые заросли смертоносных тропиков.

Чтобы не смотреть на окровавленную тушу, Гильдин повернулся к бамбуковой рощице, но вместо длинных стеблей перед ним лицом к лицу оказался безжизненный лик демона. Голова рогатого дьявола была искусно вырезана из камня на стене серого здания. Виктор вскрикнул от неожиданности – после недавних событий он опасался, что охотник доберется и до него. Но когда он осознал, что монстр – всего лишь барельеф, то преисполнился уверенностью.

– Тьфу ты! – сплюнул он. – Понаделали всякие рожи на стенах. Лучше бы написали здесь слово из трех букв, хоть не так страшно бы было, – подбодрил себя Виктор.

Он отошел от изображения, чей лик искривляла зловещая ухмылка, и огляделся. Теперь вокруг царила прохладная ночь, на небе царствовал необычайно большой лунный диск, уныло плыли темные облака. Со всех сторон Гильдин был захвачен лесом, но на этот раз не тропиками, а березовой рощей. Лик рогатого дьявола был высечен на одной из стен полуразрушенного собора. Вся композиция здания была устремлена ввысь, причем на такую высоту, что Гильдин никак не мог увидеть, где же заканчиваются стены, похоже, что свод собора мог достигать луны. Но здесь нет ничего удивительного, ведь это всего лишь сон. Стилевое направление каменного произведения говорило о смешанности сюрреалистических и готических представлений в архитектуре: древние обшарпанные стены возместили на себе изобилие трапециевидных ниш и окон, стрельчатых арок и подпирающих их столбов; ажурные башни были украшены резцовыми гравюрами, изображавшими старинные замки и церкви. К нескольким оконным витражам примыкали полусферические балконы, в их форме смешалось удивительное воплощение иллюзии и реальности, так как перилами служили полуметровые статуэтки идущих хороводом древнеримских воинов и насекомоподобных чудовищ. В бесчисленных нишах внешних стен располагались небольшие статуи уродливых карликов, облаченных в королевские мантии, и грязные скульптуры отвратительных демонов, похожих на изувеченных птиц.

Гильдин упивался странной красотой здания и поражался той болезненной фантазии, которая посетила проектировщика этого собора. Нормальному человеку и в голову бы не пришло создать уродливые чертежи зловещего торжества, а потом воплотить эти рисунки в жизнь. Пока Виктор жадно осматривал мерзкое искусство, что-то пробежало у него за спиной. Гильдин с опаской оглянулся – он все еще помнил об охотнике. На первый взгляд ничего не изменилось: слегка дрожащие ветви деревьев, влажная земля под ногами, равнодушное сияние луны; но если еще совсем недавно здесь никого не было, то сейчас Виктор понимал, что находится в зловещем лесу не один.

– Эй! Незнакомец! – женский голос раздался откуда-то с верхних уровней собора.

Гильдин обернулся и посмотрел вверх. На одном из балконов с причудливыми перилами стояла девушка. Даже несмотря на тусклое освещение, чтобы разглядеть ее красоту, хватило бы и мимолетного блика. Длинные прямые огненно-рыжие волосы обрамляли ее лицо и плечи, миндалевидные глаза источали любовь к жизни и приключениям, слегка вздернутый кверху нос и широкий рот привносили в ее облик скромную долю комичности. На стройной фигуре девушки превосходно сидели черные кожаные брюки и заправленные под них лакированные сапоги темно-синего цвета. Бордовая кожаная куртка, доходившая до талии, была расстегнута, позволяя видеть черную блузку. Если говорить о возрасте юной девы, то, наверное, он был равен двадцати пяти годам.

– Могу ли я узнать ваше имя, сударыня? – при виде молодой девушки Гильдин решил проявить вежливость.