Натали Бизанс - Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

– Вот, видишь! А ты плачешь по чём зря! Давай, умойся, приведи себя в порядок и пойдём прогуляемся.

– Выйти из дома?! – Кристель ушам своим не поверила. – Засмеют ведь!

– Рано или поздно придётся к людям выйти, лучше сделать это сразу. А кто пялиться будет, тому я глаза выколю.

– Скажешь тоже!

Обе рассмеялись.

– Спасибо тебе, Жюзьен, я не знала, что ты такая добрая. Уже совсем о плохом думала, как с таким позором жить? А ты пришла, и мне полегчало.

– Вот, и слава Богу! Теперь вместе будем, и я тебя в обиду не дам! Пусть только попробуют слово худое сказать, узнают мою ведьминскую силу!

От этих её слов у Кристель аж мурашки по коже пробежали, но она восприняла это как самоиронию Жюзьен и улыбнулась. Не было теперь у неё человека ближе, чем эта красноволосая красавица, которую желали, боялись и ненавидели в деревне одинаково сильно.

Долго девушка мылась, долго красоту наводила, Жюзьен ждала терпеливо, помогала добрым словом, чтоб поддержать несчастную и не дать ей снова впасть в отчаяние.

– Подумай, стоит ли ей сегодня на глаза людям показываться?! – воспротивилась мать.

– Пусть привыкают, да Вы не бойтесь, всё хорошо будет, я рядом, если кто-нибудь и задумает недоброе, себе же хуже сделает!

– Почему ты так её бедой прониклась?

– Потому что сама вечно у всех на слуху…

– Это правда, что вы с Реми тайно обвенчались?

– Чистая правда. Свадьбы не было, потому что дом Адриану строят, все средства на него и ушли.

– Теперь вам полегче будет, мы за дочкой приданое даём, поможем, чем сможем, – вмешался в их разговор аптекарь, счастливый тем, что Жюзьен Кристель из истерики вывела, от безнадёги избавила.

– Благослови Бог, Вы всегда ко мне добры были, господин Гинэль.

Аптекарь не удержался, обнял её и, как родную, в темя поцеловал.

– Ты мне столько помогала, душенька, да и сборы усовершенствовала, теперь со всей округи ко мне за порошками едут!

– Вот, и невеста наша готова, благословен Господь! – мать вывела дочку из спальни, со слезами на глазах.

– Может, и мы с вами пойдём, для надёжности?

– Доверьтесь мне… Вам и так вчера досталось. Отдыхайте, а я Кристель потом до дому провожу, верну вам в целости и сохранности.

– Ну, будь по-твоему, дорогая, – перекрестили дочку, вздохнули вместе, а делать нечего, убедила их будущая сноха.

Взяла под руку дрожащую от страха Кристель и потащила за собой. На улице солнце, птицы поют, погода редкостная – как праздник.

Встретили первым соседа через два дома, тот было ухмыльнуться хотел, да чего-то его перекосило.

– Что не здороваешься, али дар речи потерял? – грозно спросила Жюзьен.

– Добрый день, – с усилием выдавил из себя мужик.

– То-то же! – закрепила результат рыжеволосая бестия. – Видишь, а ты боялась, сейчас ещё и поклонится.

Мужчина, и в самом деле, начал кланяться, а когда они из виду скрылись, креститься начал и, от греха подальше, быстрее ноги унёс.

То же самое и с другими происходило. Бабы, что шептались на углу возле торговой лавки, те и вовсе дар речи потеряли. Языки опухли. Стоят, только глазами моргают, да пошевелиться не могут.

– Будет вам кости перемывать, старые сплетницы! Коль слово худое услышу, так и будете до смерти стоять! – Жюзьен не шутила, и чем больше силой пользовалась своей, тем больше её прибывало.

Кристель, ни жива ни мертва, только диву давалась, что же это происходит?! Невольно поверишь, что правду про Жюзьен говорят, непростая она девушка, ох, непростая!

