Нотт Йарк - Лунный свет

– Шериф, – кричал он, мчась по коридору. Столкнулся с восьмиклассницей – показалась ему не красивой, – и он оттолкнул её в шкаф. Последовал сдавленный вопль. – Постой, шериф, – он был уже протянул руку, чтобы схватить Рича за плечо и обернуть к себе, но перед глазами пронеслась картина пятичасовой давности, и тут же отдернул. Обогнал его и стал перед ним. – Шериф, почему ты молчишь?

Рич Тейлор остановился. Метнул взгляд на Генри, через плечо посмотрел на восьмиклассницу, а потом вновь на Генри.

– Генри Баккенс, – заговорил Рич, – в этой школе есть альбинос…

– Хочешь его поколотить? – прервав предложил Генри. – Можно из него снеговика…

– Не смей, – не своим голосом зашипел Рич.

– Понял, шериф, – Генри закивал, так быстро, что можно было заработать сотрясение. – А что делать тогда с ним?

– Спросить у него обо мне.

Какое-то время Генри помялся, прикидывая у себя в голове, зачем ему это делать. А потом выдал самую глупую мысль, успевшую поселиться в голове.

– Он маг или типа колдун?

– Нет, – с усмешкой заметил Рич. – Он Итан Тейлор, типа мой младший брат и…

– … и мне очень жаль, миссис Тейлор, но вы же должны знать, насколько нестабильное здоровье у альбиносов, – говорил чернокожий. На его широком, как и он сам, лице виднелось искреннее сожаление. Он сожалел по большой части из-за того, что являлся другом Джо Тейлора и речь сейчас шла о его сыне.

– Это всё чушь, доктор Шоркс, – палец Кэтрин стремглав помчался вверх. – Мой сын, такой же обычный, как и все люди. И вы это знаете, а если…

– Речь не о вашем сыне, а о болезни, что он подхватил, – повторил начало разговора Чарльз Шоркс. Ему уже нередко доводилось повторять слова и, пожалуй, получай он с этого по баксу, то насобирал бы себе на хорошую машину. А если к этому всему прибавить наглые высказывания и порой, бывало, оскорбления, то можно было бы и жену порадовать каким-нибудь «Фордом фокусом». – Болезнь Марбурга, мисс Кэтрин, неизлечима.

– Но что-то же должно помочь!

– Ничего, – он покачал головой, сдвинув губы вправо, словно пытаясь сдуть крошки (Вируса Марбурга) со щеки. – Я бы мог забрать его в больницу, на инкубационный период, но…

– Но что?

– Но это ничего не изменит. На вашем месте, я бы забрал сына домой и провёл последние для него дни вместе с ним.

– Что значит последние? – спросила она, хоть и понимала. Однако, как и любой матери ей было недостаточно понимания, чтобы поверить в скорую смерть сына. Нет. Она бы никогда не поверила в это, если бы в один из грядущих дней не услышала тяжёлого сопения сына. – Мой мальчик, выкарабкается, доктор Шоркс!

Он понимающе кивнул.

– Кэтрин, как ваш друг, я соглашусь с вами, но как врач… – он вновь покачал головой, со съехавшими на правую сторону губами. – Мне очень… – и его прервала сильная, хлёсткая пощёчина. В какую-то долю секунды его лицо высказывало недоумение, озлобленность и шок, но после, со стуком двери, он пришёл в себя.

Миссис Тейлор быстрым шагом промчалась по коридору, схватила сына за руку и покинула клинику. Несколько раз Итан пытался заговорить с матерью, но слышал уже заученный ответ: «Дома поговорим, Итан». Они сели в «Контур» и поехали домой. Всю дорогу, Итан сидел, прижавшись к окну. Сперва лбу было холодно, потом больно от подпрыгиваний автомобиля на кочках, а после они выехали на шоссе и всё пришло в норму.

