Владимир Шашорин - Сказки Смерти (Сборник 1)

Раньше они проводили там целые дни: её муж штудировал книги и журналы по юриспруденции, а она шила платья. Ничего больше не удавалось ей, но платья были хороши. Каждое последнее воскресенье месяца, когда мужьям выдавали зарплаты, всё девушки, женщины и даже поседевшие старухи приходили к ней приобрести себе обновку, и подбирали новые модели на следующий раз. Если бы только она могла вернуться в эти беззаботные и размеренные дни. С этими мыслями она шла в детскую, пока не осознала, что плач прекратился. Сердце забилось быстрее, и Силис, вняв его темпу, побежала, не в силах сдержать тревогу.

Вбежав в комнату, она увидела Эйнсли, держащую на руках брата. Тот не плакал. Словно и не было недели нескончаемых криков. Но, увидев в дверях Силис, малыш разошёлся воплем, и ударил сестру.

– Выйди! – крикнула девочка с отчаяньем.

В душе Силис словно что-то оборвалось. Развернувшись с ледяным лицом, она направилась вниз, боясь расплакаться на глазах дочери. Неужели она винит её в том, что происходит? Последний родной человек.

Медленно, вымеряя каждый шаг, она пошла на кухню. Утреннее солнце, ещё не успевшее согреть улицы, мягким светом вливалось в окна домов. Пели птицы, витали насекомые. Мир не изменился, но для Силис он стал другим. Всё казалось ей нереальным и лишённым смысла. Калейдоскоп жизни перебирал свои яркие узоры, но она видела лишь дешёвые пластмаски внутри.

Силис задёрнула шторы и заглянула в холодильник. Прикинув, что можно было быстрее приготовить на завтрак, она достала яйца и молоко на омлет. Готовка заняла у неё больше времени, чем обычно, раздумья отвлекали её, и она пару раз чуть не порезалась. Сегодня всё валилось из рук. Силис не покидала мысль, что Иэген ведёт себя так, будто хочет поссорить их с дочерью. Но разве способен на это несмышлёный младенец? Нет, конечно, нет. Только она не могла иначе объяснить то, что случилось утром.

Эйнсли немного с опаской спустилась по лестнице, искоса глядя, как мама возится на кухне. На девочке была уже одета форма тарлендской школы: красная кофта с выглядывающим из-под неё белым воротничком. Немного подождав, пока мысли перестанут виться роем в голове, она сказала:

– Я ухожу, – и, выдержав паузу, ожидая реакции матери, спросила: – Когда придёт Мэйди?

– Она уехала на Оркнейские острова к сестре. Тебе не сказала?

Лицо Эйнсли исказилось испугом.

– Что случилось, солнышко? – спросила Силис, за мгновение уловив перемену в дочери.

– Ничего, – девочка бегом поднялась в комнату за маленьким рюкзачком, чтобы потом также быстро выбежать из дома.

– А завтрак? – только и успела выкрикнуть ей на прощанье женщина. Но Эйнсли уже была за порогом. Стоило только двери захлопнуться, как наверху раздался детский плач. Разозлившись от собственной беспомощности, Силис бросила на пол тарелку, которую держала в руках, и застонала от обиды. Некогда крепкие и тёплые отношения с дочерью сейчас трещали по швам. Как и её мироощущение. Всё казалось ей ненастоящим, будто происходящим во сне, по чужой злой прихоти. Она опустилась на колени, прямо на осколки и зарыдала так, как не рыдала никогда. Трясущимися руками женщина достала из кармана халата таблетки. Она упорно не могла вспомнить, принимала ли их уже или нет, но, решив, что хуже не будет, кинула в рот две штуки. Те застряли в горле горьким комком. Поднявшись, Силис пошла к буфету, где за зеркальной дверцей стояла пара бутылок горячительных напитков. И, увидев отражение, никак не могла признать в этой взъерошенной, с заплаканными глазами и помятой жизнью женщине себя. С ненавистью распахнув дверцу, она достала оттуда бутылку с шагающим Джонни [6] Аллюзия на шотландский виски Johnnie Walker. и, сделала пару глотков прямо из горлышка.

Обессиленная, она села на диван и откинулась на спинку. По всему телу прокатилась волна слабости, а голова начала пульсировать. Вместе с этим, в голове пульсировали мысли: «Это всё сон», «Страшный сон», «Страшные сказки предков», «Предки предупреждали тебя», «Предупреждали, что так случится», «Случится, что ты потеряешь всё, что любишь», «Это не твой сын», «Sibhreach [7] Шотландское название подменыша – существа в европейском фольклоре, которого оставляли вместо похищенного человеческого ребёнка. Подменышей мучали и сжигали, чтобы фейри вернули настоящее дитя ( прим. автора ). », «На нём вина всех потерь», «Dh'ith teine iubhair twig [8] «Огонь поглотил ивовый прут» (шотл.). Аллегория: имя Иэген означает огонь, а Эвен – рождённый от тисового дерева ( прим. автора ). ». Все страшные слова, что копошились в её голове, словно могильные черви, получили что хотели. Выползли из расщелин сознания, из потаённых, укрытых мраком мест. И возымели силу большую, чем когда-либо.

Детский вопль вернул женщину к реальности, но поздно. Всё уже было разложено для неё по полочкам. Не помог и визит пастора.

– Наблюдай день покоя, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь. – Встретил он Силис у раскрытой двери. И, зайдя, закончил – Не делай в оный никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя.

Но ушёл ни с чем. Дело уже было замыслено. Силис долго сгребала на заднем дворе листья, нападавшие с рябин – любимых деревьев её матери. Частенько та говорила, что рябиновый сад – лучшая защита дома и тех, кто в нём живёт от фейри.

Собрав их в большую кучу, женщина пошла в дом за серпом, чтобы срезать туда сухих веток и за свечой, чтобы после устроить большой костёр. Свет месяца отразился гнусным блеском в лезвии серпа, обнажив на лице женщины кипу морщин, добавивших ей пару десятков лет [9] Аллюзия на кельтскую Богиню, которая осенью выступает в ипостаси Старухи, держащей в руках кривой нож или серп, символизирующий убывающую Луну. . А потом из дома она вынесла кричащий свёрток, и пару засушенных в Библии примул, по поверьям, позволяющих увидеть соседей с холмов [10] Прозвище фейри. .

Я родился давно…

Настолько, что этот мир стал другим…

Появился на свет в крошечном селении недалеко от Чёрной Заводи [11] Перевод словосочетания Dubh Linn, от которого произошло название «Дублин». – самого большого города Страны Клевера… Немногие помнят Ирландию под этим именем…

Мой отец – зажиточный, но совсем не богатый, земледелец – очень ждал своего первенца… И был рад мне!..

Недолго… потому что у мамы опять начались схватки.

Я как сейчас вижу: мужчина с обеспокоенным лицом кладёт меня, на укрытый свежей скатертью, стол и оборачивается к женщине, которая смотрит в потолок.

Мы плакали с ней вдвоём…

До появления моей сестры!

А потом ревели четверо: мужчина и женщина, мальчик и девочка. Громко… Вместе… От счастья!