Михаил Есин - ЗАБЫТЫЕ. И другие истории

Стало клонить в сон. Само собой меня не расслабляло от пережитого здесь, но сильная сонливость одолевала мной. Расположившись на диване, я уже ни о чем не хотел думать – сон превосходил страх… И я быстро уснул.

В снах своих я видел, как маленький мальчик игрался на площадке детского сада. Увидев меня, он закончил игры и подошел ко мне, сказав, что как только я проснусь, мне нужно пойти в больницу. Там, если я справлюсь, то смогу найти одну вещь, не похожую ни на что. После больницы меня ожидает детский сад, и что там конкретно – тот не излагал. В дальнейшем, следовать на поляну – найти это место можно на перепутье между коттеджами в направлении от детского сада. Попрощавшись со мной и пожелав успехов, слишком это выглядело подозрительно для его слов, он навзничь упал…

Меня разбудил сильный холод. Знобило, еще и весь пол в квартире покрылся клубами дыма, что дало неприятной бодрости. Пока я лежал, меня донимал поток звуков – из-под пола волочились руки, от которых я с испугу начал уворачиваться. Они стонали и просили о помощи, тянувшись вверх. В этом то вся проблема – мне нечем им помочь – мученикам судьбы…

Выходя из квартиры, сложно забыть, что за беспредел творился прошлой ночью. Дверь была в убогом состоянии – весь низ ободран, и это дело рук явно не человека. Сразу припоминается ночное царапание во время буйства в квартире: становилось не по себе.

На стенах подъезда были пятна крови, и, посмотрев на потолок, мало того, что было крови навалом, так ещё упал гнилой труп рядом со мной! Искусанный, видно, что одежда ободрана неясным мне орудием, и на некоторых частях тела были небольшие желтые пузыри. Периодически они лопались и пахли хуже тухлых яиц! Мне пришлось прикрыть рот платком и конечно же не смотреть больше на него, чтобы не окоченеть от этого вида…

Направляясь вниз, я старался не осматривать пугающие участки подъезда, и наконец-то вышел. Правда, я споткнулся и больно упал на землю, ужаснувшись не этому. Я испачкался не только в грязи, но и в человеческих останках: повреждённая челюсть, покрасневшие глаза, вздутая печень! Органы лежали на разных уголках моего тела, и не медля я очистил себя от них! Выброшенные мной куски постепенно впитывались в землю…

Детский смех маленькой девочки принудил меня вздрогнуть, верно, той самой малютки, стоящей недалеко от меня, на углу дома в сторону больницы. На это было больно смотреть: она, приплясывая своими «детскими» ногами, душила, потом начала резать, тыкать осколком железа все тело своей куклы! Вдоволь наигравшись, детина дьявола бросила ее и медленно ушла за угол. Опасность меня миновала – я вовремя успел присесть у скамейки, заросшей кустами, и наблюдать в страхе за ней.

Я нашел в себе малость духа и сил идти, шагая в сторону медпункта. Он находился к северо-западу от дома. Тем временем, в мрачном, сером небе, заставив меня пошатнуться, ударила молния черного цвета. Тучи сгущались, и далеко гремело, но дождь не пошел. Слабы были намеки на грозу.

Скоро, я понял, что спокойно мне не дойти до больницы. Почти у неё, из кустов выбежала курица с кошкой. Пернатая решила насмерть заклевать бедное создание и справилась с этим. Ужас был передо мной… С птицей произошло что-то неладное: она начала бегать вокруг трупа кошки, после, ее начало трясти, как при эпилепсии. Дыхание остановилось, но немного полежав, она постепенно пришла в себя!

Форма птицы изменилась – лапы становились длиннее и более костлявыми, тело вытягивалось, перья немного опали, крылья удлинились, а голова слегка увеличилась в размерах! Морда привнесла иной стиль: глаза цвета бездны, гребешок в виде вытянутых локон, завитых в бок, клюв растянулся, образуя попарно клыки, будто у тарантула. Нечто издало звук, чем-то сравнимый с агрессивным беркутом, и устремилось ввысь! Я будто стал контужен при взрыве крика от мнимого стервятника – уши разрывались от такого!

Больница обита поломанным забором. Во дворике остались измученные проклятьем завялые клумбы. На стенах медучреждения, со стороны некоторых окон, торчали провода. Водосточные трубы болтались. Из окон, промежутками, мелькал свет. С одного подоконника, на втором этаже торчал наполовину труп. Чертово это место…

Входная дверь постепенно открывалась сама… Я замер. Что же встретит меня оттуда? Изнутри выходил еле заметный смог. По поверхности двери стекала бледно-зеленая слизь… Я не очень-то и желал заходить, предчувствуя очередную беду, но ничего не мог поделать… Голос внутри вернулся и голос требовал…

Мрачновато… Слева была справочная, за ее окошком устроились сплошные заросли. Напротив зал ожидания. Перед глазами беспорядок: книги, разбросанные справки, стулья стоят не по порядку и сломаны. Краска на стенах слезла, расписание врачей перечеркнуто и разрезано, возможно, ножом, а покрытие разбито. Далее шел коридор, каждые полтора метра были напротив друг друга кабинеты. Где-то открыты, где-то закрыты. Двери замечались и без ручек. В один получилось зайти.

В кабинете главврача не несло чистотой – грязные стулья, стол стоял неровно, на нем бардак, разбитое и пыльное окно… Портрет Вождя Революции косо висел на стене, весь потертый. Горшки с засохшими цветами валялись на полу, перекошенная лампочка свисала с потолка. Бабочки летали… И сколько уже мгновений прошло? Поразительно!

Я нашел папку. В ней список больных, удивительно, что количество одинаковое – 13 пожилых людей, 13 взрослых, 13 детей. У каждого были своего рода замечания: кто-то жаловался на головную боль, прочие – на бледность кожи, а остальные на слабость зрения, но потеря памяти – почему-то именно у детей. Тринадцать… Пугает это совпадение, но вопрос. Почему висит старый портрет, ведь на дворе двадцать первый век?

Неожиданно я услышал диалог.

– Доктор! Что со мной? Какая-то брехня в правом предплечье болтается!

– Вам это кажется.

– Да не понимаете вы! Вы хоть гляньте! Что вы все в свою тетрадку пишите?! Окститесь, посмотрите! Какая-то лапа насекомого с мой палец болтается, внутри еще чешется все!»

– О, господи…

И здесь разговор прекратился, ровно как и вместе с окончанием беседы влетела в стол тележка – и я еле успел увернуться! Ржавая и косая, со следами гноя на белье… С нее капала плохо пахнущая желтизна. Ох, этот запах – даже сердце прихватило и нос накрыло зудом! Обыскав стол, все, что мне удалось найти, так это вылезшую из ящика, размером с ладонь, мокрицу – провались она, черт ее, пропадом! Я вздохнул с облегчением, ибо насекомое уползло прочь из кабинета. Множество ее ножек било дробью по полу, оставляя следы эхо по коридору…

На этаже все практически было закрыто, кроме двух ещё дверей. В одной, сумрачном и убогом кабинете, мне довелось заметить подвешенный, как еще сердце у меня не вырвалось из груди, вверх ногами труп! В другой, кладовке, и вовсе выкатилась голова, когда я открыл дверь!