Натали Бизанс - Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

Жюзьен начала готовить из того, что удалось отыскать. Тушёная картошка с морковью и жаренным луком, да ещё единственное яйцо, которое она вбила в жаркое в самом конце. В доме запахло едой. Муж с женой ещё не сказали друг другу ни слова. Поели так же молча, не глядя в глаза.

Дариен изучал обстановку прикосновениями, понимая, что всё родное, знакомое, только видел он дом, где родился, впервые и оттого был несколько шокирован. После богатого отеля всё казалось здесь таким старым, мрачным и некрасивым. А потухшее лицо матери и вовсе вызывало тревогу.

– Дядя Бернард приедет за нами? – с детской наивностью спросил малыш. Жюзьен выронила из рук только что вымытую тарелку, и та со звоном разлетелась блестящими осколками по полу.

Она начала собирать стёкла и поранилась, кровь струйкой потекла по пальцам.

– Ой, мамочка! Тебе больно? – Дариен впервые так близко увидел порез и, побледнев, пошатнулся.

Реми успел вовремя подхватить сына на руки.

– Останови кровь, ты же умеешь!

Их глаза встретились, и Жюзьен густо покраснела.

– Я виновата перед тобой…

– Я знаю!

Дариен открыл глаза.

– Всё хорошо, малыш, маме уже лучше! – Реми отнёс сына на кровать, вернулся к ней и, оторвав лоскут от чистой простыни, замотал рану, предварительно обработав яблочной самогонкой.

– Себе помогать отказываешься, значит, – он затянул зубами узел на её повязке.

Жюзьен, ни жива ни мертва, отстранёно смотрела на всё, что происходит.

– Я виновата перед тобой! – вновь повторила она.

– И что? Что ты хочешь, чтобы я сделал?! Избил тебя до полусмерти, тогда тебе станет легче? – он схватил её за плечи и потряс.

– Я виновата перед тобой, Реми! – в третий раз произнесла Жюзьен, и в этот момент перед её глазами возник далёкий образ Бернарда.

– Замолчи! Ради Бога, иначе я тебя убью!.. – Реми прижал к себе жену и вынес бурный поток её рыдания. Держал крепко, не отпускал, истерика накрыла Жюзьен с головой. Она вырывалась и била его в грудь кулаками, но не пользовалась своей силой, а только человеческим бессилием.

– Я тоже не святой. Мы оба виноваты, что не сберегли наши чувства… Ты вернулась, и это – главное. Как дальше жить, мы решим потом. Ты здесь – дома, и я никому не дам тебя в обиду. А если хочешь – уедем, я найду работу и мы где-нибудь устроимся, там, где тебя не будут знать, преследовать и унижать… Мне больше нечего терять. Я не повесился лишь потому, что ждал тебя и верил: ты придёшь, откроешь однажды эту дверь и останешься со мной.

– Любимый! – Жюзьен покрывала поцелуями его родное измученное лицо и благодарила Бога, что не дал ей поступить иначе. Этот человек – её муж, её Реми, и что бы ни случилось, они должны быть вместе до тех пор, пока смерть не разлучит их.

Дело близилось ко сну. Дариен уже посапывал в своей детской кроватке. Дома было тихо и тепло. В камине догорал огонь.

– Иди ко мне, – Реми подозвал жену, и она послушно приблизилась к нему, он, не вставая, уткнулся в её мягкую грудь. Было слышно, как учащённо бьётся беспокойное сердце. Руки Жюзьен безвольно повисли. Он прижал её к себе сильнее, ощущая любимый запах своей женщины. Он тосковал по ней всё это время и сходил с ума, а теперь, когда она рядом, так близко, то словно и неживая.

– Ты больше не любишь меня?

– Люблю, – не задумываясь, ответила она.

– Тогда почему?.. – он не закончил вопроса.

Она погладила его рукой по волосам и заглянула в глаза цвета тёмного шоколада.