«Какой чудесный день» – Думал Итан проснувшись и ощутив сильную слабость. Конечно он не мог даже подумать, что у него «Болезнь Марбурга». Вместо этого он улыбался боли в лицо, как бы дразня её, и представлял, что подхватил простуду. Или грипп в крайнем случае. Но всё оказалось намного хуже.

Они свернули в небольшой проулок, и уже через несколько минут двигатель затих. Кругом была грязь, поэтому выбираться из машины следовало аккуратно, особенно миссис Тейлор. Обувь на высоком каблуке она носила всегда, но никогда не одевала чулки или носки, даже зимой или в крайние месяцы осени. А знаменитые луизианские дожди, способные не только вымыть землю, превратив её в манную кашу, но и поднять уровень воды во всём городе, оставляют недельные, порой месячные следы: грязь, слякоть, лужи и бывает даже вещи, вымытые течением на другой конец города. К счастью с последнего дождя прошла уже неделя, и он был не таким уж сильным (Опять же по меркам Луизианы), чтобы сделать что-либо ещё, кроме как вымыть грязь и образовать по несколько десятков луж на каждой улице.

Итан приоткрыл дверь, посмотрел вниз и увидел лужу в несколько метров. Опёршись на порог «Контура», он выпрыгнул из машины. ШЛЁП. Ноги грязь всосала мгновенно, как лава (Любую вещь, но скажем…) небольшие камни на своём пути, и Итан ощутил резкую, тянущую боль в мышцах спины и пресса. Струны арфы, натянутые до предела – вот, как он описал эту боль, эту адскую боль, заставляющую тебя думать, что, выпрямившись, ты разорвёшь все мышцы к чертям.

– Итан, дорогой, что случилось? – перепуганная, с покрасневшим лицом, Кэтрит подбежала к сыну. Склонившись над ним, положила ему на плечо руку и посмотрела в его кристально синие, с фиолетовым оттенком, глаза. – Подняться сможешь?

Кэтрин Тейлор не была глупой матерью, задающей вопросы на подобие: «С тобой всё нормально?», «Так сильно болит?» и этим она нравилась не только мужу, но и всей семье. К тому же она никогда не плакала, на людях уж точно. Единожды, за четырнадцать лет Рич слышал, постанывания в её комнате, но не более.

Итан кивнул и стал выпрямлятся. Струна натягивалась сильней, но не рвалась, и боль росла вместе с ней до тех пор, пока мальчишка не стоял во весь рост.

– Кажись отпустило, – только и сказал он, как вновь согнулся пополам, схватился двумя руками за рот. Его рвало, рвало сильно. Жёлто-белая жидкость, напоминающая гной, струёй вырвалась изо рта. «Боже, Итан» – слышал он материнский голос. Желудок крутило, так сильно, словно в него запустили бешеных жуков, носящихся от угла к углу. Но в скором времени, рвота прошла. Пожалуй, боезапас из сандвича с салат иссяк. – Всё нормально, – наконец сказал он.

Это может прозвучать странно, однако боль ушла вместе с переваренным сандвичем.

– Мам, – позвал её Итан, когда она подсаживалась под плечо сына.

– Да?

– Что сказал доктор Шоркс?

Кэтрин поджала губы, и они слились с цветом лица. Они пошагали к дому и прежде, чем она ответила, Итан переспросил у неё, открывая дверь.

– Мам?

– Сказал у тебя Грипп, очень сильный Грипп.

– Но я сильнее, правда?

Губы непроизвольно выпрыгнули изо рта и потянулись к ушам. Она нагнулась, и принялась расшнуровывать белые кроссовки «Adidas» – довольно старые, чтобы показаться на футбольном поле без стыда.

– Ты сильнее всех, кого ты можешь представить, Итан Тейлор, – начала она. Длинные пальцы уже развязали бант на левом кроссовке и приступили к узлу на правом. – Бог отправил тебя на землю, очень особенным мальчиком…