Владимир Шашорин - Сказки Смерти (Сборник 1)

– Будешь что-нибудь пить, Дэниел?

Мужчина выглядел ошарашенным от такого приветствия, но почти сразу улыбнулся и потряс в руке бутылку виски. Женщина раскрыла перед ним дверь и пошла за стаканами.

– Присядь, я сам похозяйничаю, – сказал её гость.

Силис послушно опустилась на диван и укуталась в плед. Наливая принесённый напиток, Дэниел, облаченный в чёрные брюки, рубашку и ошейник раба Господа [4] Современная «пасторская рубашка» произошла от римско-католического «ошейника» (roman collar), который носили священники. Он представляет собой белый пластмассовый воротник, охватывающий шею. В российском произношении такая рубашка называется колоратка или реверентка. , аккуратно наблюдал за женщиной. Дэниел всю свою сознательную жизнь посвятил церкви. Ещё ребёнком, он проводил за чтением Библии больше времени, чем на улице с друзьями. Не столько по своей воле, сколько по воли строго отца. Лишь когда стал пастором эбойнской приходской церкви, заменив его, он избавился от отеческих пут. И теперь с улыбкой замечает, что обычно такая «должность» накладывает много обязательств, запретов и предписаний, но в его случае наоборот: стал чувствовать себя гораздо свободнее. Почти сразу он познакомился с Кэмпбэлами, когда те пришли встретиться с новым пастором. И быстро сдружился с главой семьи – молодым и приветливым Эвеном. Многое случилось в жизни после этого, но он всегда мог положиться на него, а тот на Дэниела.

Подав один из бокалов Силис, пастор учтиво расспросил о её самочувствии, как трагедию переживает дочь, и не напрягают ли заботы о малыше и доме. На всё она лишь кивала и изредка тихо односложно отвечала: «Нормально». С женой Эвена, в отличие от него самого, Дэниел особо не ладил. Притом, что они часто проводили время все вместе. Эвен всегда на это отшучивался, что дело в лососевой рыбалке: если бы Силис, хотя бы раз сходила с ними…

Их немногословный диалог прервала Мэйди, спустившаяся со второго этажа.

– Дети спят. Малышка потребовала сказку, но быстро уснула. О, Дэниел, ты уже здесь! – воскликнула она.

– Да, сегодня северные ветра ко мне благосклонны, – улыбнулся пастор. Мэйди улыбнулась в ответ.

– Выпьешь с нами? – обходительно поинтересовался священник.

– Нет, спасибо, мне уже пора домой. Муж скоро вернётся с работы, а за ним ухода больше, чем за ребёнком, – посетовала Мэйди. Уходя, она остановилась у входа, ища взгляда пастора, тот заметил это и, расценив как беспокойство, уверенно кивнул в знак того, что всё будет хорошо. Это не удовлетворила её, но она ушла не в силах высказать тревогу.

– Нам бы всем таких замечательных соседей, как Мэйди, – задумчиво произнес священник.

Силис поглядела в окно на уходящую женщину, подметив, что её муж, работающий на мебельной фабрике, с роду не приезжал так рано домой, задерживаясь в каждом пабе по пути на кружку пива, и пару драк. Но ответила только кивком.

Дэниел вздохнул, не зная как продолжить общение. Все реплики казались ему вымученными и неуместными. Подбирая подходящие слова, он решил, что лучшее что он может сказать – это слова идущие от сердца.

– Я не представляю, как тебе сейчас тяжело, и тем более не знаю как помочь тебе справится с этим. По долгу службы я бы предложил тебе Библию, но опыту знаю, что хороший виски и крепкий сон решают такие проблемы лучше.

Силис посмотрела на него с болью в глазах. Она бы и рада попросить помощи, но и сама не знает что ей нужно. Живых мать и мужа, но это не в силах даже всех священником вместе взятых. То, что Бог забрал он обратно не отдаёт. По крайней мере не так.

Женщина поднялась с дивана, и, кивнула священнику.

– Позвони и я приеду завтра, если нужна будет помощь, – голос его звучал по-отцовски напутственно. Как на проповедях. Но они оба знали, что она не позвонит. Но он всё равно приедет – субботы они проводили вместе с Эвеном, и тоска по нему заставит его приехать сюда ещё.

Ночью Силис снился кошмар, мучавший её каждый день после смерти мужа. Эвен, как и каждый воскресный день, неспешно прогуливается с коляской по Мелгам-роуд, пока дочь занимается с мисс Спенсер музыкой. Только у неё получилось собрать детский оркестр, в котором нашлось место для колокольчиков Эйнсли. На обычно безлюдной улице Эвен встретил старого приятеля и вёл оживлённую дискуссию о британском праве.

Всё было хорошо, но обычно тихий малыш начал рыдать, как не рыдают даже самые громкие. Это было похоже на животный, утробный вой. Он изгибал спину и яро сжимал кулачки. Отец и игрушками, и покачиваниями пытался успокоить его, но ничто не могло угомонить Иэгана. Распрощавшись с другом и уложив сына обратно в коляску, Эвен собирался уже заскочить к учительнице дочери, чтобы вызвать такси и направиться в детскую больницу, когда машина, выскочила с дороги на тротуар, несясь прямо на них, он только и успел, что оттолкнуть коляску и встретить свой последний миг. Всю улицу окатил гром от удара и плач малыша. Выбежавшие из домов вызвали скорую двоим: Эвену, которому уже ничем было не помочь, и мужчине за рулем, у которого, позже, констатировали обширный инфаркт миокарда. Если бы только малыш устроил истерику ниже по улице, или если бы Эвен подумал о себе, а не своём сыне, или если бы у него этого сына не было вовсе, Грим Рипер [5] Grim Reaper (с англ . – «Мрачный жнец») – образ смерти в европейском фольклоре. не пришёл в этот чёртов день, на эту чёртову улицу, за этим чёртовым дураком.

Силис рывком села на кровать, тяжело дыша. Её лоб покрыла испарина, руки дрожали, а ноги дёргались в нервном танце. Каждую ночь женщину мучил этот кошмар, а днём не давали покоя терзающие мысли. Её малыш, в которого она вложила все свои силы и любовь, он… Он не может быть виновен в гибели своего отца. Он же всего лишь ребёнок. Но с того ужасного дня с ним творится что-то странное. Он не переставая кричит, извивается на руках, не может улежать на месте и изгибается глядя куда-то вверх. Силис никогда такого не видела, да и Иэген всегда был спокойным и ласковым. Сейчас же она не могла даже взять его на руки – младенец начинал яростно бить её по лицу. Его как будто подменили… Эта мысль не давала ей покоя. Врач говорит, что это маниакальный психоз, что такого рода состояния возникают, когда в жизни происходит трагедия. Он выписал ей лекарство, название которого женщина до сих пор не могла выговорить без запинки. Вспомнив о нём, Силис встала с кровати, засунув ноги в махровые тапочки, и набросив на себя голубой халат в тон к ним. Стоило ей только подняться, как за соседней стеной раздался плачь. Начался новый день…

Силис не спешила идти к сыну, решив сначала всё же выпить таблетки. Её нервы были на пределе, и она боялась сорваться. Если и не на Иэгана, то на Эйнсли, которая точно не заслуживала такого. Выпив и посидев пару минут, разглядывая трещинки в стене под потолком, она досчитала до десяти в обратном порядке (совет всё того же доктора) и пошла в комнату, специально выделенную для малыша, где раньше был её с Эвеном кабинет.