Нотт Йарк - Лунный свет

– Привет Генри, – улыбнувшись поприветствовала миссис Буш, но не получила взаимности.

– Здрасьте, – отозвал Генри.

И после столь короткого диалога, Рич отвернулся к окну. Для него было уже всё понятно: кто такой Баккенс, к какому типу людей его относят, а главное к кому типу он себя относит. И его ожидания оправдались, когда миссис Буш попросила Баккенса рассказать о себе. Она попросила его довольно милым голосом, но на лице, после «Здрасьте», образовалась лишь тень мрачной улыбки, совсем как у клоуна, нарисованного тёмными красками.

– Генри, расскажи не много о себе.

– Эт обязательно?

Старший класс, в котором учился Рич Тейлор мог и даже засмеялся бы со столь хамского поведения к учителю, если бы это не была миссис Буш. Этот преподаватель был слишком добр, знаете, как герои из книг способные изменить человека в лучшую сторону, так и миссис Буш всегда отвечала добром. Хотя парой ей это давалось с трудом.

– Нет Генри, не обязательно, – наконец, спустя полминуты ответила миссис Буш. – Однако я, как учитель хочу узнать тебя поближе.

Генри уже сделавший шаг, остановился. Обернулся и с лицом полным ярости, неуверенности и отвращения посмотрел на «объект раздражения». Та в ответ улыбнулась. Улыбка на злость – один из своеобразных приёмов в арсенале миссис Буш. Нет, всё же правильно будет сказать не «Улыбка на злость», а просто «Улыбка». Да, Рич выделил бы именно её.

Два года назад, когда Тейлоры переехали в штат Луизиану, Ричард вошёл в этот кабинет таким же новеньким, как Генри. Вот только вёл он себя скромно и тихо, так сказать чувствовал себя не в своей тарелки. Он, конечно, и сейчас практически ни с кем не разговаривает, но всё же, после общения с миссис Буш, чувства отверженности исчезли. Историю о себе Рич начал не о том, какой он или где жил, а со слов «У меня брат Итан Тейлор, он на четыре года младше меня и учиться в этой школе. Если хотите узнать больше, советую спросить у него. Парнишка альбинос и любит много потрепаться, так что найти его, вам не составит труда», – после чего Риччи закончил свой рассказ. Разумеется, он сделал нечто больше, чем просто представился (Ибо не сказал ни слова о себе). Рич Тейлор буквально ввёл своего брата в общество полное друзей, в то время, как сам погрузился в покой и одиночество, к которому ему было не привыкать.

– Ладно, – огрызнулся Генри, возвращаясь к доске. – Но я возьму стул, – предупредил он, уже хватаясь за спинку стула. Миссис Буш кивнула. Должно быть она понимала, что ввязываться в спор с таким типом, как Баккенс – лишь сделать хуже для себя. – Значит, родился я в богатой семье, в Майами. Мой отец… – начал он рассказ.

И после слов «Мой отец» Рич упустил смысли, отвернувшись к окну. Периодически краем уха он слышал что-то о том, как много девушек было у Генри, о его невероятном таланте и страсти к американскому футболу, и ещё о том, что он не прочь хорошо повеселиться, поэтому приглашает всех к нему домой сегодня вечером, разумеется кроме Миссис Буш, которую он прямо-таки выделил в своём рассказе. Сказать, что первое впечатления ошибочное – оказаться чертовски правым. И девяноста процентов класса, посчитали его крутым, весёлым (Несколько раз за его рассказ пролетали пошлые шутки) и тому подобным. Однако так ли это на самом деле? Им предстоит узнать и очень скоро.

Со столь громким финалом рассказа, который длился минут десять, Генри Баккенс отправился в конец класса и ввалился за парту позади Рича. Стул того пошатнулся, подняв планку со спокойствия до негодования. Но нитку обрезали ноги Баккенса, упёршиеся в ножки стула и вдавившие грудь Рича в парту. Обернувшись он увидел пару чёрных нацистских ботинок с огромной подошвой, поочерёдно барабанящих по серым ножкам стула. Грязь, непрерывно капающая на пол, как в протекающей трубе, вызывала негодование и отвращение ещё больше, чем мерзкое лицо Баккенса, а оно, чёрт подери, натягивало струны нерв своей самовлюблённостью даже Ричу.

– Что-то не так, мистер Хвост? – спросил он, когда Риччи встретился с ним взглядом.

Ничего не ответив Рич пропихнул парту вперёд и, ухватившись за ножки стула, рывком пододвинулся к парте. Стук ботинок привлёк к себе всеобщее внимание класса, отчего Генри подумал (Хотя ему ещё рано думать), что подобным действием впереди сидящий мистер Хвост выставил его дураком. Для него это был удар ниже пояса. Повалившись на парту, он закинул руку на плечо виновника. С долей унынья Риччи посмотрел на его руку: длинные, хваткие пальцы, прекрасно подходили для его хобби – игры в американский футбол и ногти – они были идеально подстрижены, но под каждым из них была грязь.

– Повторюсь для тупых, мистер Хвостик, что-то не так?

Пожалуй, ответ, а точней действие, Рича стало решающим, как в его собственной жизни, так и в жизни Генри. Не оборачиваясь, он схватил Генри за запястье и крепко сжал его, чуть подтягивая того к себе.

– Послушай, ковбой, – заговорил он тихо, однако рядом сидящие всё же могли услышать, – если ты ещё раз поставишь ноги на мой стул или схватишь меня за плечо, то «Что-то не так» будет с твоими ногами, – не услышав ответа, Рич сжал кисть сильней, и из-под кожи вылезли толстые вены, напоминающие Пиявок-убийц из фильма ужасов конца шестидесятых. – Ты меня понял?

– Я же пошутил, чувак, пошутил, – Рич видел его улыбку в отражение стекла, но также фальшь и безысходность лжеца, загнанного в угол более сильным зверем. – Просто хотел узнать насколько ты крут. Теперь вижу, что крут и мы бы могли стать с тобой хорошими друзьями. Что скажешь? – он тараторил слишком быстро, с его-то дикцией, поэтому слова часто сливались, напоминая сбои в телевизорах с плохим сигналом.

– Пожалуй откажусь, – Рич отбросил руку, на которой уже успел появиться алый браслет в районе запястья.

Генри Баккенс был зол, но и в какой-то степени восхищён новым знакомством, причём второе преобладало над первым. Он попытался заговорить с шерифом, назвавшим его ковбоем, но громкий, как стук кастрюли ночью, звонок приглушил его вопрос. А потом миссис Буш попросила сдать работы, тем самым прервав очередную попытку завязать разговор. Он ещё трижды пытался заговорить с Ричем Тейлором в коридоре, раз двенадцать на следующих двух уроках и даже подловил его в туалете. Казалось, нить терпения Рича Тейлора будет не просто надорвана или разрезана, а разорвана к чёртовой матери, а потом сожжена, однако Генри плохо знал своего шерифа. Кстати о «Шерифе» – для Рича, этот день стал знаменательным, так как впервой ему приелась кличка, если конечно не считать «Лисий хвост» или «Конский Хвост» – как его называл Итан. А ведь спустя несколько дней, Рич задался вопросом, что бы было, не схвати он руку Генри Баккенса? Мистер Хвост – Рич Джо Тейлор? Нет уж, спасибо. Шериф Рич Джо Тейлор – ему казалось куда более привлекательным.