Труднее всего с ребятнёй пришлось, стали пальцами тыкать, слова нехорошие кричать, Жюзьен догнала одного и так ему ухо вывернула, что вопил на всю улицу.

– Ещё раз посмеёшься над кем-нибудь, ухо-то и отвалится! Я с тобой шутки шутить не буду и друзьям своим скажи, всех найду и порчу наведу, понял?!

Пацан поверил, побледнел, головой закивал.

Наконец-то добрались до дома.

– Встречайте гостью дорогую! – возвестила с порога Жюзьен, втаскивая онемевшую Кристель в дом.

Ронан поднялся, он у печи что-то мастерил. Реми улыбнулся по-доброму, иначе и не умеет. Адриан, с лицом страдальца, еле глаза на девушку поднял, ему легче бы было сквозь землю провалиться.

– Разве так невесту встречают?! – подбоченилась Жюзьен.

– Да ты заходи, дочка, не стой, как вкопанная у порога, тебя здесь не обидят, – наконец-то вымолвил Ронан и усадил девушку за стол. – А ты, Жюзьен, пошевелись, угощай гостью, коль уж привела.

Адриан тоже сел, ноги его не держали после вчерашнего. Если б не нашли их и не растащили, наверное, до смерти бы они не отклеились друг от дружки, чертовщина, да и только. До сих пор ему больно было, не только телом, но и душой. Да разве ж кому расскажешь, что такое может быть из-за пучка соломы… Корову жаль, всё он понял, когда узнал, но молчал, не выдал. Сам ведь вынудил Жюзьен это сотворить. Боялся её теперь пуще прежнего. Силища в ней нечеловеческая. Глаза горят, щёки пылают, словно только теперь жить и начала. Спина ровная, как у королевы, и взгляд волевой. Откуда она появилась?!

Невеста и слова сказать не может, пунцовая от стыда, всё, что вчера случилось, перед глазами у неё проплыло. Словно со стороны увидала она обезумевшие их тела, бешеной страстью воспалённые. Как невинность свою потеряла и ойкнуть не успела. Весь день, ни ели ни пили, обо всём позабыли. Не могли остановиться. Словно на Адриане клином свет сошёлся, запах его до сих пор бередит, не отмоешься.

А теперь сидят и в глаза друг другу не смотрят, только стыд да тревога в душе.

Жюзьен подала на стол, достала бутылку, пробку открыла да незаметно нашептала что-то. Налили за знакомство, все выпили. От души отлегло. Только тогда Жюзьен и расслабилась, выдохнула с облегчением, к Реми прижалась, в глаза ему посмотрела, а там море-океан, шоколадная сладость, ни напиться, ни вернуться, знай себе – тони.

Кристель любовь их увидела и порадовалась: зря сплетничали, что оба брата от Жюзьен без ума. Адриан и не смотрит в их сторону. А на неё робко так сначала взглянул, потом ещё разок, уже посмелее и хитро так заулыбался.

Кристель пусть и не первая красавица на деревне, но симпатичная, спелая, грудастая. Волосы светлые, длинные, густые; глаза серые, грустные, с поволокой, словно у лани. Не высокая, не низкая, ни тоща, ни толста. Добротная во всех отношениях. Что ещё нужно? Знала Жюзьен или нет, кто судьбой ему станет, а выбор ему понравился со всех сторон, и пахнет девица приятно и зубы у неё здоровые, губки пухлые, алые, так бы и зацеловал… От воспоминаний вновь возбудился, на стуле заёрзал. Не прошло ещё, видать, магическое воздействие. А может, так оно у них и есть: искра пробежала и разожгла пламя. Им бы сейчас вдвоём остаться и всё заново повторить, только отец не допустит, во все глаза глядит. Нравится ли ему невестка? Да, вроде бы и ничего плохого. Девка ладная, культурная, а там посмотрим…