Роман Арефкин - В лесной чаще

– Это мой компаньон, он работает со мной, всё в порядке.

– Всё будет в порядке, когда ты расплатишься за хлопоты, которые мне пришлось пережить, добывая для тебя этих кляч.

Пьер понял, что его наблюдательность не подвела его, в катере действительно было лошади. В ответ на реплику Арнава, Баллард рассмеялся и поспешил на борт. Всего, на борту, под сооружённым навесом было четыре животных, одна кобыла и три жеребёнка, все одной масти. Животные переминались с ноги на ногу и то и дело фыркали, очевидно, им было непривычно находиться на плавательном судне.

– Отлично! Очень хорошо! – констатировал Баллард, буквально ощупывая животных, словно убеждаясь, что они были настоящими.

– Обычно при выборе клячи, – заметил Арнав – проверяют её зубы, а ты их по шерсти судишь.

– У меня не будет времени сожалеть из-за состояния их зубов, Арнав. То, что ты достал, великолепно подходит нашей миссии.

– Стало быть, я жду своё вознаграждение. – заявил индус.

– Не раньше чем мы сойдём на нужный нам берег. – отрезал Баллард, очевидно воодушевившись наблюдаемыми условиями.

Арнав ухмыльнулся и пробормотал что-то едва различимое для слуха иностранца, для которого хинди не был родным языком.

Мотор катера взревел, и Пьеру показалось, что было не вполне разумно устраивать такой шум в ночной час, но Арнав, разумеется, знал лучше. Судно помчалось в направлении, выставленном на электронном навигаторе, которым пользовался владелец катера. Пьер был несколько удивлён, когда увидел, что вся его работа индуса строилась на современных технологиях и принципах. Из-за периодических качек, жеребята издавали тревожное ржание и жались к кобыле. Баллард, наблюдая за подобной реакцией животных, только довольно улыбался. Затем, заметив, что Пьер недоумевал, пытаясь понять, что именно вызывала у профессора подобную реакцию, Баллард объяснил:

– Видишь как в случае чего к ней жмутся? Это указывает на их родство, ну в смысле, что жеребята от этой кобылы.

Пьер пожал плечами, он всё равно не понимал, почему это должно было вызывать у профессора такой восторг.

– Я опасался, – объяснял Баллард, и ему приходилось пригибаться к Пьеру, чтобы тот мог слышать его слова через шум мотора и плеск разрезаемой катером воды – что владельцы животных могли подсунуть Арнаву жеребят другого помёта, а для нашей задачи родство животных – критичный фактор!

Это последнее замечание сильно удивило Пьера. Он был готов себе представить, если бы Баллард вдруг решил путешествовать по острову на лошадях, в этом можно было бы проследить некоторую логику, однако жеребята и родство с кобылой, это уже выходило за пределы понимания. Из-за сложившихся на катере условий, не было никакой возможности просить профессора пояснить суть ситуации.

Пьер никогда в жизни не путешествовал на катере, и впечатления были от этого ещё более незабываемыми. Крепко вцепившись обеими руками за край борта, он смотрел вниз, как вспенивалась чёрная вода. Ему хотелось бы попробовать коснуться ладонью бурлящей поверхности, но в то же самое время он понимал, что это была далеко не лучшая идея, учитывая скорость и высоту самого борта. Стоило выпасть за борт, и в этой чёрной, ночной воде, как это казалось самому Пьеру, его бы не за что не нашли. Да и к тому же, Арнав вряд ли стал бы глушить мотор и устраивать спасательные работы. Было похоже, что индус в какой-то степени оставался недоволен ситуацией, из-за того что Баллард платил ему сумму, которая оговаривалась изначально, когда профессор заявлял лишь одного пассажира на борту катера. Теперь же выяснялось, что пассажиров было двое, а размер выручки Арнава не возрастал. С другой стороны, продолжал думать Пьер, ещё до недавнего момента нас вообще было трое, и оттого не трудно представить какой была бы реакция индуса, если бы на борт его судна взошёл ещё и Кхамап.

Мысль о Кхамапе вновь вызвала у Пьера неприятное чувство. Хуже всего было то, что он не знал, что сталось с пожилым индусом. Самым лучшим исходом, в который хотелось верить больше всего, была идея о том, что Кхамап попросту испугался и отказался от идеи продолжать авантюру. Он, в конце концов, оказался в противоположной части большой страны, и теперь мог скрыться от кашмирских бандитов здесь. Ещё одной мыслью, которой пытался успокоить себя Пьер, было его допущение, как если бы Кхамап, после прошлого разговора о Порт Блэре и «Азад Хинд» счёл не плохой идеей перебраться на Адаманский остров и продолжить прожигать свою жизнь там. Очевидно, что группа влияния из Кашмира не рискнула бы сунуться в самое сердце столь авторитетной и устрашающей организации.

Но все эти идеи оставались лишь догадками, и покуда не было достоверных подтверждений, Пьер продолжал испытывать разумные опасения. Кхамап знал слишком много о всей афере, в которой участвовали два иноземца, и хотя он создавал впечатления более чем порядочного человека, было бы попросту наивным отрицать факт «двойного дна» в душе каждого, кто сталкивался с тяжкими жизненными невзгодами и боролся за собственное выживание.

Пьер утратил счёт времени, отдавшись собственным мыслям, поэтому он не сразу заметил, когда двигатель катера умолк и постепенно судно замедлило свой ход.

– Приготовиться! – выкрикнул Арнав, и Пьер увидел, как Баллард поспешил покрепче вцепиться в край борта. Через несколько секунд последовал глухой удар, передняя часть днища катера соприкоснулась с твердью берега. Так как скорость уже была незначительной. Ни о каких повреждениях судна речи идти не могло, но вот импульс передался пассажирам, и Пьер был благодарен собственной расторопности, что он успел последовать примеру Балларда. Хуже всего пришлось всё тем же животным, которые не позаботились о своей устойчивости и два жеребёнка налетели на борт, но устояли на ногах. Профессор, видя это, выругался и поспешил проверить, не получили ли животные травму.

С жеребятами всё было в прядке и Баллард облегчённо выдохнул. Пьер, тем временем всматривался за борт. Было не удивительно, что он не заметил остров издали, на берегу не было практически никакой растительности, кроме редких, убогих кустарников, едва колышущийся на ветру. Только сейчас Пьер заметил, что воздух стал намного свежее и прохладнее, в основном благодаря настойчивому морскому бризу.

– Ну что, Баллард! – проговорил Арнав, облокотившись о штурвал катера – Мой бумажник изголодался по валюте, а твои ноги, должно быть, истосковались по прибрежной гальке. Я, признаться, не перестаю удивляться тебе. Ты прибыл из лучшей страны в этом треклятом мире, чтобы добровольно и за свой счёт высадиться на остров смертников. Я никогда не забуду тебя, будь уверен.