Олег Ока - Пилигрим

Мозги вдруг обожгла идиотская мысль из когда-то где-то виденного фильма – его подставили! За дверью, в прихожей лежит длинноногий труп неземной красавицы, а по лестнице уже поднимаются бойцы невидимого фронта. И на кинжале следы его пальчиков…

Не было там никакого трупа, ни красавицы из высшего света, ни зализанного и занюханного дворецкого, ни дяди-миллиардера. И вообще в квартире отсутствовали следы какой-то жизни, всё было пусто, пыльно и… пусто. Гигантский встроенный шкаф в прихожке, прячущийся за зеркальными сдвижными створками, зиял пустотой, сломанным женским зонтиком, стоптанными тапками и старыми осенними сапогами, неплохими, но уже вышедшими в отставку. В спальне сиротски тосковала обширная кровать, застланная шёлковым бельём, скользким и противным на ощупь, похоже, дорогим, какое мужчина никогда использовать не будет. В прикроватной тумбочке коробка с плюшевым алым нутром и набором неплохой бижутерии. Оставленной – почему? Забытой в спешке отъезда?

Не интересовало его всё это. Никак оно не вело его к ответам на поставленные вопросы. И чувствовал он, что не имеет к этому одинокому великолепию никакого отношения. На большой – больше спальни – кухне в углу у холодильника висел телевизор, ЖК, большой, зеркально-чёрный, незнакомой марки, и, видимо, ввиду отъезда, отключенный от сети. Вот холодильник вызвал в нём ностальгию по куску колбасы, но в его ледяном нутре кроме высохшей луковицы, морщинистой морковки и каких-то зелёных фармацевтических склянок, не имелось ничего. Его немного привело в чувство пол-коробки печенья, высохшего, но съедобного. Грызя галеты, он ещё раз оглядел обстановку. Здесь явно жила не старая, претенциозная женщина; мебель и техника были тщательно выбраны из ассортимента «средний достаток». На подвесных кухонных шкафчиках под потолком – пластмассовые кашпо под белый мрамор, с растениями, похожими на ту морковку. Значит?

Да ничего это не значит! Хозяйка решила жить с родителями, а квартирку сдать, ввиду небольшого финансового кризиса… Ву-а-ля! И скоро сюда явится Гиви, или Бидьжо, или Аристарх, и будет здесь заколачивать бабки, одновременно вкушая от страсти красавицы Грузии знойной… А ему самому не плохо свалить отсюда, и чем скорше, тем лучше. Как, зачем, и почему – будем думать в дальнейшем и в другом, более уютном месте.

Он задумчиво подошёл к диванному столику, здесь лежала чёрная книжка в искусственной коже, «Библия», он задумчиво открыл её, не глядя, в этот момент его вдруг заинтересовал пейзаж за окном, спрятанным в тяжёлых огненных шторах. Держа книгу в руке, он раздвинул шторы, увидел обычный осенний (как вариант – весенний) пейзаж а-ля «Нескончаемый дождь» Рея Бредбери, современные коробки, радующие Малевича жёлто-синими квадратами раскраски, недавно посаженные палочки будущих вязов между привязанными штакетинами, синюю узбечку с метлой и совком на длинной палке, стало ещё тоскливее. Присев на диван, он уставился в разворот страниц, сначала не видя, пробегал стихи, потом стал читать. Медленно, заворожённо;

– «… 19 Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном…

21 Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.

22 А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду…

27 Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй.

28 А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.

29 Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну…

33 Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.

34 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий;

35 ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;

36 ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.

37 Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.

38 Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.

39 А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;…

42 Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.

43 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.

44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,

45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.

46 Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?…

48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.» (от Матфея, гл.5)

Потом он снова перечитал, но уже глаза его выделяли строки и стихи, и выделенное проникало в душу, как будто становилось органичной частью души, впечатывалось в структуру, и всё наносное, что беспокоило его после возвращения в реальность – становилось призрачным, не стоящим времени и внимания…

– Хорошо написал, Матфей, от Бога… Но почему это имя зацепилось в сознании и потащило за собой череду образов? Откуда это? Или это ключ к возвращению? Не важно, откуда, главное – здесь. Похоже, я имею какое-то отношение к этому имени. Матвей… Нет, всё висит в воздухе и нет продолжения, но оно будет…

На вешалке справа от двери в санузел висела чёрная кожанная куртка, явно подходящего размера, он надел её, остался удовлетворён опытом, полез по карманам. Пачка сигарет «Ротманс» с тремя сигаретками, тонкие, «лёгкие» … зажигалка красная с надписью «Магнит». Во внутреннем кармане портмоне… Три тысячи семьсот рублей… На календарике со схемой метро записаны два телефонных номера, один обозначен – «Теле», другой – «Билайн-интернет». Телефона в карманах не было. Был ещё носовой платок, не старый, аккуратно сложенный, и банковская карточка, Сбербанк. Ни ключей, ни телефона… Ничего приметного, дающего надежду.

Здесь он был чужим, и надо было уходить, пока его не обнаружили работники МЖК, на возможные вопросы ему отвечать было нечего. Уходить в дождь, городской холод, сутолоку и одиночество…

Но сначала он снова прошёл в ванную, осторожно прокрутил краник, потекла вода, и даже тёплая, и он усмехнулся своим непонятным опасениям – он был в обычной объективной реальности, никакой чертовщины не предвиделось, всё было обыденно и непонятно. Осторожно он стал мокрыми пальцами увлажнять ранку на виске, смывать давно запёкшиеся чешуйки крови, и наконец обнаружил, что с виду не так и страшно, как можно было представить, ранка начала затягиваться, гематом не было, кожа чистая, вот побриться-бы ещё… Вздохнув, он вышел в прихожую, задумчиво посмотрел на пустую замочную скважину, уходить, оставив дверь открытой, казалось ему неправильным, некультурным… Что за ерунда приходит в голову! И он решительно вышел за дверь. Недлинный, тускло освещённый коридорчик салатовой расцветки, куда выходили ещё две двери, лестничная площадка, не тесная, современная, с просторными лестничными пролётами… Да, это новостройка, строят сейчас красиво, но недолговечно… А на улице лил дождик, круги и пузыри плясали в лужах, порывами налетал ветер. Тучи… Он никак не мог определиться с временем года… Октябрь? Апрель? Смешно. Ещё спроси, который год на дворе… А в самом деле…? Судя по отсутствию жёлтых листьев на газонах, скорее всё-таки весна, и это хорошо, скоро будет лето… Он вспомнил, что ненавидит зиму, кучи тяжёлой одежды, вечно сырые ноги, пар и влажность в общественном транспорте, руки, прилипающие к карманам…