Михаил Лекс - Волшебные сказки

– Клянусь, не начну, – воскликнул Тимур Яковлевич.

– Это ты сейчас так говоришь, – ответил Бог, – когда у тебя денег лишних на сметану нет. А как появятся, то ещё – не известно. И что сметана? Сметана – это ещё так, мелочи. А вдруг ты чего более глупое сотворишь? Машину, например, купишь.

– Разве машина – это глупость? – спросил Тимур Яковлевич.

– Ещё какая глупость, – ответил Бог. – Купишь машину и перестанешь пешком ходить, а это негативно скажется на твоём здоровье. Чем человек становится старше, тем больше он должен двигаться. Понимаешь? – Бог выдержал небольшую паузу, давая возможность Тимуру Яковлевичу обдумать только что услышанное. – Или вдруг ты от жены, например, уйдёшь.

– От жены? – удивился Тимур Яковлевич. – Чего это я от жены-то вдруг уйду?

– С большой-то зарплатой вдруг ты себе покажешься достойным более красивой и молодой женщины? – ответил Бог. – Уйдёшь из семьи, разведёшься, купишь себе в ипотеку новую однокомнатную квартиру, приведёшь туда молодую жену. И кто, спрашивается, будет в этом виноват? Я буду виноват. Скажут, что Бог, вместо того чтобы помочь Тимуру Яковлевичу, только навредил ему, лишил разума.

– Да кто скажет-то? – недоумевал Тимур Яковлевич.

– Да кто угодно, – отвечал Бог, – вот хоть жена твоя и скажет. Или сосед твой.

– Степан Григорьевич что ли? – спросил Тимур Яковлевич.

– Он самый, – ответил Бог.

– А ты уверен, что если мне зарплату прибавят, то я поглупею? – спросил Тимур Яковлевич. – Ты уверен, что я начну сметаны есть больше, чем надо, куплю машину, разведусь и семью брошу?

– Не знаю, – честно признался Бог, – но и рисковать не хочу. Но точно могу тебе сказать, что ещё никто не становился умнее от повышения зарплаты.

– Это точно? – спросил Тимур Яковлевич.

– Точнее не бывает, – ответил Бог.

– А если я зубы вылечу? – спросил Тимур Яковлевич. – У меня половины зубов уже нет, а половина – гнилые. А если ты мне денег прибавишь, то мне будет на что зубы вылечить?

– Зубы гнилые вылечить? – переспросил Бог. – На место выпавших новые вставить? А зачем тебе зубы новые и здоровые? Чтобы ты дрянь продолжал всякую жрать? Так хоть зубная боль, да отсутствие зубов тебя от язвы, да от рака желудка спасает. А вылечи ты зубы, и что?

– И что? – испуганно спросил Тимур Яковлевич.

– Ведь ты же не перестанешь жрать всякую дрянь, – сказал Бог, – наоборот, ещё больше дряни есть будешь.

– Не перестану, это точно, – честно признался Тимур Яковлевич. – Я сейчас, может, сладкое и маринованное, да рыбное и мясное не ем, потому что зубы болят. А будут здоровыми, так, конечно же, наверстаю упущенное, можешь не сомневаться.

– И ты хочешь, чтобы я тебе зарплату прибавил? – спросил Бог. – Чтобы тебя с работы в один прекрасный день с прободенной язвой на скорой увезли?

– Не хочу с язвой, – ответил Тимур Яковлевич.

– Вот и не заикайся больше о зарплате повышенной, если не хочешь, – сказал Бог.

– М-да, – задумчиво произнёс Тимур Яковлевич. – Что-то у меня вроде как и ничего не выходит.

– Что не выходит? – спросил Бог.

– Жить по-новому, – ответил Тимур Яковлевич.

В ответ на это Бог только тяжело и грустно вздохнул, и беспомощно развел руками.

– Ну да и ладно, – уверенно сказал Тимур Яковлевич, – буду жить по-старому.

