Майя Сварга - Болото вечной жизни. I часть

Егор молча кивнул.

– Но зачем? – с недоумением спросила Юля. – Какой в этом смысл? Ведь чем больше дети боятся, тем меньше вероятности, что они полезут на болото.

Пожав плечами, Егор сказал:

– Кто знает, какие у них были цели. Сходим в деревню и сами пообщаемся со взрослыми.

– Обязательно, – решительно сказала Юля. – Это необходимо разъяснить.

Прихватив собак, Мангусты стояли у Проклятого болота и неподвижно смотрели на него.

– Удивительно мирный вид у него сегодня, – тихо заговорила Юля, – смотришь и не веришь в то, что о нём говорят.

– Наелось человечины и спит, – без улыбки отозвался Егор.

Юля резко обернулась к брату.

– Странные у тебя шутки.

– Я не шучу. Просто я не рассказывал тебе, но ещё один человек ушёл вчера ночью.

– Из заражённых? – тихо спросила Юля, заранее зная ответ.

Егор кивнул.

– Почему молчал?

– Не знаю, не мог заставить себя рассказать.

Юля сделала глубокий вдох и сказала:

– С этим надо что-то делать, это же кошмар какой-то. Ты можешь со мной спорить, Егор, но его надо уничтожить.

– Я не стану с тобой спорить, – ответил брат, – что бы здесь ни было, такая жуткая штука просто не имеет права на существование.

– Да. Ладно, пошли отсюда.

Лесная опушка уже полностью освободилась от снега и была усеяна тут и там ярко-жёлтыми цветами мать-и-мачехи, воздух прозрачен и чист, а не успевший ещё обрасти листвой лес просматривался далеко-далеко, и было видно, что и в глубине его снег почти растаял, поэтому Мангусты решили зайти как можно дальше. Несколько минут все шли вперёд, и тут Алтай впервые в жизни проявил реакцию, которая, как позже им удалось узнать, оказалась крайне важна для Мангустов. Спокойно рысивший впереди, он внезапно остановился, настолько резко, что в то время как передние лапы уже встали, задние ещё продолжали двигаться, и его развернуло боком. Юля удивлённо посмотрела на него, не понимая в чём дело: замечательная погода, светлый лес, Ангара спокойна, как танк, а Алтай проявляет явные признаки нервозности и неуверенности. И что ещё более странно – категорически не желает идти вперёд. Юля и Егор, не останавливаясь, прошли мимо Алтая, причём Юля, проходя, потрепала его по холке, но Алтай не обратил на это внимания. Он стоял, всем видом показывая, что хочет уйти отсюда, и немедленно. Но так как Мангусты продолжили двигаться дальше, Алтай был вынужден последовать за ними, правда, своим путём. Делая приличный круг, он пошёл, держась параллельно им на расстоянии примерно метров восьмидесяти.

Юля остановилась и стала с недоумением смотреть на Алтая. Несколько секунд она не сводила глаз с него, идущего кругом, продирающегося через заросли, через снег, пятнами лежащий ещё кое-где, лишь бы не идти там, где так спокойно, ничего необычного не чувствуя, находились остальные. Покачав головой, Юля обернулась к брату с выражением полного непонимания на лице:

– И какая муха его укусила? Я ещё могу понять, была б то Ангара – её хлебом не корми, дай залезть в какую-нибудь грязь или заросли, но Алтай… Да он с детства тропинки виртуозно находил, и фиг его спихнёшь в сторону.

– Понятия не имею! – не менее удивлённо воскликнул Егор.

У Мангустов впереди было ещё время, чтобы убедиться в том, что у них живёт собака с фантастическим и безошибочным чутьём на опасность. Не всегда эта опасность была непосредственной, она могла быть потенциальной или даже в принципе не могущей проявиться. Как пример – Алтай, с огромным интересом наблюдающий за ящерицами и крупными дождевыми червями, при виде ужа проявил явное желание оказаться как можно дальше от него. Сам по себе уж безвреден, разве что очень вонюч, но это змея. А любая неизвестная змея может быть смертельно опасной. Приближающуюся грозу он чувствовал часа за три, и никакая сила, кроме чувства долга, не заставила бы его выйти на открытое место. Не факт, что молния обязательно попадёт именно в него, но вероятность этого существует всегда. В укрытии же он чувствовал себя совершенно спокойно. Помимо очевидных вещей, он ощущал много такого, что было скрыто от других, даже его собратьев, но тем не менее существовало.

Но об этом Юля и Егор узнали значительно позже, а сейчас они с удивлением и интересом говорили о том, что же могло случиться с Алтаем. Увлечённые беседой, Мангусты мало на что обращали внимание, но очень скоро обнаружилось нечто, заставившее их всё же присмотреться к месту, в котором они оказались. Не успели они пройти и ста метров, как увидели то, что заставило их застыть на месте – перед ними находилась могила. Возможно, ей была не одна сотня лет. Её, эту могилу, можно было бы вообще принять за какой-нибудь холмик, если бы не чёткая геометрическая форма. Выпуклый прямоугольник земли хоть и был сильно сглажен временем, оставался всё же достаточно заметным и узнаваемым.

Мангусты почувствовали себя неуютно. Не то, чтобы они боялись кладбищ, но в таком радостном весеннем лесу неожиданно наткнуться на человеческое захоронение – не каждый сможет отнестись к этому спокойно.

Как выяснилось, могила эта была не единственной. Юля и Егор осмотрелись по сторонам и обнаружили, что стоят, по сути, почти посреди импровизированного кладбища. Не наступи они практически на эту могилу, вполне возможно, что прошли бы насквозь, вообще не заметив его. Могилы были расположены без какого-либо плана, где придётся. Скорее всего, их копали там, где было удобно, а ограды, если когда-либо существовали, давно уже истлели, многократно возродившись травой.

Расположение этого хаотичного стихийного кладбища в лесу, вдали от любого жилья, было настолько странным и диким, что Мангусты решили осмотреть каждую могилу в надежде найти ответ на вопрос – кто же здесь похоронен и почему.

Разделившись, они принялись тщательно осматривать каждый прямоугольник в поисках какой-нибудь подсказки. Некоторое время спустя их усилия были вознаграждены. Егор подобно гончей собаке, идущей по следу, обходил могилу за могилой, разве что не уткнувшись в них носом, и на одной он обнаружил почти вросший в землю, покрытый прошлогодней травой и заросший мхом камень. Замахав руками, он подозвал к себе сестру и прошептал, бессознательно понижая голос:

– Похоже, это надгробный.

Аккуратно вытащив камень и освободив его от травы и крупных комьев земли при помощи подручных средств, в кои, помимо веточек, вошли и его собственные рубашка и ногти, Егор принялся тщательно очищать камень. Через минуту сосредоточенной работы на одной стороне этого валуна, заставив Мангустов моментально занервничать, стала проявляться надпись. Тщательно сняв с неё землю, Егор пробормотал:

– Не идеальна, но всё же хоть что-то, да видно.