– Дай мне время.

Жюзьен всем телом ещё помнила на себе прикосновения Бернарда. Её кожа хранила его нежность, губы помнили поцелуи, и в крови ещё не потухло разожжённое им пламя.

Реми почувствовал отторжение и отстранился. Снял рубашку, штаны и молча залез в постель. В постель на двоих, перешедшую им в наследство от его родителей. Жюзьен осталась стоять, потерянная и еле живая от усталости, не зная как поступить. Теперь ей казалось, что она предаёт Бернарда. Но делать нечего, лечь отдельно, значит ещё больше оскорбить мужа. Оставалось только надеяться, что он не станет настаивать на чём-то большем.

Переодевшись в ночную рубаху, легла. Реми уже спал или делал вид, что спит. Он даже не пошевелился. Жюзьен сжалась в комочек рядышком, стараясь его не потревожить. Замерла. Тишина. Но напряжение не сходило и, уже время спустя, когда она проваливалась в дрёму, услышала тяжёлый вымученный вздох. Нет. Реми не спал. Не до сна ему было этой ночью. Ядовитая гадюка жалила его и обгладывала кости, проползала по кишкам и кусала за самое сердце. Он вспомнил, как когда-то ревновал Жюзьен к брату и даже представлял, что убьёт его за неё. Но потом она отдалась ему и сделала самым счастливым, а там, где счастье – нет места ревности и сомнениям. Кто же теперь избавит его от этих страданий? Он мог настоять на своём, мог даже силой овладеть ею, заставить её вновь принадлежать себе. Зная Жюзьен, из-за чувства вины, она бы позволила, уступила. Но вот проклятье, это не вернёт её сердца, в глубине которого занозой застряло чувство к другому мужчине.

У неё тоже пропал сон. Теперь она переживала, что муж вновь страдает из-за неё. Попыталась прижаться, погладила тихонько рукой. Он отвернулся, со вздохом, лёг на бок. Мускулистые плечи, крепкая молодая спина, привыкшая не разгибаться от тяжёлой работы, выросла перед ней. Вот он – родной и близкий, всё тот же, но…

Вспомнила про женщину, которую застала здесь. Она тоже лежала в этой кровати. Что было между ними? Или просто пили вместе? А когда пьют, разве не возникает особое желание? «Я тоже не святой», – сказал Реми. Значит, было… Было здесь, на этой кровати?! Жюзьен отвернулась, ей стало больно. Больно вдвойне за них обоих. Нужно было что-то делать, как-то исправить это. Стереть из памяти, пока не поздно.

Реми повернулся и невольно коснулся её спины. Взрыв. Ведомая животным инстинктом, Жюзьен набросилась на него, как разъярённая кошка. Он тоже был скорее груб, чем нежен. Самец доказывал самке, что он сильнее и кто в доме хозяин. Такой бурной страсти между ними ещё никогда не было. Лишь совсем выдохшись, они уснули. Барьер пал, но только на время. Зато теперь было найдено «лекарство». Говорят, муж и жена – одна сатана. Наверное, в этом что-то есть.

Начали заново выстраивать свою жизнь. Кропотливо, день за днём, стараясь избегать взаимных упрёков. Однажды, наводя порядок в шкафах, Жюзьен встряхнула курточку Дариена и из потайного кармашка посыпались крупные купюры. Чтобы заработать такие деньги, Реми нужно полгода батрачить не разгибая спины. Жюзьен ещё раз проверила курточку, трепетно собрала их и, свернув, засунула в лиф платья, под самое сердце.

«Бернард, мой любимый Бернард, ты позаботился и об этом! Если Реми узнает, непременно сожжёт их, а нам сейчас очень нужны деньги. Мне нужно каким-то образом представить их ему, но как?» – судорожно думала она, понимая, что ещё одна капля масла в костёр мужниной ревности, и беды не миновать. Ей и так еле удавалось поддерживать хрупкий мир в семье.