– Это как же? – спросил Бог.

– А не буду я ни у кого ничего просить, – ответил Тимур Яковлевич. – Оно так будет самое что ни на есть правильное решение. Точно? – Бог было открыл рот, чтобы что-то сказать в ответ, но Тимур Яковлевич его перебил. – Можешь не отвечать. Я и сам знаю. Будь здоров, Бог. Дай себе всего хорошего, а мне от тебя ничего не надо. В общем, не грусти. А мне домой пора. Прощай.

– Прощай, добрый человек, – ответил Бог, с грустью думая о том, что побольше бы таких, как Тимур Яковлевич, вот бы было хорошо.

Тимур Яковлевич пошёл домой, думая про Бога, что Бог он хороший, конечно, но только измученный какой-то и жалко его очень. А Бог ещё долго стоял у входа в церковь и глядел Тимуру Яковлевичу вслед. А когда Тимур Яковлевич оглядывался, Бог приветливо кивал ему головой и махал рукой.

Василиса перед своим рождением встретилась с Богом. Бог вызвал Василису в свой кабинет, и Василиса, с некоторым волнением, вошла к Нему. Увидев её, Господь радостно вскочил из-за стола, подошёл к ней, пожал её руку, и всё это улыбаясь, пригласил её садиться не на стул, что стоит около рабочего стола и на котором обычно сидят те, с кем Он разговаривает, а на диван, который стоит у стенки кабинета, и на который Он приглашает обычно самых дорогих для себя посетителей.

Усадив Василису на диван, Господь садится рядышком с ней. Василиса конечно же несколько смущена. Она молчит, она ждёт, что скажет Он. А Он только улыбается и ласково продолжает смотреть на неё.

– Вызывали, Ваше Святейшество? – робко спрашивает Василиса, ещё не оправившись от смущения, и поэтому слегка опуская глаза.

– Вызывал?! – восклицает Бог. – Да что Вы, радость моя, побойтесь Меня. Вызывал! Придёт же Вам такое в голову, то есть… на ум я хотел сказать. Приглашал! Именно приглашал, а никак не вызывал. И с нетерпением ждал. Хотел в последний раз перед Вашей дальней дорогой увидеться с Вами, пожелать Вам всего хорошего, ну и… и так далее в таком же роде.

– А-а, – облегчённо выдыхая, говорит Василиса. – Спасибо. И я тоже… попрощаться… Ну и… в таком роде…

Василиса в смущении. Василиса в растерянности. И это понятно. Такое событие, а тут ещё прощальное слово Господа. Разве может быть иначе?

Но вдруг Бог хмурится, поднимается с дивана и, оставляя Василису сидеть на диване в одиночестве, переходит за свой рабочий стол. Сев за стол и одев очки, Господь открывает толстую книгу, что лежит перед ним, и начинает в ней что-то вычитывать, изредка бросая взгляды на Василису поверх своих очков.

От всего этого Василисе становится как-то уж ну совсем не по себе. Василиса начинает волноваться ещё больше. А Бог ничего не говорит, только продолжает своё чтение и редкое поглядывание на Василису поверх своих очков. А она тихо и робко вздыхает, сидя на кожаном диване.

– А зачем Вы, радость моя, собираетесь на Землю? А? – вдруг спрашивает Бог.

Вопрос оказался столь неожиданным для Василисы, что она даже вздрагивает. Василиса даже вопроса-то заданного ей Господом толком не понимает.

– Простите, что? – испуганно переспрашивает Василиса.

– Вы плохо слышите? – равнодушно спрашивает Бог.

– Нет, что Вы… Только, Вы так неожиданно вдруг спросили, – робко оправдывается Василиса, стараясь быть вежливой, опасаясь ненароком хоть чем-то обидеть своего Бога, – я, простите, не расслышала. Если не трудно, ради Вас, повторите, пожалуйста. Если, конечно, Вам не трудно.