Майя Сварга - Болото вечной жизни. I часть

Марина решительно вмешалась в разговор:

– Андрей, ты ведёшь себя как ребёнок. Что за манера рассказывать с утра пораньше страшные истории? Ты что, хочешь, чтобы мы потом весь день собственной тени пугались? Кроме того, здесь же Машенька. Не хватало ещё, чтобы ей кошмары начали сниться.

И действительно, Машка сидела с испуганным и очень заинтересованным видом, раскрыв рот и со страстным любопытством слушая всё, что говорил папа.

Марина прекрасно знала о том, что детям приблизительно с трёх лет (а Маше уже было два с половиной) начинают сниться кошмары и они, до этого не боящиеся ничего, пугаются тёмных комнат, приоткрытых шкафов и щелей под кроватями. И ей совершенно не хотелось ускорять наступление этого периода и усиливать его проявления.

Знавший об этом ничуть не хуже жены Андрей сокрушённо хлопнул себя по лбу ладонью и, извиняясь, кивнул Марине. Чтобы замять неприятную ситуацию, супруги быстро заговорили на какую-то отвлечённую нейтральную тему.

Мангусты молча и в задумчивости закончили завтрак и, прихватив собак, впервые в этом году отправились к болоту продолжать исследования, прерванные из-за наступления зимы. Идя по полю, простирающемуся сразу за воротами их участка, они с удовольствием следили за собаками, что носились кругами от переполнявшего их избытка энергии.

За прошедшие несколько месяцев несуразные щенки превратились в великолепных молодых собак. И хотя было ясно, что им ещё только предстоит достигнуть максимальных размеров и мощи, уже сейчас это были собаки, способные одним своим видом остановить большую часть злоумышленников. Белая короткошёрстная, хотя и с пушистыми штанами и хвостом Ангара, при росте в холке около семидесяти сантиметров, была очень массивной и коренастой, с широченной грудью и мощными лапами. Выдающийся интеллект и мгновенная скорость принятия решений делали её как великолепным другом, так и очень опасным врагом. Буро-тигровый Алтай, огромный и лохматый, возвышавшийся над ней, как сторожевая башня над крепостной стеной, несмотря на свой ярко выраженный лидерский характер, был намного послушней Ангары, в которой сидел целый легион бесов противоречия. Алтай же почти никогда не спорил с решениями Юли, за исключением тех случаев, когда он был убеждён в собственной правоте. Например, однажды, когда Мангусты, уже в конце зимы, гуляя с одной Ангарой, заблудились в лесу, они были вынуждены обратиться к ней за помощью. Ангара спокойно вывела их к дому. Но с тех пор Алтай, хотя и не присутствовавший при этом случае и ранее безоговорочно доверявший Юле при выборе маршрута, стал отказываться идти в направлении, выбранным той, если видел, что она не знает, где находится, а указанное направление ведёт не к дому. Как охранник, он также был идеален. Словом, Юля могла спокойно уходить с ними куда угодно и днём и ночью, не боясь ни неизвестных мест, в которых можно заблудиться, ни чьего бы то ни было нападения.

Вся четвёрка шла через поля, отделённые друг от друга небольшими перелесками, и чувствовала себя так, как, должно быть, чувствуют грязные, мутные, закопчённые окна, которые вдруг кто-то отмыл, и выяснилось, что они прозрачные, сияющие и прозревшие.

Снег на полях уже совсем почти сошёл и если остановиться, можно было увидеть, как горячее апрельское Солнце вынуждает остатки его освобождать один за другим новые участки земли. А если сесть на корточки, можно было рассмотреть структуру снега, похожую на ярко блестевшие рваные зернистые кружева. С каждой секундой эти кружева истончались всё больше и больше, временами с тихим шорохом обваливаясь вниз, когда не выдерживали их веса слишком растаявшие снеговые подпорки. Капли воды насквозь пронизывали этот талый снег, переливаясь на Солнце всеми цветами радуги, в то время как сам снег излучал ровное серебристо-белое сияние.

Мангусты шли по мокрой чёрной земле, проваливаясь при каждом шаге на несколько сантиметров вглубь. Их одолевали смешанные чувства: с одной стороны, наступившая весна не могла не вызывать восторга, радостного возбуждения и ощущения вновь обретённой свободы. А с другой – то, что они услышали этим утром от Андрея, заставило их сильно насторожиться и даже слегка испугаться. И сейчас по дороге к болоту они озабоченно обсуждали тот разговор.

– Как ты думаешь, со Стасом случилось то же самое, что и с некоторыми жителями деревни, бывавшими на болоте? – мрачно спросил Егор.

– Очень на это похоже, – отозвалась Юля, – и лично меня интересуют две вещи: первая – что же это вообще такое, и вторая – может ли это проявиться у нас?

– Знаешь, Юль, я боюсь, что пока мы не узнаем ответ на первый вопрос, мы не сможем ответить и на второй.

Юля усмехнулась, бросив на брата быстрый взгляд.

– В одном случае сможем, – уверенно сказала она.

– Это в каком же? – насторожился Егор.

– Если это всё же случится с нами.

– Типун тебе на язык, – недовольно сказал брат и, сплюнув трижды через левое плечо, постучал себя по голове. – Тебе не мешало бы постучать также, – буркнул он.

– Надо же, какой ты суеверный, – с интересом заметила Юля, – кто бы мог подумать.

– Суеверный-несуеверный, не буди лихо, пока оно спит тихо, тем более что мы уже недалеко от болота.

– Скажи, мелкий, а ты действительно веришь, что там и в самом деле живёт водяной? – спросила Юля с искренним любопытством.

– Ну нет, в водяного я не верю, но что-то там точно есть.

– Очень может быть, – задумчиво согласилась сестра. – Кстати, предлагаю обойти болото слева и войти в лес, а там определимся, куда идти.

– А подойти к нему ты разве не хочешь?

– Честно? Не особенно. Но ты прав, мы его несколько месяцев не видели и надо проверить, как оно там.

– То-то и оно-то, – отозвался Егор, – но, с другой стороны, сейчас весна, тепло, Солнце и что бы ни происходило, во всякие ужасы как-то не особо верится.

– Твоя правда, мелкий, – согласно кивнула Юля, – с большим трудом.

Некоторое время они шли молча, просто наслаждаясь весенним теплом, но неожиданная мысль выдернула Юлю из этого благодушного состояния.

– Слушай, мелкий, – медленно заговорила она, тревожно нахмурившись, – помнишь, ты говорил, что у тех, кто уезжает, всё прекращается. Стас уехал, но это ничего не изменило.

Егор остановился как вкопанный.

– А ведь действительно! – воскликнул он, начав двигаться снова. – Ты права, что-то тут не так. – Глядя себе под ноги и что-то тихо бормоча, Егор погрузился в глубокие размышления. Через минуту он поднял голову и посмотрел на сестру. – У меня есть предположение, – заговорил он, – я же общался только с детьми и подростками, но не со взрослыми…

– Ты хочешь сказать, – перебила его Юля, – что твои знакомые передавали тебе то, что слышали от взрослых, а те утаивали от них информацию?