Сергей Еримия - Отблески купальского костра

– Итак, приступаем. Внимание, приготовились, раз-раз, как слышно меня, прием… Стоп, о чем это я? Не из этой это… не из той, не из того, так сказать, произведения музыкальной драматургии. Словом, не то, не тогда, и вообще! Все, я собрался. Повторим, точнее, начнем сначала… Готово? Пишем. Здравствуйте! Это дневник экспедиции, я бы сказал видео его версия. День первый, сегодня двадцать восьмое июня две тысячи тринадцатого года, пятница, одиннадцать без пяти, утро. Да простят меня потомки за чрезмерное пристрастие к деталям! Не судите строго, такой уж я уродился, а коль решите судить, примите во внимание тот непреложный факт, что для меня это первый опыт, первый блин, так сказать… и хорошо бы он не стал последним. Так, нет, все! Я готов, я собрался, по делу и только по делу. Меня зовут Виктор, Виктор Палыч. Я в экспедиции, нет, не так, я член экспедиции. Мы научная экспедиция и наша цель – раздобыть цветок папоротника, волшебный цветок, который распускается, как всем известно, единожды в году, в самую, что ни на есть, купальскую ночь. В ночь на Ивана Купала. Да, задача как моя, так и моих достопочтимых коллег состоит в том, чтобы обнаружить цветок. Это первое дело. Далее надо сфотографировать его, сорвать, засушить, прилепить на него инвентарный номер, ну и все такое. А точнее, выследить, окружить, захватить или уничтожить! – доселе почти серьезное и чуточку сконцентрированное лицо, поглядывающее из монитора, расплылось в улыбке, в ответ на улыбку своего отражения, человек у компьютера залился безудержным смехом. – Что же это получается, я – Витек гроза папоротниковых!

Стандартная комната стандартной городской квартиры. Ничем не примечательная она, ничем не выдающаяся, подобное помещение можно увидеть в любом без исключений многоэтажном доме, любого без исключений города.

Не нужно пристально вглядываться, беглого взгляда достаточно, чтобы понять очевидное – квартира съемная. И дело вовсе не в состоянии жилья, не столь оно и плачевно. Часто случается, что и собственная жилплощадь выглядит хуже. Просто на каждой детали интерьера, на каждом предмете мебели лежала печать частой смены квартирантов, частой смены временных владельцев.

Нет, если вдуматься, новым жильцам очень даже повезло. Как минимум, могло быть хуже. Квартира могла быть темной, мрачной, заполненной спертым воздухом с витающими в нем неистребимыми запахами сырости, грибка и тления. Она могла бы встречать потенциальных своих обитателей рассохшейся дверью покрытой облупившейся краской, могла задавить остатки хорошего настроения видом оборванных обоев, черно-зелеными пятнами пустившей корни в стены плесени. Ко всему мог быть потолок, с которого свисали бы обломки некогда приличной лепнины, с ними раскуроченная люстра, вокруг сломанная мебель…

Ничего подобного не было. Войдя в подъезд (на удивление приличный на вид) временные жильцы поднялись на третий этаж. Увидели перед собой новую металлическую дверь с блестящим на ней номером «13». Остановились. Секунда и массивный ключ легко провернул надежно скрытый за листом металла механизм замка.

Тут же их взорам предстала довольно-таки большая трехкомнатная квартира чистая и ухоженная: светлые комнаты, просторная кухня, недавно отремонтированная ванная. Единственное, что озадачивало, что сразу вызывало легкое недоумение – изрядная нелогичность планировки. Непонятно чем руководствовался ныне справедливо забытый зодчий, который так не по-хозяйски распланировал внутреннее пространство! Правда, разве может простой человек понять, для чего проектировщику понадобился такой длинный (проходящий через всю квартиру) и широкий коридор? Исходя из какой непонятной логики, архитектор решил обокрасть будущих жильцов, отобрав у них массу полезной площади?! Конечно, при желании можно и в коридоре жить, вот только от чего подобное желание возникнет? Разве что от безысходности…

Проходящий лейтмотивом сквозь всю квартиру и упирающийся в противоположную стену здания полностью лишенный мебели коридор вел посетителя, а то и временного жильца, во внутренние помещения. Сразу у входа боковое ответвление того же коридора только уже и короче препровождало на кухню и разные там удобства. Дальше три двери. Две по правой стороне, одна в стене, что слева. За теми, что справа были два совершенно одинаковые помещения – спальни. За правой же дверью расположенной у дальней стены находилась просторная самая светлая (южная сторона все-таки) комната, как сказала хозяйка – гостиная.

Что тут сказать, да, касаемо планировки, у квартирантов могли возникнуть вопросы, но возмущаться по поводу мебели было грешно. Все чего только могла пожелать душа, любой (в разумных пределах, конечно!) предмет мебели был в наличии. Даже с избытком. Более того, создавалось впечатление, что квартиру, помимо того что сдавали, использовали как склад старой мебели, той, что никому не нужна, но выбросить ее жалко. В свете этого наблюдения неимоверно живописно выглядела кухня. Множество полочек и шкафчиков висели на стенах, занимая всю их высоту от пола и до потолка (одно радовало – кухня действительно большая и от обилия настенных хранилищ посуды и продуктов не возникало ощущения тесноты). Не отставали по количеству мебели и спальни, в каждой из них уместились по два дивана и по четыре (правда, в сложенном виде) кровати. Кроме них нашлось место для нескольких кресел вот только стояли они столь плотно, что через них приходилось перепрыгивать, тумбочки те и вовсе одна на другой…

Единственной комнатой, в которой количество мебели не зашкаливало, была южная светлая гостиная, та, в которой и обосновался чрезмерно смешливый член экспедиции Виктор Палыч.

Сквозь большие, правда, давно немытые окна в комнату пробивался свет. Дневной, но не слишком яркий, он не бил в глаза, не слепил, заставляя отворачиваться. Это все потому, что некоторое его количество терялось в толстом слое пыли покрывавшей стекла, к тому же яркость регулировали густо растущие под окнами тополя. Легкий ветерок играл их вытянутыми в высоту веточками, заставлял свет подмигивать, тем самым создавал иллюзию движения, имитацию жизни. Отличный природный светофильтр – красивые здоровые деревья, густая листва. Лишь некоторые особо шустрые лучики умудрялись преодолеть живой заслон, проникнуть сквозь грязь стекла, коснуться нескольких стеклышек в рамках лишенных фотографий, с них перепрыгнуть на прозрачную дверь серванта, покоящегося в углу, отразиться от его поверхности, вспыхнуть тысячами огоньков, блуждающих по всему помещению. Словом, красота…

Просто посреди всей этой идиллии несколько под углом к двери стоял шкаф. Большой, трехстворчатый. Его местоположение было определено не дизайнерской мыслью, а исключительно габаритами и весом, до чего же легко представить, как те несчастные, которым довелось нести этого монстра из мира мебели, бросили его, стоило только переступить порог комнаты! Чуть-чуть фантазии и можно услышать вздох облегчения от того, что наконец-то его можно поставить да отдышаться! Пожалуй, так бы он и стоял, преграждая проход, вот только грузчикам надобно было выходить, потому они его и подвинули, настолько, насколько хватило сил и желания…